Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Проблемы Евразии / Политика / < Вы здесь
"Красивый старинный балканский обычай"
Дата публикации:  13 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Убийство премьер-министра Сербии и Черногории Зорана Джинджича было разыграно по классическому балканскому сценарию последних десятилетий. Наиболее лаконично и впечатляюще сформулировал этот сценарий легендарный сербский полевой командир (по альтернативной версии - главный этнический чистильщик всех времен и народов) Аркан в разговоре с неким журналистом: "Средь бела дня подойдут к тебе двое неприметных ребят в черном, нажмут на спусковые крючки - и прощай". Так - в людном месте, пулей в сердце - были убиты многие, в том числе министры Стоичич в 1997 и Булатович в 2000, журналист Славко Курувья в 1999, да и сам Аркан. Белградские газеты любят публиковать мартирологи погибших от рук киллеров; теперь эти скорбные списки станут на одну фамилию длиннее.

Сама личность и деятельность погибшего имеет, как это водится не только на Балканах и не только в "Хазарском словаре" Павича, белую и черную версии, и набор устойчивых эпитетов и клише, входящих в каждую из них, хорошо известен. Согласно "белой" версии, она же - либеральная, она же - европоцентристская, Джинджич был бесстрашным борцом за демократию и свободу, ценою жизни оплатившего свои идеалы и т.д. Согласно "черной" версии - она же националистическая, она же - антиглобалистская, Джинджич был предателем своего народа, продажной марионеткой в руках Запада и проч. Разумеется, "белая" версия причины убийства премьера видит в его борьбе с коррупцией и преступностью, и возлагает всю ответственность на криминал, в то время как сторонники "черной" готовы объявить покушение чуть ли не карой Божьей за грехи, а причину усматривают в банальных разборках правящей элиты. Эту тему можно было бы развить и дальше, если бы манихейство - даже под маской современных политических теорий - не представлялось бы нам куда менее продуктивным способом анализа ситуации, чем включение случившегося в широкий социально-исторический контекст.

Со времен своего освобождения от османского ига внешняя политика Сербии колебалась между западоцентризмом и, если так можно выразиться, востокоцентризмом, ориентацией на Запад и на Российскую империю. Первая королевская династия независимого Сербского королевства, Обреновичи, пошли по пути прозападной ориентации. Выразилось это не в заимствовании либеральных западных ценностей (в стране господствовал режим полицейского террора), а в привлечении западных, преимущественно австрийских, инвестиций на невыгодных для сербской экономики условиях, кабальных займах и кредитах (причем деньги шли, как водится, в карманы короля и его приближенных), проведении прогабсбургской политики в отношении Боснии и Герцеговины и т.д. В 1883 году король Милан Обренович заключил тайный договор с Габсбургами, в котором обязался отказаться от притязаний на Боснию и Герцеговину в обмен на защиту в кризисных ситуациях и гарантию политического убежища. Последнее Милану Обреновичу пригодилось, поскольку в конечном счете народ его сверг и на престоле воцарился его сын - Александр Обренович.

Александр Обренович проводил ту же прозападную линию, будучи менее опытным и более слабым политиком, что и предопределило его финал. В мае этого года исполнится 100 лет событию, некогда потрясшему европейскую общественность не менее вчерашнего убийства: группа офицеров-заговорщиков во главе с Драгутином Дмитриевичем (Аписом) убила прямо во дворце короля Александра и королеву Драгу, совершив тем самым государственный переворот, приведший к власти династию Карагеоргиевичей. (На совести Дмитриевича, к слову, по мнению многих историков, лежит организация убийства эрцгерцога Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 года).

Король Александр Карагеоргиевич, некогда получивший воспитание в России, сменил внешнеполитическую ориентацию с Вены на Москву, а в качестве приоритета внутренней политики избрал интересы сербов как титульной нации. После первой мировой войны его государство долгое время именовалось СХС - Королевство сербов, хорватов и словенцев, и стоящий на первом месте в названии этнос претендовал на доминирующую роль в жизни страны. Либеральным правителем Александра Карагеоргиевича также назвать нельзя - в 1929 году он ввел фактически режим военной диктатуры.

"Сербоцентризм" Александра Карагеоргиевича не мог не вызвать активную реакцию со стороны хорватов и словенцев. В стране начали звучать выстрелы и раздаваться взрывы, сформировалось националистическое подполье, прежде всего хорватское. От рук хорватского усташа Александр Карагеоргиевич и погиб в Марселе (во время визита во Францию) 9 октября 1934 года - средь бела дня.

Наследник погибшего короля был несовершеннолетним, и страну возглавил регент, принц Павел, решившийся в грозовом 1941 ценой договора с Германией спасти страну от гитлеровского нашествия. Но народ договор не принял: поднялось восстание, в результате которого принцу Павлу и наследнику пришлось бежать за границу. Вместо договора с Германией был подписан договор с Советским Союзом - и вскорости бомбы полетели на Белград.

Обращаясь к событиям более близких к нам дней, можно, конечно, усомниться, насколько искренним был "востокоцентризм" Милошевича и насколько его можно было считать союзником России. Скорее всего, внешнеполитические ориентации нынешнего гаагского узника предопределялись методом исключения: Европа отвергла, Америка отвергла, обращусь-ка я к России и Китаю. Но формально в движении сербского маятника не произошло никаких изменений: то на Запад, то на Восток, то к Западной Европе, то к России. И хотя политическая карта мира сильно изменилась с начала ХХ века, аналогии между Обреновичами и Джинджичем напрашиваются сами собой, а равно и вывод.

Когда сербские прозападные политики слишком сильно "перегибают палку", делая политику одновекторной и откровенно подчиняя интересы страны Западу (только не надо преподносить продажу Милошевича как акт высочайшего гражданского мужества, не говоря уже о том, что продавцов гениально надули, не заплатив обещанного), их убивают. Возможно - ведь толком ничего еще не известно, а учитывая опыт предыдущих лет, вряд ли станет известно - что убийство Джинджича прямо не связано с тем общеизвестным фактом, что треть населения Сербии считала его личным врагом, а наиболее активная часть этой трети орала на митингах "Смерть предателям!" Очень может быть, что главной причиной убийства (а их всегда несколько, этих причин) были деньги. Но все равно, ненависть трех с половиной миллионов человек - это многовато. С таким отношением шансов стать долгожителем у сербского премьера было очень и очень немного.

Однако действительно ли вечен этот балканский сюжет - убийство ведущих политиков выстрелами в упор? Возможна ли в обозримом будущем смена пластинки? Нам это представляется сомнительным, по причинам как политического, так и социокультурного плана. Александр Обренович убит, Александр Карагеоргиевич убит, регент Павел изгнан, глава марионеточного сербского государства во время Второй мировой войны генерал Недич покончил с собой после поражения, Иван Стамболич исчез незадолго до свержения Милошевича, Милошевич свергнут объединенными усилиями местных оппозиционеров и западных спецслужб. Едва ли не единственным правителем Югославии за последние 100 лет, который умер своей смертью и на своем месте, был маршал Тито. Своей уникальной политической жизнеспособностью Тито был обязан умению лавировать между двумя сверхдержавами, двумя системами. Теперь такая политика по известным причинам решительно невозможна. Помимо этого, не стоит забывать о консерватизме Балкан, об их страстной приверженности традициям предков. Там до сих пор поют песни о Косовом поле; а попробуйте, спросите среднего россиянина, в каком году была Куликовская битва или чем заканчивается "Задонщина". В общем, как говорил герой одной классической кинокомедии: "Я вам покажу красивый старинный обычай". И покажут, можно не сомневаться.

В заключение можно было бы сказать, что всесторонняя оценка личности и политики Джинджича еще впереди, но вместо набора банальностей хотелось бы обратить внимание читателей на одно любопытное обстоятельство. В молодости, уехав после кратковременной отсидки из титовской Югославии, Джинджич учился в Германии философии не у кого-нибудь, а у знаменитого Юргена Хабермаса (уже ставшего классиком философии ХХ века) и слыл способным учеником. Но потом, видно, профессионального философа обуял, по выражению другого классика, "демон честолюбия", перешел Джинджич от философской теории к политической практике, и в итоге погиб в 50 лет. А его учитель, Юрген Хабермас, благополучно пережил и кайзера, и Гитлера, и объединение Европы, и умер в возрасте 100 лет. Что тут скажешь? Времена Сократа минули; занимайтесь философией, господа.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Проблемы Евразии' (архив темы):
Марк Завадский, Политический апгрейд по-китайски /04.03/
Пятого марта в Китае открывается первая сессия Всекитайского собрания народных представителей десятого созыва. Станет ли "операционная" политическая система КНР работать на политиках "четвертого" поколения? Однозначного ответа пока нет, третье поколение на всякий случай сохранило backup всех данных.
Михаил Фальков, Спецкоманда Шарона /03.03/
В преддверии американской операции в Ираке руководство Израиля заметно активизировало свою внешнеполитическую деятельность. Ключевую роль в ней играют не кадровые работники МИД, но личные представители премьера, а также бывшие и действующие сотрудники спецслужб. Вопросы, связанные с операцией в Ираке, курирует Эфраим Ха-Леви.
Михаил Фальков, Герой нашего времени: ближневосточный вариант /28.02/
Сталин начинал как "экспроприатор" (то есть как уголовник). Прошлое многих великих людей связано, мягко говоря, с авантюрами. Сегодня время удачливых политических авантюристов наступило на Ближнем Востоке.
Яна Амелина, Армению покупают? /25.02/
Ситуация может объективно сложиться так, что в ближайшее время Армения сменит политическую ориентацию с пророссийской на проамериканскую.
Марк Завадский, Острова зеленого флага /10.02/
Антитеррористическая операция, начавшаяся в Афганистане и продолжающаяся сегодня на Ближнем Востоке, вполне может закончиться в Юго-Восточной Азии. Индонезия стремительно движется к тому, чтобы превратиться в исламское государство. Террористов там называют "моралистами".
Елена Шерман
Елена
ШЕРМАН

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: