В современных либеральных изданиях Северную Корею часто именуют "бывшей советской марионеткой", сравнивая ее с государствами Восточной Европы. Однако те, кто имел дело с КНДР в семидесятые и восьмидесятые годы, хорошо понимают, насколько далеко это утверждение от истины.

Ким Ир Сен когда-то взял власть при советской поддержке, но уже в середине 1950-х гг. ему удалось переиграть советских дипломатов, которые поначалу наивно думали, что создают послушную марионетку. Укрепив свои позиции, Ким Ир Сен отделался от советского контроля и беспощадно расправился с просоветскими и прокитайскими элементами в своем окружении (да и во всей стране). В отличие от большинства "братских стран", Пхеньян отнюдь не следовал в фарватере Москвы. Наоборот, сплошь и рядом он предпринимал действия, которые откровенно противоречили советским интересам.

Несмотря на это, СССР десятилетиями оказывал КНДР экономическую поддержку - ведь укрепление коммунистического режима в Пхеньяне в целом отвечало политическим и военно-стратегическим интересам Москвы. Поддержка эта принимала самые разные формы: предоставление льготных кредитов, отсрочки платежей, поставки стратегического сырья по субсидируемым ценам. Москва была готова мириться с постоянными задержками платежей и поставок, а также принимать по бартеру низкокачественную северокорейскую продукцию. Фактически советско-северокорейская "торговля" представляла собой своеобразную форму субсидирования Пхеньяна. Москва закрывала глаза на финансовые убытки, так как в обмен получала стратегические и политические преимущества.

Точная оценка объемов советской помощи невозможна, так как помощь носила непрямой характер и представляла собой обмен нефти и танков на вонючие сигареты и плохие ватники по заведомо искаженным в пользу КНДР клиринговым (то есть бартерным) ценам. Однако решающее значение "советского фактора" видно из того, что прекращение скрытых советских субсидий в 1990-1991 гг. вызывало в Северной Корее острейший экономический кризис. На протяжении 1990-1998 гг. ВВП КНДР сокращался и в итоге уменьшился почти в два раза. В настоящее время ВВП на душу населения в КНДР составляет, по разным оценкам, от $400 до $800 (против приблизительно 10 тысяч долларов на Юге).

Одно время Пхеньян пытался строить отношения с Западом в том же стиле, к которому привык в отношениях с СССР. В 1972-1977 гг. КНДР закупила на Западе немало оборудования и потребительских товаров - а потом наотрез отказалась платить по счетам. Результатом стало увеличение внешней задолженности на дополнительные $0,8 млрд. и подрыв кредитного рейтинга страны. Ни о том, ни о другом пхеньянские дипломаты, похоже, особо и не беспокоились: долги выплачивать они все равно не собирались (как не выплачивали их СССР и Китаю), а о значении кредитного рейтинга, скорее всего, просто не догадывались.

На содержании у врага

Старые уроки не пропали даром. В последние годы КНДР строит экономические связи с Южной Кореей по принципам, сформировавшимся еще во времена ее торговли с СССР. Фактически к Южной Корее сейчас перешла та непростая роль, которую десятилетиями играли СССР и Китай: Сеул превратился в важнейшего спонсора Северной Кореи, с которой он, с международно-правовой точки зрения, по-прежнему находится в состоянии войны. Решение это продиктовано политическими соображениями, но ведет оно к парадоксальным экономическим последствиям.

До 1989 гг. никаких экономических контактов между Севером и Югом не существовало. Развитию торговли препятствовали политические и военные соображения. Север опасался, что вместе с южнокорейскими товарами в страну проникнет тщательно скрываемая властями правда об экономическом превосходстве Юга, а Юг не хотел торговлей усиливать своего главного противника.

Только с 1989 г. южнокорейские власти стали выдавать своим компаниям разрешения на сделки с северокорейскими партнерами. Поначалу большинство сделок были невелики по объему и сводились к закупке всяческой северокорейской экзотики. Женьшень, сигареты, алкогольные напитки, помеченные надписью "Сделано в КНДР", с ажиотажем раскупались южнокорейской публикой - недавний запретный плод, как известно, сладок. Со временем появились и более серьезные сделки, а также и инвестиции. Немалую роль сыграл тут приход к власти в 1997 г. новой администрации Ким Тэ Чжуна, которая стала проводить в отношении Севера "солнечную политику" - политику уступок и максимального благоприятствования.

С самого начала торговля Севера и Юга носила несбалансированный характер. В 2001 г. южнокорейский экспорт на Север составил $226,8 млн., а встречные поставки с Севера - лишь $176,2 млн. Наиболее заметными статьями экспорта на Север в последние годы являлись удобрения и ткани, а на Юг поставлялись продовольственные товары (в первую очередь - экзотические: "водка на змее", кэсонский женьшень и т.п.) и готовая одежда. Сам по себе товарооборот в $403,0 млн. для Южной Кореи ничтожен - это 0,1% от всего внешнеторгового оборота страны. Для КНДР значение межкорейской торговли сейчас несравнимо выше. Для Пхеньяна "антинародный марионеточный режим" сейчас является третьим по значению внешнеторговым партнером. $403,0 млн. - это примерно 18% всего объема северокорейской внешней торговли, который в 2001 г. составил $2,27 млрд. - в 170 раз (!) меньше, чем на Юге. При этом около 70% внешнеторгового оборота КНДР приходится всего на три страны - Китай ($740 млн.), Японию ($475 млн.) и Южную Корею.

Кстати, среди торговых партнеров КНДР Россия занимает сейчас скромное 9-е место (ступенькой выше находится Гонконг, ступенькой ниже - Испания). Товарооборот КНДР с Россией в 2001г. составил 68 млн. дол. - в 11 раз меньше, чем с Китаем, в 2 раза меньше, чем с Таиландом.

Помимо торговли существуют и иные формы экономического взаимодействия обеих Корей. Объединяет их одно - неравноправный характер сотрудничества, которое обычно представляют собой субсидирование Севера Югом. Типичным примером является, например, проект KEDO. Он появился на свет в 1994 г., когда Северная Корея согласилась поставить свои ядерные исследования под международный контроль. До этого на протяжении нескольких лет северокорейские власти неоднократно намекали, что они то ли уже обзавелись, то ли вот-вот обзаведутся ядерным оружием. Сложно сказать, насколько эти намеки были обоснованы. Не исключено, что с самого начала они были блефом, направленным на получение прямой и косвенной иностранной помощи.

В обмен на отказ от собственной ядерной программы Северная Корея потребовала безвозмездной помощи в развитии атомной энергетики (ведь официально все ядерные исследования велись, само собой, "исключительно в мирных целях"). Для этой цели и был создан консорциум KEDO, участие в котором наряду с Южной Кореей принимают США, Япония и - символически - ряд других государств. Консорциум должен за свой счет построить на Севере два ядерных реактора на легкой воде и подготовить северокорейский персонал для последующей промышленной эксплуатации этих реакторов. До завершения строительства - а произойдет это не ранее 2009 года - консорциум также обязался бесплатно поставлять в КНДР 500 тысяч тон сырой нефти ежегодно. По предварительным оценкам, весь проект будет стоить 4-5 миллиардов долларов, причем более половины расходов будет нести Сеул. На протяжении 1995-2001 гг. на счета консорциума было внесено $1,38 мрлд. Примерно 44% этой суммы было выплачено Южной Кореей, 22% - США и 21% - Японией. Правда, очередное обострение "ядерного вопроса" привело в последние месяцы к приостановке работ. Однако эта приостановка, скорее всего, - дело временное: похожие обострения происходили и раньше.

Помимо субсидируемой торговли, Юг предоставляет Пхеньяну и "гуманитарную помощь". В 2002 г. эта помощь составила примерно $70 млн. Около 75% всей южнокорейской помощи пошло на развитие сельского хозяйства КНДР, в первую очередь - на закупку минеральных удобрений. Нет сомнений в том, что эти поставки спасли тысячи людей, но нет сомнений и в том, что они немало способствовали выживанию режима.

Наконец, недавно правой оппозиции удалось доказать, что помимо официально признанной помощи Северу правительство Ким Тэ Чжуна выплачивало Пхеньяну и тайные субсидии - по-видимому, за согласие Ким Чжон Ира на проведение летом 2000 г. встречи руководителей двух корейских государств. Размер этих тайных субсидий пока точно неизвестен, но уже ясно, что речь идет, по меньшей мере, о 500 миллионах долларов. Ким Тэ Чжуну встреча на высшем уровне была нужна из внутриполитических соображений, но немалую роль играли и личные амбиции южнокорейского лидера. В конце концов, именно благодаря "пхеньянскому саммиту" Ким Тэ Чжун стал первым коррейцм - Нобелевским лауреатом! Правда, досталась ему Нобелевская премия мира - самая, пожалуй, сомнительная из всех "нобелевок".

Окончание следует...