Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Война / Политика / < Вы здесь
О маленьких и больших
Как война в Ираке меняет политический облик Европы

Дата публикации:  28 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Нынешняя, третья, война в зоне Персидского залива (если считать первой ирано-иракский конфликт 1980 - 1988 гг., а второй - операцию "Буря в пустыне") расколола мир и, в частности, Европу. Этот несомненный факт, однако, успел обрасти стереотипами, прочно закрепившимися как в западном, так и в российском массовом сознании. Между тем эти представления, вбиваемые в головы аудитории многими СМИ, - не более чем мифы. Они мешают адекватному восприятию политических процессов, происходящих во взбаламученном войной мире, а значит - препятствуют рациональному анализу ситуации и возможных путей ее развития.

Миф первый: во всем виноваты англосаксы. Безусловно, на США и Великобритании лежит главная ответственность за развязывание войны в Ираке. Тем не менее и оппоненты англосаксов, в первую очередь Франция и Германия, действовали накануне войны почти столь же самоуверенно и неосторожно, как Вашингтон и Лондон. Всячески демонстрируя свою необычайную близость и взаимопонимание, Париж и Берлин не позаботились ни о том, чтобы попытаться найти общий язык хотя бы с Великобританией, использовав ее как посредника между Европой и США (такая возможность имелась вплоть до самых последних дней перед началом войны, когда французские и британские лидеры, что называется, перешли на личности), ни о том, чтобы обеспечить единство позиции Европейского союза по иракскому вопросу. Здесь сыграла свою роль выработавшаяся в 90-е годы вредная привычка французской и немецкой политической элиты - отождествлять интересы ЕС с интересами двух наиболее крупных членов этой организации.

Париж и Берлин явно переоценили, с одной стороны, масштабы европейской интеграции, а с другой - собственное влияние в объединяющейся Европе. Не секрет, что после Маастрихтского (1993) и Амстердамского (1999) соглашений, которые фактически превратили Евросоюз в конфедеративное объединение, стремящееся перерасти в федерацию, многие европейские лидеры отошли от прежнего курса на постепенное сближение своих стран на основе главным образом экономических интересов и решили несколько подстегнуть интеграционный процесс. Переход значительной части законодательных и исполнительных полномочий от национальных парламентов и правительств к общеевропейским органам (Европарламенту и Еврокомиссии), решение о расширении ЕС уже в 2004 г., наконец, ускоренное, если не сказать поспешное, введение единой валюты евро - все это были сугубо политические шаги, направленные на максимально быстрое претворение в жизнь проекта "единой Европы" и не всегда подкрепленные реальными экономическими и социально-психологическими предпосылками. Именно Франция и Германия стали инициаторами этого процесса, надеясь, что в новом ЕС их тандем будет играть ключевую роль.

Европейские "большие" явно приняли желаемое за действительное, посчитав, что в любом крупном международном конфликте с их позицией автоматически солидаризируются все "маленькие" и "средние" члены ЕС, не говоря уже о странах-кандидатах. В Париже и Берлине, очевидно, не поняли, что евроинтеграция зашла достаточно далеко в экономической сфере, но никак не в области внешней политики, где интересы отдельных стран по-прежнему преобладают над их лояльностью Евросоюзу, не говоря уже о лояльности его "большим" лидерам. Вместо планировавшейся французскими и немецкими политиками изоляции проамерикански настроенного Лондона, которому волей-неволей пришлось бы искать компромисса с континентальной Европой, ведомой двумя "большими" нациями, случилось прямо противоположное. Без должной дипломатической подготовки выступив против военных планов англосаксонских держав, "большие" сами попали в полуизоляцию, сумев привлечь на свою сторону из числа членов ЕС только Бельгию с Люксембургом. Выяснилось, что у многих "маленьких" и "средних" европейцев есть свои интересы, толкающие их скорее к англо-американскому берегу, нежели к франко-германскому. Например, амбициозные главы правительств Испании и Италии стремятся во что бы то ни стало увеличить вес своих стран в европейской и мировой политике, а это, естественно, не предполагает слепого следования в фарватере "больших" собратьев по ЕС. И если Сильвио Берлускони, поначалу выступавший в иракском вопросе как верный союзник США, в последние недели явно нажал на тормоза (возможно, испугавшись размаха антивоенных выступлений в Италии), то Хосе-Мария Аснар, похоже, готов идти до конца в своей поддержке англосаксов.

Итак, политико-дипломатический раскол в ЕС показал, что переоценивать масштабы единства западноевропейских стран не стоит. Европейская политика по-прежнему делается не в Брюсселе или Страсбурге, где находятся ключевые органы ЕС, а в столицах отдельных государств. Именно недооценка этого факта и стала главной причиной нынешнего разброда в европейском лагере. Причем чрезмерная самоуверенность Парижа и Берлина сыграла в данном случае ничуть не меньшую роль, чем воинственный пыл Вашингтона и Лондона. Впрочем, нынешний кризис в ЕС может иметь и благотворные последствия - но лишь в том случае, если на смену взаимным обидам придет трезвая оценка ситуации и, в частности, понимание того, что создание "единой Европы" любой ценой и максимально быстро - это опасная утопия.

Миф второй: ось Париж - Берлин - Москва. На эту тему в России, Европе и Америке уже появилось множество спекуляций. Однако авторы многообещающих геополитических прожектов, в которых объединение трех стран (иногда и четырех - с участием Китая) выступает в роли возможного противовеса Pax Americana, как правило, не замечают тот факт, что нынешняя франко-германо-российская "антивоенная Антанта" - не более чем тактическая комбинация, вызванная конкретными политическими обстоятельствами. У ее участников слишком мало общих стратегических интересов для того, чтобы ось ПБМ оказалась достаточно прочной. Хотя все три страны и заинтересованы в сдерживании глобального имперского натиска Америки, однако заинтересованы по-разному.

Для России серьезный и долговременный разрыв с США совершенно невыгоден - в частности, потому, что в ближайшем будущем Вашингтон мог бы стать важным партнером Москвы на Дальнем Востоке, где в силу множества геополитических, социально-экономических и демографических факторов Россию, скорее всего, ждут серьезные трения с Китаем (уже хотя бы поэтому к оси ПБМ вряд ли стоит добавлять еще одно "П" - Пекин). Есть и другие, не менее серьезные соображения. Так, Франция и Россия стремятся к сохранению остатков ялтинско-потсдамской системы, обеспечивающей им как постоянным членам Совета Безопасности ООН такую роль в мировой политике, которая превышает их реальный, в первую очередь экономический "вес". Германия же, напротив, со времен Гельмута Коля выступает за пересмотр состава Совета Безопасности, на постоянное членство в котором она вправе претендовать как наиболее крупная и экономически мощная держава Европы. Объективно интерес Берлина в сохранении ООН как таковой - а иракский кризис поставил под вопрос само существование этой организации - значительно меньше, чем у Парижа и Москвы. Нельзя исключать, что в скором времени США смогут использовать этот факт для того, чтобы не только нормализовать отношения с ФРГ, но и переманить ее на свою сторону геополитической баррикады.

Не следует сбрасывать со счетов и внутриполитические и психологические факторы, которые тоже не сулят оси ПБМ долгой жизни. Возьмем Германию. Олицетворением ее нынешнего политико-дипломатического конфликта с США является правительство Герхарда Шредера. Однако из-за серьезных экономических трудностей, переживаемых страной, правящей коалиции СДПГ и "зеленых" если и удастся продержаться до очередных выборов, то на них ее, скорее всего ждет, болезненное поражение. Христианские демократы, которые сформируют следующий германский кабинет, настроены по отношению к Вашингтону куда более мирно и, судя по всему, постараются поскорее залечить раны, нанесенные германо-американским отношениям во время правления Шредера. Зато возможный уход нынешнего канцлера с политической сцены, вероятно, не лучшим образом отразится на германо-российских связях: совершенно необязательно, что с преемником Шредера у нашего руководства будут столь же теплые отношения.

Что касается Франции, то ее позиция во время иракского кризиса, которую можно назвать принципиальной, но не рациональной, способна привести Париж к настоящей изоляции. Пространство для маневра в отношениях с США у Франции сузилось до предела: с обеих сторон произнесено столько неприятных слов в адрес друг друга, что потепления во франко-американских отношениях вряд ли стоит ожидать раньше, чем Жак Ширак и Джордж Буш покинут президентские посты. А это может произойти нескоро, поскольку полномочия Ширака истекают в 2007 году, Буш же в случае весьма вероятного избрания на второй срок имеет шансы остаться у власти до 2008-го. Между Парижем и Лондоном охлаждение едва ли не большее, чем между Парижем и Вашингтоном. Страны Центральной и Восточной Европы, поддержавшие действия США против Ирака, нескоро простят президенту Франции начальственный окрик в их адрес (Ширак заявил, что кандидатам в члены ЕС "лучше было бы помолчать"). Что остается? Союз с Россией? Но не стоит забывать, что Жак Ширак весьма дорожит ролью общенационального лидера, приобретенной им во время иракского кризиса. А это значит, что он вынужден будет прислушиваться к мнению французских левых, которые традиционно настроены не слишком благожелательно по отношению к Москве. Можно быть уверенным, что как только третья война в Персидском заливе станет достоянием истории, со страниц "Монд", "Либерасьон" и других трибун французских левых либералов вновь зазвучат обвинения в адрес России - в "зверствах в Чечне", "подавлении свободы слова", "отсутствии подлинной демократии" и т.д. И в той или иной, пусть даже смягченной форме, они будут повторяться французскими политиками и дипломатами, как уже случалось не раз.

Миф третий: маленькие восточноевропейские мерзавцы. По отношению к бывшим собратьям по социалистическому лагерю российское общественное сознание чрезвычайно мифологизировано. Имперские фантомные боли, чувство обиды и плохо скрываемого презрения к "переметнувшимся" бывшим союзникам мешают многим аналитикам и публицистам непредвзято оценивать политику стран Центральной и Восточной Европы. Так, проамериканская позиция, занятая большинством государств ЦВЕ в иракском вопросе, даже у респектабельных российских изданий вроде "Известий" вызвала стереотипные оценки: восточноевропейцы, мол, за несколько столетий настолько свыклись с ролью сателлитов великих держав, что автоматически становятся на сторону сильнейшего, ища его покровительства и не останавливаясь при этом перед проявлениями откровенной сервильности.

Между тем на самом деле ситуация не так проста. Если уж говорить о неких психологических комплексах народов ЦВЕ, то это скорее не привычка быть в услужении, а глубокое недоверие к крупным и сильным соседям. Дипломатический просчет Франции и Германии, продемонстрировавших в спорах вокруг Ирака чрезмерную самонадеянность и явное стремление доминировать в европейской политике, вызвал у "маленьких" европейцев оправданные опасения по поводу возможной экономической и политической экспансии "больших". Эти опасения и без того усиливаются по мере приближения мая 2004 года, когда 10 стран ЦВЕ и Средиземноморья должны пополнить ряды ЕС. Стремление защитить собственные интересы, а заодно продемонстрировать "большим", что с "маленькими" тоже нужно считаться, привело восточноевропейцев к поддержке Вашингтона. США в данном случае сыграли роль не старшего брата, которого зовут на помощь в беде, а скорее страхового полиса, гарантии безопасности "маленьких" против возможной франко-германской гегемонии. Конечно, не стоит забывать и об историческом факторе: Америка - единственная великая держава, с которой в сознании восточноевропейцев не связаны неприятные воспоминания об оккупации (как с Германией и Россией) или предательстве (как с Англией и Францией - после мюнхенского соглашения 1938 г. и "странной войны" осени 1939 г., позволивших Гитлеру расправиться с Чехословакией и Польшей).

Война в Ираке, несомненно, приведет не только к большей аморфности Европейского союза, о чем уже говорилось выше, но и к определенному перераспределению ролей внутри него. Наверняка усилится роль регионального сотрудничества - в противовес полномочиям общеевропейских институтов. Одна из первых ласточек - намеченный на конец апреля саммит Германии, Франции, Бельгии и Люксембурга, на котором будут обсуждаться перспективы более тесного взаимодействия четырех стран в сфере обороны и безопасности. Как уже заявили Париж и Берлин, соглашение, которое, возможно, будет подписано, открыто и для других европейских стран. Таким образом, "большие" пытаются перейти в контрнаступление и собрать вокруг себя тех "маленьких", которые посчитают, что лучше франко-германская синица в руке, чем американский журавль (или, если угодно, орел) в небе. Однако страны ЦВЕ, скорее всего, останутся верны сотрудничеству с Вашингтоном в военной области, одновременно пытаясь выработать солидарную позицию в рамках ЕС - после вступления в эту организацию. Вполне вероятно, что, например, "вышеградская четверка" (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия), до сих пор служившая прежде всего средством координации усилий четырех стран по вступлению в НАТО и ЕС, станет полноценным региональным объединением, в рамках которого его члены будут вырабатывать единую позицию по важнейшим политическим и экономическим вопросам.

Для России важно вовремя зарегистрировать изменения, которые нынешние события несут Европе, и привести свою внешнюю политику в соответствие с этими изменениями. Избавление от навязчивых стереотипов - необходимая составная часть этого процесса. Судя по всему, в обозримом будущем, в соответствии с известным изречением, у России в Европе не будет постоянных союзников, но будут постоянные интересы.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Война' (архив темы):
Игорь Джадан, Новый "кровавый навет"? /26.03/
Еще американские евреи сами не успели толком решить, хороша ли для них война в Персидском Заливе, как некоторые нееврейские политики, среди которых - и традиционные недоброжелатели евреев, начали нам подсказывать: "хороша, хороша!".
Екатерина Архангельская, Лохи? /24.03/
Единственная в мире сверхдержава, лидер монополярного мира, с ролью лидера справляется плохо. За штурвалом Америки - не профессионалы, и это очевидно.
Ось Париж-Берлин-Москва /24.03/
Нас снова записывают во враги человечества. Сегодня, правда, таковыми являются, помимо нас, французы и немцы. В "Пакс Американа", похоже, не будет места ни Западной Европе, ни "Северной Евразии".
Алексей Бутенко, Террористическая доктрина Дуэ /20.03/
Массовые бомбардировки мирного населения были изобретены итальянским генералом, но применены англичанами и американцами: доктрина Дуэ наиболее привлекательна именно для демократических режимов, стремящихся во время военных действий минимизировать потери собственной живой силы.
Риски и угрозы для России в 2003 году /07.03/
Доклад Совета по национальной стратегии.
Ярослав Шимов
Ярослав
ШИМОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: