Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Социальная раздробленность / Политика / < Вы здесь
Манифест победителей. Сильна ли "Единая Россия"?
Дата публикации:  2 Апреля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Недавний скандал, связанный с публикацией "подставного" манифеста "Единой России", а также проведенный ею в прошедшую субботу съезд естественным образом подогрели интерес к программно-идеологическим наработкам партии. В центре внимания оказалась программа лидера фракции "Регионы Росcии" и по совместительству главного идеолога "единороссов" Олега Морозова, представленная недавно на суд однопартийцев. Попробуем оценить эффективность "концептуального оружия", с которым пойдет на выборы "партия большинства", а также логику формулируемых ею пиаровских конструкций, их убедительность для сознания обычного российского обывателя. Ибо последнее формирует тот самый "символический ресурс" (П.Бурдье), от которого в значительной степени и зависит прочность позиций любого претендующего на политическую власть и влияние субъекта.

Знакомство с программными наработками "Единой России", очевидно, вызывает больше вопросов, нежели ответов. Попробуем проанализировать основные идеологемы "морозовского манифеста" с учетом социально-политической и морально-психологической обстановки в России в преддверии думских выборов.

Приверженные центризму, свою систему ценностей "медведи" определяют в данном документе как "идеологию успеха": по их мнению, у страны есть все необходимые ресурсы для процветания, а "партия власти" знает, как гарантировать этот успех; более того, она единственная из партий обладает идеологией, предназначенной для общества, а не для партий. Однако здесь "единороссы" неизбежно попадают в политическую ловушку: позиционируясь как "партия далеко идущих обещаний" (а де-факто и как "партия власти" - ибо мало кто из рядовых россиян поверит в ее "неангажированность", видя широкое присутствие в ней руководителей всех уровней), они берут на себя ответственность за накопившиеся за три последних года "отложенные ожидания" (военных, бюджетников, представителей малого и среднего бизнеса), фактически перенося немалую часть ответственности с Президента и правительства на свои плечи. Однако, сказав "А", следует сказать и "Б" - то есть изложить народу конкретные пути достижения этих целей, не повторяя набившие оскомину клише; ибо на популярных лозунгах, подобно "Единству" образца 1999 г., выехать не удастся. А с программной конкретикой у "единороссов", по причине их принципиальной политической "аморфности", дело обстоит заметно хуже, чем у КПРФ, "Яблока" или СПС, программы которых, по крайней мере, отличаются последовательностью. С учетом того, что ухудшающаяся политическая обстановка требует отказа от аморфного политического стиля, ситуация здесь складывается явно не в пользу "Единой России".

Кроме того, слишком активное педалирование оптимизма на фоне не слишком комфортной (и ухудшающейся) жизни значительной части россиян может вызвать подсознательное отторжение. Претендуя же на знание рецептов решения всех накопившихся проблем, "медведи" определенно рискуют, ибо роль "специалиста по всем вопросам" в течение последнего времени последовательно эксплуатировалась целым рядом политических деятелей, а в устах политиков от "партии власти" успела набить известную оскомину (самые яркие воспоминания для избирателей - амбициозные начинания "всезнающего" Кириенко и драматический итог его премьерства в августе 1998 года).

Естественно вытекающая из "исторического оптимизма" провозглашенная "единороссами" "идеология прорыва" наталкивается на рутинизацию политического сознания, произошедшую в годы "неозастоя" последних лет. Россияне были готовы воспринимать лозунги прорыва на фоне бурных потрясений 1998 - 2000 гг. и усилившейся тогда веры в "героя-избавителя", но ныне, как показывают социологические опросы, они мыслят более приземленно и инерционно.

Апелляция к "традиционным ценностям" в обществе, немалая часть которого дезориентирована и живет запросами текущего дня, может оказаться неэффективной. Равно как и апелляции к "солидарности большинства россиян", "здравомыслящему, ответственному, трудолюбивому, патриотичному, законопослушному большинству", - ибо, как показывают социологические опросы, российское общество сегодня "сегментировано" - то есть поделено на группы с противоречащими и в основном неудовлетворенными интересами. Консолидация столь разношерстного электората может быть лишь ситуационной, будучи следствием масштабных прорывов и потрясений (какими были гибель "Курска", прорыв чеченских боевиков в Дагестан и их последующий разгром) - но ничего подобного в период "неозастоя" и доминирования в российской политике легитимистски настроенных "центристов" не случалось. Не артикулированный в ясные и последовательные программные установки "центризм" сегодня едва ли будет воспринят встревоженными целым рядом проблем последнего времени избирателями. Попытка же привязать себя к высокому рейтингу президента Путина может также не удаться - ибо, в отличие от главы государства, "Единая Россия" за последнее время никак не обнаружила наличия у нее действенного политического ресурса, продолжая ограничиваться рекламными предприятиями.

Столь же проблематична реализация заявленного в манифесте Морозова намерения проложить "серединный путь между идеалами социального государства и рыночной экономики". В ситуации ухода правительства от решения реальных социальных проблем последнее может быть воспринято как обман и уход от вопроса - как группами, страдающими вследствие отказа правительства от курса на создание более благоприятной рыночной среды (средний и малый бизнес), так и социально ущемленными слоями (бюджетники, страдающие от инфляции и отказа правительства своевременно компенсировать ее социальные последствия). В этом случае возможна негативная консолидация обеих групп против неустраивающей их государственной бюрократии, дистанцироваться от которой "единороссовские" стратеги вовсе не спешат.

Стремление идеологов "Единой России" (встающих тем самым в нишу НДР и Ельцина времен президентской кампании 1996 года) представить себя единственно возможными гарантами стабильности, готовыми удовлетворить запросы как "сильных и успешных", так и "нуждающихся и ущемленных", также обречены на неудачу. Ибо НДР и Ельцин использовали подобную идеологему в эпоху относительной социально-экономической стабильности, дополняя ее масштабными "финансовыми дарами". Нынешняя же стабильность, вполне вероятно, будет обрушена в течение нескольких месяцев вследствие ожидающегося падения мировых цен на нефть и ухудшения мировой экономической конъюнктуры. В этой ситуации потребуется выдвижение неординарных и действенных инициатив - но крайне политкорректные и лояльные центристы-лоялисты могут оказаться к этому просто неспособными: их имидж формировался именно "под стабильность".

Едва ли обречено на удачу желание "единороссов" объединить в голосовании за себя как законопослушный, так и в некоторой части протестный электорат (что удалось на выборах 1999 г. новообразованному объединению "Единство"). Однако следует помнить, что последнее было возможно в эпоху "бури и натиска" (то есть пика ожиданий и аффектов многих пострадавших в 1990-е гг. людей и групп), когда запросы желающих стабильности и коренных перемен сошлись на фигуре Путина как сильного и эффективного политика. Сегодня, на фоне обострения многих текущих проблем, подобное согласие проблематично. К тому же следует помнить, что находившийся в 1999 г. на стадии восхождения Путин, а также три политических символа новообразованного "Единства" (Шойгу - Карелин - Гуров) воспринимались в ту эпоху россиянами как "новые люди во власти", не запятнанные деяниями прошлых лет и в силу этого готовые пойти навстречу пожеланиями народа. Сегодня, когда под знаменами "единороссов" собрались практически все видные представители элиты последнего десятилетия с накопленным ими "политическим грузом", подобной привлекательной "новизны образа" и свободы маневра у партии просто нет. И "нехаризматичность" большинства партийных лидеров в данном случае никакой решающей роли уже не играет.

Таким образом, "Единая Россия" оказалась заложницей собственного привилегированного положения и амбиций: как "партия власти" (ибо в ином качестве избиратель просто не воспримет ее всерьез), она неизбежно отождествляет себя со стабилизационным курсом, который грозит обрушиться на глазах под напором происходящих социально-политических и геополитических изменений. В то же время, в силу своей громоздкости и безликой "всеохватности", а также привычки к лояльности и конформизму, партия очевидно не готова к политическому маневру и переходу на "популистские рельсы" в случае неблагоприятного изменения ситуации (прогнозируемые многими экспертами обрушение бюджета и дефолт, галопирующий рост цен, последствия реформ ЖКХ и РАО ЕЭС) - эта роль, похоже, заранее отведена сателлитной "Народной партии России", к тому же не преуспевающей пока в подобных начинаниях. В случае же продолжения раскрутки "Единой России" как "партии стабильности" любое резкое обострение социально-экономической и политической ситуации незадолго до выборов негативно скажется на ее имидже, заметно снизив политические активы. Административный же ресурс (традиционно увязываемый сегодня с деятельностью "провластных" объединений) в ситуации резкого ухудшения обстановки, как правило, порождает эффект, обратный ожидаемому. Тем самым автоматически будет расчищена дорога во власть для партий, способных наиболее ярко выразить протестные настроения и консолидировать электорат КПРФ, "Яблока" и ЛДПР.

И главная причина такой возможной неудачи та же самая, что и в истории с КПСС, - "отрыв от масс": ибо архитекторы "Единой России", вместо создания массовой публичной партии с налаженной "обратной связью" ("партии большинства"), создали структуру гильдейско-патерналистского типа, преимущественно отстаивающую корпоративные интересы правящей элиты (выживание, консолидация и сохранение статус-кво). Забыв при этом, что часто упоминаемое ими "народное большинство" также хотело бы быть полноценным социально-политическим субъектом - а не только опекаемым объектом властвования.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Социальная раздробленность' (архив темы):
Ирина Семеновна Конева, Извращения уходят в прошлое /01.04/
Партийный кризис будет вскоре преодолен простой отменой партий. Партии наши строятся на идеологическом принципе, а каждой идеологии соответствует та или иная сексуальная перверзия. Однако перверзии неуклонно выходят из политической моды.
Наталья Серова, Об опасности чрезмерного увлечения геополитикой /31.03/
Интеллектуальную молодежь можно рассматривать как отдельную социальную группу. Невнимание властей к этой группе чревато терактами. К 125-летию со дня судебного оправдания Веры Засулич.
Алексей Краевский, Новое поколение выбирает силу /28.03/
Молодежь привлекают не политические движения, но лидеры, причем лидеры сильные. Поэтому, покуда старички раздумывают, молодежь России рвется в "Пакс Американа".
Александр Люсый, Игра в путбол /27.03/
Расшифровка: "ПУТинское БОЛьшинство". Молчаливость - архетипическое свойство большинства со времен открытия формулы "народ безмолвствует". И сейчас это "большинство" так и не имеет своего языка и реальных, годных ему политических институтов.
Гоббс-стоп-с! /27.03/
Партийный кризис - это не проблема сама по себе, но лишь знак реальной проблемы. Речь идет о кризисе формальных социальных связей. Колонка редактора.
Сергей В. Бирюков
Сергей В.
БИРЮКОВ
Кандидат политических наук

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: