Твердость России и ее поддержка позиции Франции и Германии в иракском вопросе породила новую международную динамику. Она отнюдь не была гарантированной, поскольку важные обстоятельства толкали Москву к продолжению чрезвычайно осторожной политики в отношении Соединенных Штатов. И эти обстоятельства, заметим, не исчезли. Тем не менее они уступили более реалистичному видению российских национальных интересов, что может стать историческим шансом для Европы.

Не стоит преувеличивать значение Ирака для российской политики. В этом регионе Ирак уже не является решающим партнером России, в отличие от Ирана. Российские экономические интересы в Ираке в значительной степени носят виртуальный характер, в зависимости от исхода кризиса.

Отношения России с Соединенными Штатами более сложны, чем это представляется в речах, произносимых с той и другой стороны по поводу нового "стратегического партнерства". Не в интересах России, все еще драматически ослабленной, выступать с фронтальной оппозицией Вашингтону. Москва знает, что антитеррористический альянс, рожденный одиннадцатым сентября, обязывает Соединенные Штаты прекратить поддержку дестабилизирующих исламистских сил, действующих на Кавказе и в бассейне Каспийского моря. Такова основа этих отношений, так как в экономическом плане Соединенные Штаты отнюдь не являются важным партнером России. Европа же, напротив, несомненно представляет собой важнейшего экономического партнера России, как в отношении торговли, так и инвестиций, а также займов. Однако в плане геополитическом основательность партнерской позиции Европы до настоящего времени оставалась сомнительной. Значение политических отношений между Россией и Соединенными Штатами не может скрыть наличия противоречий. Целью России остается многополярный мир и мессианские заявления, раздающиеся в настоящее время из Вашингтона, не могут не вызывать беспокойства в Москве. Включение Ирана в "ось зла" создает прямую угрозу жизненным интересам России. Происходящее в настоящее время движение американской политики в направлении, так сказать, интервенционистского провиденциалистского изоляционизма представляет серьезнейшую проблему и для России, и для всех других стран. Сегодняшний американский интервенционизм, в отличие от имперского интервенционизма, определяет своих противников языком Добра и Зла, а не языком, предполагающим анализ всего комплекса международных отношений.

Поворот, осуществленный российской дипломатией, показывает, что европейская позиция, выстраиваемая с опорой на франко-германский бином, начинает вызывать доверие. Россия не включилась бы в эти действия, если бы не была в какой-то мере убеждена в основательности французской позиции и объединенных усилий Франции и Германии. Эта позиция находит противодействие и в самой России. В первую очередь от хороших отношений между Москвой и Вашингтоном выигрывают те части новой российской элиты, которые пользуются природной рентой. Кроме того, элита не изжила застарелое очарование Соединенными Штатами. В основе поворота, осуществляемого в настоящее время Россией, - убедительность франко-германской политики и работа по реализации интеграционной стратегии для России. Эта стратегия укрепляет мнение, что будущее России необходимо строить в согласии с европейскими державами. Необходимо содействовать избавлению страны от психологии рантье, и это было и остается твердой целью Владимира Путина. Нефтяная рента никогда не обеспечит экономического благосостояния и социальной стабильности страны. Подлинные предприниматели и промышленники России вполне это сознают.

Франция и Германия при условии согласованности действий обладают в настоящее время средствами, чтобы предложить России цельную стратегию развития и интеграции. Подав этот знак, они не только содействовали бы укоренению России в Европе, но и создали бы благоприятные условия для возникновения мощной динамики экономического роста, который в свою очередь оказал бы чрезвычайно благоприятное воздействие на экономическую конъюнктуру Европы, в наших собственных странах, а также, разумеется, в Центральной и Восточной Европе. Такая стратегия могла бы реализоваться по четырем направлениям.

Франция и Германия могли бы списать треть российских долгов, передав их инвестиционному агентству. Это агентство во взаимодействии с российским правительством произведет обмен соответствующих долговых обязательств на акции с целью привлечения прямых иностранных инвестиций в те секторы экономики, которые более всего нуждаются в модернизации. Франция и Германия непосредственно заинтересованы в партнерстве в области энергетики, а Россия нуждается в европейской технологии для модернизации электростанций и электросетей. Благодаря ратификации соглашения, заключенного в Киото и возможности торговли квотами на выбросы в атмосферу - вопрос, который был бы урегулирован в инвестиционном агентстве, о котором уже шла речь, - Россия получила бы финансовый инструмент для модернизации региональной и муниципальной энергетической инфраструктуры. Если реализовать это быстро, можно будет избежать аварий, которые затронули этой зимой более 35 миллионов жителей России. В результате энергетический сектор вновь стал бы рентабельным и привлекательным для инвесторов.

Научно-промышленное сотрудничество в области высоких технологий также было бы обоюдно выгодным. Оно включалось бы в необходимые работы, проводимые в этой области европейцами, которые только выиграли бы от научного и промышленного потенциала России.

Такая стратегия заложит фундамент экономического и политического партнерства, о желательности которого не раз упоминали в последние месяцы. В результате возникнет новый европейский контекст, в основе которого будут безопасность и развитие, который сделает ненужными инструменты, унаследованные от холодной войны, и будет содействовать становлению нового баланса сил.

Перевод Сергея Ромашко