Тема прошедшего заседания (от 26.03.03): Россия как расколотое общество. Каков общественный носитель национальных интересов и каковы его антагонисты?

В отличие от пресловутой "проблемы 2003", эту проблему нельзя решить благодаря высоким ценам на нефть, золотовалютным резервам Центробанка и усилиям МЧС. Через пять лет, когда президент Путин должен будет оставить свой пост, для нынешнего российского государства наступит момент истины. "What is after mr. Putin?" - новый главный вопрос российской политики.

Конечно, Россия не прекратит свое существование на следующий день после истечения срока полномочий нынешнего президента. И дело не в том, кто конкретно придет ему на смену. Вопрос в другом: что из себя будет представлять российское государство, какой "политический код" будет определять его дальнейшее развитие?

Ведь, по большому счету, приход нынешнего президента к власти сам по себе еще не означал, что "эпоха сменилась" и мы теперь заживем по новым принципам. Это было "завершение революции" 90-х, но еще не возникновение новой системы. Поэтому Путин - "президент реакции", завершения революции, учреждения и укоренения новой повседневности. Первым же главой новой "устоявшейся России" будет только следующий президент, третий по счету.

Сказать сегодня, кто это будет, невозможно. Да и не этот вопрос главный. Куда важнее понять "анатомию" нынешней власти и ответить на вопрос, какую страну она создает после "революционных 90-х".

Завершение революции

Сегодняшняя стабильность эфемерна, потому что, по большому счету, не ясно, каково качество фундамента, на котором она покоится. Вычти из нее "путинский фактор", кажется, что ситуация вернется к 1999 году, "войне всех против всех" и полной неопределенности. Других гарантий стабильности и, как было модно говорить раньше, "необратимости реформ" пока нет. И дело не только в том, что реформы эти или не завершены, или носят половинчатый характер. Тут еще полбеды. Другая половина - в том, что и сама "миссия Путина" не исполнена.

Обманчивость формул "завершения революции" и "консервации" - в кажущейся простоте и однозначности формулировки. Дескать, главное - остановить маховик революционной ломки. Однако это-то как раз и неглавное. Главное как раз в учреждении "регулярного государства" и новой повседневности. Новых правил игры и нового баланса сил. Новых обычаев и установлений. И не просто в учреждении, но превращении их в "естественный и разумный порядок вещей", то есть в порядок, принимаемый всем обществом в качестве нормы и основы дальнейшего развития. В конце концов, только после этого появится возможность всерьез говорить о том, что будем делать дальше, без опасности столкнуться в какой-то момент с призраками "холодной гражданской войны".

Но именно задачи системной политической трансформации, ротации элит и заключения нового "общественного договора" на сегодняшний день не решены. Поэтому по-прежнему нынешнюю Россию приходится в большей степени характеризовать как "постъельцинскую", чем как собственно "путинскую" или какую-то еще.

Надежда умирает последней

Сегодня Путин по-прежнему остается для общества "президентом ожиданий и надежд". Причем ожидания эти со временем могут не только ослабевать, но и радикализироваться.

С одной стороны, нынешнее положение вещей нельзя назвать ситуацией, в которой людям "нечего терять, кроме собственных цепей". Здесь, собственно, и кроется основной ресурс поддержания стабильности. До тех пор, пока "жить можно", социальное недовольство и факторы стабильности уравновешивают друг друга. Но этот процесс не бесконечен. "Общественный запрос" к государству все настойчивей сводится к требованию проводить реформы в интересах всего населения, а не только элит, разрушить нынешнюю притворную политическую систему и теневую систему социальных отношений. Политика "равноудаления олигархов", которая в 2000 году воспринималась как первый шаг к "разрыву" с прежним политическим режимом, привела лишь к "смене мест" слагаемых. Наиболее сильные во времена Ельцина региональные элиты, олигархи и медиа-магнаты уступили некоторые позиции федеральным чиновникам и силовикам, но вовсе не утратили ни политических возможностей, ни места в системе власти.

Государство до сих пор избегает озвучивания социальных проблем, составляющих "обыденный" уровень жизни и восприятия большинства населения, как, например, коррупция государственного аппарата, приватизация силовых ресурсов государства и судебной системы, притворная и имитационная система демократических процедур, растущее социальное расслоение, реально платные системы здравоохранения и образования в стране и так далее. Однако избегать ответов на эти вопросы власти становится все сложнее. "Усталость от выживания" так или иначе накапливается и выливается в "поиск врага". Конечно, старые зюгановские формулы об "антинародном режиме" срабатывают все реже. Им на смену приходит социальный экстремизм иного толка и, главное, нового, молодого поколения. Погром на Манежной площади в прошлом году или приходящие с регулярной периодичностью сообщения об избиениях "лиц неправильных национальностей" - только первые признаки "политического созревания" части общества. В "спальных гарлемах" российских городов копится новая социальная энергия, которая рано или поздно выразит себя и политически.

И если в рамках "баланса сил внутриэлитных групп", "развития предвыборной ситуации", "противостояния силовиков и семейных" и прочих сколь традиционных, столь и нереальных схем анализа политического процесса власть, конечно, контролирует "ситуацию в стране", то в случае "прорыва реальности" в наш абсолютно безжизненный политический процесс (типа, например, Дубровки или кризиса ЖКХ нынешней зимы) в нем возникают проблемы, которые не всегда решаются привычными технологиями "обеспечения политической стабильности".

Личного политического ресурса президента и энергии на то, чтобы поддерживать ситуацию в неизменном состоянии, может хватить надолго, но не навсегда. На учреждение "нового порядка" сил и возможностей может уже не остаться, поскольку все они уйдут на борьбу за стабильность и "баланс интересов".

Президент-миноритарий

С другой стороны, отношение элит к происходящему также постепенно меняется. На смену ситуации 2000 года, когда ожидания "сильной руки" создавали широкое поле для самых серьезных действий и преобразований, приходит новая реальность. В ней Владимир Путин постепенно утрачивает статус абсолютно доминирующего и практически единственного субъекта политики, определяющего тенденции и направления развития политического процесса. На смену приходит "конкурентная", "плюралистическая" модель, в рамках которой у В.Путина больше нет "контрольного пакета" влияния и реализации решений.

Постепенно формируется достаточно типичная и исторически наиболее опасная для государства ситуация совпадения коллективных интересов бюрократии и олигархов, агрессивно нацеленных на консервацию своих позиций, закрепление своей собственности и власти, превращение в закрытый властный класс, по возможности - встроенный в мировую элиту и легитимированный ею.

Целый комплекс проблем и задач, обусловленных этими целями, сегодня не может быть решен без такой фигуры, как Путин. С одной стороны, он должен выступать посредником между элитами и населением, формируя систему позитивных ожиданий общества по отношению к власти и смягчая проявления социальных конфликтов в процессе структурных социально-экономических реформ (коммунальной, пенсионной, земельной, реформы естественных монополий и т.д.), которые необходимы элитам и основным бизнес-группам для завершения перехода к новой социально-экономической модели. В этом смысле, Президент попадает в ситуацию "конфликта требований и ожиданий", которые адресуются ему обществом и правящим классом.

С другой стороны, Путин необходим российскому правящему классу для регулирования отношений с мировым сообществом, "цивилизованным миром", укрепления международной легитимности российской элиты и повышения конкурентоспособности российских корпораций и бизнес-групп в условиях глобализации экономики.

Если сегодня Владимир Путин останется лидером такой стагнирующей и "эгоистической" политической системы, то в дальнейшем политическое оформление коллективного интереса правящего класса приведет к выдвижению нового политического лидера, который более полно отражал бы консервативный интерес "нового застоя".

Одновременно объективно будет развиваться процесс выдвижения новых лидеров, ориентированных уже на "новую революцию". Ведь происходящее постепенное, но неуклонное вырождение стабильности в стагнацию политического и социально-экономического развития удовлетворяет далеко не всех. Уже сегодня второй и третий "эшелон" политического класса, чиновничества, интеллектуалов и экономической элиты преисполнен обманутых ожиданий по поводу обновления власти и собственного карьерного роста. "Стабильность" элиты воспринимается одновременно как собственная "невостребованность" и как "подконтрольность" Президента старым элитным кланам. Усталость части политического сообщества от неопределенности и "подвешенности" ситуации может подвигнуть к тактике массированного давления на Президента и поиску альтернативных путей "вхождения" во власть. Слияние же такой "фронды" с низовым социальным брожением создаст эффект "дежа вю" - по аналогии с временами перестройки, борьбы Михаила Горбачева на два фронта с "демократами" и "консерваторами".

Цена модернизационных прорывов

В условиях, когда концепция "политической стабилизации" окончательно себя исчерпывает, а ее реализация приводит политическую систему в состояние инерционно деградирующей, перед Президентом действительно возникает проблема системного "обновления государства" и модернизационного экономического рывка. Не "укрепления", "стабилизации", "оптимизации", а именно обновления - то есть политики, нацеленной на учреждение "регулярного государства" и создание принципиально новой экономической и социальной структуры, которые обеспечили бы завершение революции.

Однако и здесь перед Владимиром Путиным возникает проблема, которая связана с отсутствием в обществе сильного субъекта поддержки модернизационных преобразований.

Проблема эта для России не нова. Можно даже сказать, что комплекс "незавершенной модернизации" преследует ее на протяжении всей истории. Постоянная необходимость централизации и укрепления государства, территориальной экспансии и освоения новых земель, обеспечения защиты от внешних врагов, комплекс догоняющего развития по отношению к Европе - все это предопределило преобладание в истории России мобилизационного типа развития государства, концентрации государством ресурсов для решения стоящих перед верховной властью задач.

Таким источником ресурсов в равной степени являлись, и население, и элита. Постоянная угроза "экспроприации" противоречила экономическим интересам правящей элиты, будоражила ее инстинкт самосохранения. Ведь мобилизационные рывки почти всегда сопровождались "зачистками" и репрессиями. Верховной власти ничего не оставалось, как изымать у элиты ресурсы для решения мобилизационных задач, а в случае сопротивления - просто сменять "правящий класс", выдвигая из низов новых и голодных до власти людей, которые потом получали в качестве награды "экспроприированные" у прежней элиты привилегии и собственность.

Не случайно прошлогодняя дискуссия между Президентом и правительством по поводу "неамбициозности" целей развития выявила, мягко говоря, скепсис бюрократии по поводу идеи экономического рывка. Просто на подсознательном уровне элита знает, что ничем хорошим для нее мобилизационные порывы не заканчиваются. В относительно безопасности она может чувствовать себя, по крайней мере, до тех пор, пока внешнеэкономические условия благоприятствуют России. Выгодная макроэкономическая конъюнктура последних лет позволяет государству сглаживать острые углы, откладывать нелегкие решения и до бесконечности искать компромиссы между интересами различных групп влияния и олигархических империй. Однако в ситуации "дефицита ресурсов" стратегия "мягкого сосуществования" элементов прежней и новой политической системы перестанет демонстрировать эффективность согласования интересов. К сожалению, только тогда у российской власти может появиться шанс выскочить из парадоксальной ловушки относительного экономического благополучия, которое, на самом деле, как раз и гасит сегодня все возможности обновления.

Политика нового поколения

Ситуация для российского Президента близка к характеристике "миссия невыполнима". Но это в сегодняшнем обществе. А завтра...

В 2008 году исполнится 23 года с момента начала перестройки в СССР. Число не круглое, но важное. В социологии именно 20-25 лет - период, которым принято мерить поколения. Как правило, именно такой меркой проверяются на прочность политические и социальные системы - СССР в 1941 году защищали "дети первых лет революции".

В 2008 году на избирательные участки впервые придут те, кто родился в 1990, на закате СССР. Поколение Х, "поколение Next" ждет и российскую политику. От "тех, кому за 60", от Ельцина, Черномырдина, Лужкова, Шаймиева, Строева - воплощенных "политических тяжеловесов" 90-х, - власть сегодня переходит к 40-50 летним, к поколению Путина, Касьянова, Шойгу. Следующими будут те, кому сейчас "за 20". И, возможно, уже в этой "новой политической волне" нынешняя верховная власть обретет социальную базу для модернизационных преобразований.

Фактором "принуждения" к развитию могут оказаться и внешние обстоятельства. Чем дальше, тем больше национальный политический процесс зависит от международных политических трансформаций. Становление глобального "сетевого общества" делает политику все более проницаемой, превращая политическую сцену страны в поле конкуренции, в том числе - и между политическими игроками всемирного масштаба. Прямое включение в российский политический процесс разнообразных "интернационалов" - наша ближайшая перспектива.

Все это может постепенно привести к тому, что издержки сохранения прежней политико-экономической модели окажутся неприемлемыми перед лицом стратегических, глобальных вызовов, которые предъявляет российскому руководству мировая ситуация.

Сегодня сложно сказать, какими возможностями и как сможет воспользоваться власть, для того чтобы все-таки вырваться из порочного круга "незавершенной революции" и водворить в России новый "естественный порядок жизни". Главное, чтобы это случилось. Иначе Владимир Путин рискует стать лишь "промежуточным" лидером России, а выборы 2008 года превратятся в "повторение пройденного" - борьбу за новую стабилизацию. Хотя из всего сказанного можно сделать и другой вывод. Возможно, Владимиру Путину стоит отложить "проблему-2008" еще на несколько лет.

Другие публикации по материалам прошедшего заседания: