Среди многочисленных мифов, окружающих историю крестьянского восстания на Тамбовщине, особое место занимает легенда про "самостийную республику Моршань". Это устное сказание о некой свободной крестьянской республике, образованной во время "антоновщины", где главой государства был местный священник. По местному преданию, этот очаг порядка и благочестия среди океана хаоса имел самую твердую денежную единицу для того времени - стакан "моршанского" табака-самосада.

На любой взгляд, эта "валюта" ничем не хуже иных "денег революции": бумажных бон Бухарской советской республики, обеспеченных всем достоянием республики, "включая опий, хранящийся в банке Бухары", а уж тем более денежной продукции эмиссионных центров Гуляй-поля. Возимые атаманскими тачанками скоропечатни штамповали ассигнации с надписью "Чем наши хуже ваших!", девизом не уступающим по лаконизму "Nоvus ordo seclorum".

В мифе о "самостйной Моршани" преломилось три реальных истории о крестьянских смутах на Тамбовской земле. Это бунт в селе Моршань-Лядовка Кирсановского уезда в 1905 году, "Кирсановская городская республика" образца 1917 года и, наконец, "крестьянская республика" А.С.Антонова ¹, существовавшая в 1920 - 1921 годах на территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в селе Каменка.

Уже приходилось писать, что миф перемалывает любое содержание. Так, в мифе о "республике Моршань" реализуется архетип царства правды с его органической вертикальной иерархией, где теократия - естественная форма власти. В мифе нет линейного времени - все однотипные события, происходившее рядом, происходят одновременно.

Все три истории прямо связаны с Кирсановом - маленьким уездным городком в сердце России. Территория к юго-востоку от Москвы начала осваиваться в конце XVII - первой половине XVIII веков, а протекающая здесь река Ворона была естественной границей, отделяющей Тамбовщину от Степи. В это время на реке Пурсовке при впадении ее в Ворону был построен Красинский железоделательный завод. Поселение поначалу называлось Пурсованьем, затем по имени первооснователя стало называться Кирсановом ².

Помимо единства исторического места и смутного времени все три рассказа о реальных событиях объединены общим метасюжетом. Это чудесное избавление от хаоса путем воздействия сильнодействующего средства - фундаментализма. Здесь фундаментализм, религиозный или светский, не просто выдвигает требования преодоления возникших ересей и восстановления первоначальной чистоты, "возвращения к истокам". Он возникает как реакция на условия тотального кризиса общества и, как правило, противостоит (в том числе насильственными средствами) не "процессу перемен", а скорее аномии. Как пишет Ремизов, смута - это осуществляемый в броуновском движении общественный поиск власти. "Власть, мыслимая в контексте смуты, должна быть произведена: ее темой является идущая изнутри катастрофического сознания мобилизация". Понятно, что в пространстве катастрофы мобилизация может опираться лишь на прочный фундамент.

Начало ХХ в. в России - время всплеска политической и социальной активности - дает тому немало примеров. Одним из пастырей, способных усмирить бушующее социальное море, был священник села Моршань-Лядовка отец Константин Богоявленский. Вот как об этом говорят строки документа ³. "В Кирсановском уезде вновь разразилась с страшной силой буря мятежа; банды грабителей из Балашовского уезда, под начальством переодетых "генералами" и других начальников из служащих по земству, с хищным натиском набросились на Кирсановцев, и пошла потеха бунтовской силы, запылали хутора, разворовывались амбары и нажитое долгими годами добро расхищалось, - зверски уничтожалось за невозможностью перевести".

Влияние отца Богоявленского на крестьян было столь велико, что во время волнений 1905 г. в его приходе не было никаких выступлений. Современники свидетельствуют об этом: "и вот село Моршань: село воровское и издавна озорное, под влиянием своего священника о.Константина Богоявленского, ни один из них не принимал участия в этом позорном бесновании озверевшего человека". Более того, приходящих в село агитаторов прихожане выдворяли вон подручными средствами. "Между тем кругом кипели бесовские силы; на Моршань налетели агитаторы, угрожали сжечь село, пугали лишением надела, указывали, что сам Государь в своем Величайшем Манифесте разрешил грабеж словами: "свобода совести", Моршане оставались тверды. В конце концов, разозленные постоянным поджигательством, они приняли в колья явившихся бунтарей и, прогнав их с уроном, дождались прихода военной силы".

По просьбе губернатора, епархиальное начальство наградило священника Константина Богоявленского за его деятельность в этот период. Помимо пастырской деятельности, священник был известен своими литературными трудами, его статьи нередко печатались в "Тамбовских Епархиальных ведомостях". О цели своего творчества он писал так: "Я верю, что если из десятка написанных мною статей хоть одна добрая мысль ляжет в сердце читателя - то это уже великое дело". Политическая позиция отца Константин была вполне определенной: "Заветы должны быть: православие, народность, единство Руси" ⁴. Единство, понимаемое не в популярном ныне пиарном смысле, а скорее в духе шмиттовской "однородности", было главной темой трудов о.Богоявленского.

Однако в наибольшей степени сюжет о "самостийной Моршани" совпадает с малоизвестной историей возникновения "Кирсановской городской республики". Психологические корни этого явления, как и событий Тамбовского крестьянского восстания под руководством Антонова, обнаруживаются в 1916 году. Германская война, которой тогда не видно было конца, все более приводила к росту цен и недовольству населения. Местные газеты того времени находили тому простое объяснение: "Бешено растет дороговизна жизни. Кирсанов - город с бойкой торговлей с весьма большим количеством пришлого и оседлого еврейства, которое живет богато и хорошо, в среднем не нуждается и страшно поднимает цены на все жизненные потребности". Не отставали в этом деле и русские представители кирсановского купечества. Так, в газете "Русское слово" (# 23 за 29/I-16 г.) была опубликована корреспонденция из Тамбова об оштрафовании кирсановских купцов Апоницкого, Тимофеева, Твердовского и бывшего городского головы Свиридова за спекуляцию сахаром по 3 тыс. руб. каждого. В связи с дороговизной среди крестьянок-солдаток стали ходить разговоры о необходимости разгрома лавок мануфактурных товаров. В селе Инжавино солдаты уже разгромили несколько таких лавок.

Среди крестьян Тамбовщины укреплялось мнение, что после войны вся земля будет разделена "по справедливости между обчеством". Солдаты в своих письмах сообщали женам, что "будто бы Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич объявил, что семьи солдат освобождаются от платежа всех податей за землю". Тамбовский предводитель дворянства полковник князь Енгалычев (состоявший также военным цензором) заявлял, что "в связи с этим во вверенной мне губернии были попытки к отказу от платежа податей и подстрекательства к неплатежу таковых". Цензор-предводитель отмечал, что солдаты в письмах "высказываются о намерении их после войны самоуправно отобрать земли, принадлежащие немцам". В ряде писем прямо говорилось, как, наведя порядок по отношению к немецкому землевладению, солдаты возьмутся за земли русских помещиков.

Утром 28 февраля 1917 года в Кирсанов пришла весть об отречении государя-императора Николая II. Местные рабочие, "прогрессивная" городская интеллигенция и "обычные люди" - мещане - потянулись на митинг прямо к пивному заводу Жуковского, находившемуся за рекой Пурсовкой. Сюда же на поляну прибыли солдаты местного гарнизона с военным оркестром. (В городе, где было всего 12 тысяч жителей, размещался 3-й кавалерийский запасной полк числом более трех тысяч вооруженных солдат.) С пением "Марсельезы" на митинг пришли восторженные гимназисты. Вскоре прибыл командир местного гарнизона полковник Зеленко. Когда митингующие решили двинуться с "неясной целью" в город, полковник приказал солдатам убраться в казармы. Но воодушевленные переменами "нового времени" ⁵ солдаты впервые не подчинились приказу.

В это время наряду с ликованием в городе царила разобщенность и даже растерянность. Шли разговоры, что надо что-то делать: то ли сразу разоружать полицию, то ли создать сначала какой-то комитет. Население же упорно требовало одного - продажи хлеба по более низкой цене. Ни революционные "низы", ни местные "верхи", а тем более "метущаяся интеллигенция" не оказались способны к самоорганизации. Однако "победоносное шествие Февраля" по России было обеспечено по единому сценарию: в это время из Петрограда приехали некие "представители войск", которые ультимативно потребовали присоединения местного гарнизона к революции.

С этого момента события прошли по известной технологической схеме связывания толпы общим преступлением: началось разоружение полиции, затем избиения полицейских чинов и офицеров-монархистов. Полковник Зеленко был убит и сброшен со второго этажа квартиры, которую снимал в городе. Первыми шагами революции, как и далее везде по России, были разгром канцелярии полицмейстера с уничтожением архивных бумаг в полицейском управлении. Затем под руководством "питерских" громили винные склады, а после пьяным грабежам подверглись многие лавки, трактиры и квартиры состоятельных горожан. "Коллективный Маркин" из воспоминаний Троцкого, положивший конец винным погромам в Питере, так и не шагнул за пределы столицы.

В целях борьбы с беспорядками 5 марта 1917 г. в 4 часа пополудни в городе был избран исполнительный комитет общественной безопасности, состоявший целиком из местных элит. (В их числе был бывший городской голова Свиридов, как пострадавший от "старого режима".) В городе сразу началась перманентная революция собраний и митингов. Вначале сборища проходили в закрытых помещениях, но в дальнейшем были перенесены под открытое небо на античный манер. На единственной площади города ежедневно стали по вечерам собираться большие толпы народа. Перед зданием городской Думы, получившей тут же название "Колизей", со ступеней выступали ораторы. Основным вопросом был преимущественно фундаментальный вопрос войны и послевоенного переустройства мира.

В уездном городе К. возник бум партийного строительства. Когда один местный присяжный поверенный объявил себя эсером и начал создавать организацию этой партии в Кирсанове, в пику ему другие местные интеллигенты объявили себя социал-демократами (меньшевиками), тут же появились народные социалисты, кадеты и даже несколько меньшевиков-интернационалистов. В Кирсанове без всякой "поддержки сверху" возникло мощное движение левого центра, гордо именуемое "организацией социал-демократов-интернационалистов". Преподаватель Кирсановской женской гимназии Помазов вспоминает: "Всего было зарегистрировано около 50 человек преимущественно из интеллигенции - учительства. Указанная группа позже была зарегистрирована в Москве в комитете объединенной партии С.Д. как объединение с большевистски-интернационалистским направлением".

Наконец прибывший в уездный центр комиссар Временного правительства Бажанов учредил (формально) новую власть в лице Совета рабочих и солдатских депутатов, причем все органы городского и уездного управления возглавили члены партии социалистов-революционеров. О большевиках обыватели, как "обычные люди", толком ничего не знали или даже считали их "мордами, продавшими Россию". "Тамбовский земский вестник" от 16 марта 1917 г. сообщал, что попытка большевика (единственного на тот момент в Кирсанове!) Осипа Авербаха попрать священный лозунг "война до полной победы" вызвала возмущение трехсот железнодорожных рабочих и служащих Кирсанова. Собрание единогласно заявило, что "только победа над Вильгельмом даст истинную свободу и торжество демократии".

Пока же "истинную свободу и торжество демократии" нашли в емком лозунге "Грабь награбленное!". Размеры беспорядков были настолько угрожающими, что 18 марта заместитель департамента юстиции Чаплин приказывает губернскому комиссару "принять зависящие меры к ограждению от разгрома имений в Кирсановском уезде". За революционным восторгом как-то забылось о скучной надобности платить жалованье служащим государственной машины. Сами железнодорожники стали первой жертвой "тотальной свободы". В конце марта станционные служащие объявили забастовку, и на несколько дней было прекращено движение поездов. В обстановке анархии и неподчинения властям уездное Временное правительство во главе с эсером Окуневым потеряло управление (как и всероссийское Временное правительство) или, как философски точно писали местные газеты того времени, "оно безвластвовало".

Летом 1917 года беспорядков стало еще больше, удержать погромщиков становилось все труднее. Отовсюду из сел в уездный Кирсанов шли телеграммы с просьбами о защите от грабежей. К примеру, 12 июля в селе Анненское крестьяне под предводительством сельского комитета свезли 166 копен ржи с поля землевладельца Сосульникова. При этом председатель комитета заявил: "Мы победим, в России есть народное право, и потому что хотим, то и сделаем". Лиц, не желавших участвовать в расхищении хлеба, председатель грозил выслать из деревни.

Смыслом депортации, как глобальной технологии власти, является выживание самой власти как таковой или профилактика потенциально негативных (с точки зрения власти) состояний. Само право населения спокойно существовать в местах проживания является условным и соблюдается или не соблюдается в зависимости от произвола власти ⁶. Тем самым угроза применения такой глобальной технологий, как депортация, в условиях отдельно взятого сельсовета наглядно свидетельствует о катастрофическом сокращении пространства власти. О его сжатии до размеров предельной точки, что неизбежно вызвало к жизни фундаментальный механизм восстановления порядка, проявившийся в форме "городской кирсановской республики".

Окончание следует

Примечания:

¹ Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. ("Антоновщина"): Документы и материалы. Тамбов, 1994

² Будущий Кирсанов, а поначалу поселение Пурсованье, был основан переселенцами из села Устье Елатомского уезда, в то время Рязанского наместничества. Возглавлял их Хрисанф (Кирсан) Зубихин, по его имени город получил свое название - Кирсанов. По распространенному на Тамбовщине обычаю называть русские поселения по именам их действительных основателей, как то: Платоновка, Ивановка, Гавриловка, Семеновка и другие. Память мученика Хрисанфа приходится на 19 марта ст. стиля.

³ "ОТНОШЕНИЕ Г-на Начальника Тамбовской губернии на имя Его Преосвященства, Преосвященнейшаго Иннокентия, Епископа Тамбовского и Шацкого от 15 ноября 1905 года за # 16636" http://orthodox.tstu.ru/sbornic/TCIS3.html

⁴ "Тамбовские Епархиальные ведомости", 1905, # 44, с. 1824-1832.

⁵ "Когда скинули царя, у нас в Кирсанове на центральной площади трибуну сделали, и народ собрался там. Туда пошел и мой дядя Серафим. Там говорят: "Новое время наступило". А тут проходит старушка и говорит: "Э, чего слушаете. Это Антихрист пришел". Дядя тут же опомнился и подумал: "Чего же я, правда, здесь стою". И ушел". Рассказ Петра Захаровича Жукова. Воспоминания участников и свидетелей событий Февральской и Октябрьской революций, а также гражданской войны в городе Кирсанове и Кирсановском уезде. Левин О.Ю., Просветов Р.Ю., Алленов А.Н. Кирсанов православный. Москва, 1999.

⁶ "Замечательна, в контексте основной проблематики нашего исследования - технологии власти в российской истории, - мысль Ленина о том, что "вопрос о лишении эксплуататоров избирательного права есть чисто русский вопрос". (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 265, 291.) Действительно, вопрос этот может рассматриваться как чисто русский - но точно в такой же степени, в какой может считаться чисто русской вся та машина власти, которая была создана после 1917 года". С.А.Королев. Бесконечное пространство (Гео- и социографические образы власти в России), Москва, 1997.