Начало - здесь

Существенное место в своей речи Президент уделил Чечне. Тема консолидации просматривается и здесь, при этом преимущественно в политическом ракурсе. Как мы помним, чеченский вопрос сыграл в свое время очень важную роль в приходе В.В.Путина к власти, и на протяжении всех лет его правления является одним из главных. Итоги референдума в Чечне позволили Президенту представить свой курс в отношении этой мятежной территории как в общем и целом успешный. Не потому ли в этом месте выступления возник своего рода перекос? Путин "особо благодарит" чеченский народ за мужество, за то, что "не позволил себя запугать" (довольно двусмысленно сказано), "за мудрость" и т.д., "склоняет голову" перед памятью погибших военнослужащих и мирных жителей Чеченской республики. Но почему Президент не благодарит (хотя бы не "особо") русский народ, другие народы России, все это время его поддерживающих, народы, чьи сыновья воюют с бандитами и наводят в Чечне конституционный порядок? Не позволившие запугать себя террористическими актами в Москве и других российский городах? Или это следует воспринимать как должное - в рамках привычному русскому народу "способа воспроизводства" России?..

Наконец, "державная" часть речи в адрес внешнего мира содержит знакомую Западу еще со времен Горбачева либералистическую тему "возвращения" и "интеграции" России в число наиболее развитых, демократических и цивилизованных стран мира (о некоторых новых обертонах этой темы речь пойдет ниже).

2. Переход к "менеджеральному" топосу Послания начинается с обращения к международному положению России, именно, с достижений роста кредитного рейтинга и продвижения в деле вступления в ВТО. Тем самым сразу задается новый поворот или, вернее, новая исходная точка обсуждения: Россию как великую державу сменяет корпорация "Россия", с обычными для любой корпорации вопросами экономического роста, конкурентоспособности, персонала и т.п.

Вряд ли найдется такой человек, который станет сомневаться, что экономический рост страны - все эти проценты прироста ВВП, экспорта и тем более "реальных доходов населения" - есть благо. Но правильно ли в нашей ситуации обсуждать и планировать его сам по себе? Нет, конечно, - надо смотреть на него в контексте ситуации, и тогда окажется, что, как со свойственной ему мягкостью сказал Путин, "достигнутые нами результаты еще весьма и весьма скромные". Более того, станет ясно, что вообще-то никакой заслуги Правительства и в этих скромных достижениях нет, ибо:

"экономический рост в России обязан в первую очередь благоприятному состоянию мировой конъюнктуры последних лет".

И какой же вывод из этого делает глава корпорации "Россия", то есть Президент Путин? Если вы почему-то подумали, что он решил уволить нерадивых и неспособных (если не сказать: преступных) чиновников, то вы будете сильно разочарованы: Владимир Владимирович говорит о том, что государство слишком много наобещало своим гражданам и что пора перестать обещать, так как денег под эти обещания нет¹. Знакомые речи, не правда ли?

Второй вывод еще более усиливает эффект дежавю - усиливает настолько, что впору опасаться, как бы фигура и лицо Путина не трансформировались в таковые Ельцина:

"Регулируемые государством тарифы на продукцию и услуги инфраструктурных монополий повышаются темпами, опережающими рост цен в свободном секторе российской экономики. В результате этого увеличивается перераспределение экономических ресурсов в пользу монопольного сектора, а его удельный вес в российской экономике возрастает. При этом высокой эффективности этот монопольный сектор не показывает. Таким образом, монополисты душат конкурентный сектор нашей экономики. Правительство должно за этим следить более строго".

Слышать такое от нашего державного Президента странно еще и потому, что всем нам хорошо известно, насколько на самом деле свободен и конкурентен наш так называемый "свободный сектор" экономики. Каждая домохозяйка сталкивается с этой "свободой" и "конкуренцией" на продовольственном рынке; автолюбители давно не удивляются тому, что снижение отпускных цен на нефть преспокойно сочетается с неуклонным ростом цен на бензин в "свободном секторе", и т.д. и т.п.

Неслучайность нашего впечатления подтверждает и то место речи В.В.Путина, где он высказывается по вопросу соотношения экономического роста и реформ:

"Между тем, экономический рост еще иногда противопоставляют реформам. Говорят, что подстегивать его - опасно. Что гораздо важнее - проводить структурные преобразования и реформы. Хочу высказать по этому поводу свое мнение: такое противопоставление спорно, во всяком случае. Реформы ради реформ не нужны. Не нужна перманентная революция".

"Реформы ради реформ не нужны" - это понятно. А для чего же они нужны?.. Если следующий за процитированным абзац рассматривать в качестве ответа на данный вопрос, то - для того, чтобы российский бизнес стал "предприимчивым, гибким, мобильным"².

Конечно, тема экономического роста в Послании этим далеко не исчерпывается. И над "бюрократией" разражается нечто вроде майской грозы, когда, развивая мысль о необходимости конкурентоспособности всего и вся российского, Президент обращается к ставшей уже притчей во языцех проблеме "неэффективности государства". Против несоответствия "количества полномочий" и "качества власти" трудно что-либо возразить, если понимать это так, что одно от другого действительно не зависит. То есть, и сокращение функций госорганов само по себе вовсе даже не повлечет рост эффективности государственной власти. Разве что сокращение функций отождествить с сокращением численности аппарата, а под "повышением эффективности" понимать снижение расходов на содержание чиновников. Думается, что любые либеральные проекты в данном вопросе заведомо, "по определению", ведут в тупик, потому что, если понимать "эффективность государства" в державном, исторически-российском смысле, то его неэффективность есть цель всех наших реформаторов, начиная с Егора Гайдара, а если трактовать эту "эффективность" действительно в либеральном духе, то нынешняя неэффективность нашего госаппарата есть специфическое российское следствие - и условие! - "либеральных реформ" и должна возводиться к приватизация власти, как своей сущности и началу.

Нужно отдать должное Президенту: он понимает, что осмысленная административная реформа в России возможна только под определенную государственную задачу, под определенный масштабный проект. Так было при Петре Первом, так был при большевиках, так было в начале правления Ельцина³. И Президент Путин ставит такую задачу. Даже две:

"За десятилетие мы должны как минимум удвоить валовой внутренний продукт страны".

"Другая крупная задача, которую надо решать вместе - это достижение полной конвертируемости рубля".

По его мнению, это именно те задачи, которые потребуют, иначе говоря - вынудят, не только "уточнить" экономическую политику и реформировать аппарат, но и осуществить консолидацию общества. Такую постановку вопроса можно расценить как попытку вывести менеджеральное содержание на державный уровень.

Многие российские эксперты-либералы не преминули скептически, с ехидцей даже, пройтись по заявлению об удвоении ВВП ⁴. Попробуем посмотреть на эти две задачи с иной, не "бухгалтерской", точки зрения. Именно: обратим внимание на зависимость действия от позиции.

В рамках менеджерального подхода "величие" корпорации не имеет более адекватного и весомого выражения, иного смысла, кроме конкурентоспособности, все остальное - пустая болтовня. Говоря о "конкурентоспособном государстве", Путин выказывает себя последовательным сторонником либерализма, а потому нашим либерал-экономистам следовало бы не проценты пересчитывать и сроки сверять, а ответить на вопрос, обеспечит ли удвоение ВВП чаемую конкурентоспособность корпорации "Россия" или нет.

Второй момент касается судьбы лозунга консолидации: лозунг, который в державном топосе мог бы иметь для народа смысл, здесь перестает подавать всякую надежду на это. Непонятность наступает уже не только про то, что следует делать, но и зачем, что это даст народу. Даже если, встав на место "простого человека", по-простому предположить, что удвоение ВВП будет означать удвоение заработной платы в госсекторе в два раза, так это нужно - чтобы преодолеть бедность - уже сейчас, а не к 2010 году.

Из оставшихся двух тем, затронутых Президентом в данном топосе, одна вполне банальна для менеджера - налоговая реформа, а вторая смотрится здесь довольно странно: "проблема гражданства", поставленная стразу после налогов. Казалось бы, обсуждать проблему гражданства надо было бы раньше, в державном топосе, когда Президент обратился к вопросу иммиграции (возможное объяснение этой странности будет предложено мною позже).

Продолжение следует┘

Примечания:

¹ Еще более странно такой "вывод" смотрится в сочетании с только что, по ходу речи, упомянутыми рекордным ростом золотовалютных резервов ЦБ и сокращением внешнего долга на четверть.

² Интересно, что такое "мобильность" бизнеса? Независимость от места, в том числе и от страны, или что?

³ При серьезном подходе к новой реформе - каковая в России никогда уже не будет первой, чего бы она ни касалась, - необходим тщательный анализ хода и результатов предыдущей. В данном случае следует анализировать реформу (или, вернее, "ползучую революцию") госаппарата, произошедшую в начале 90-х. Ни одна из комиссий, насколько мне известно, этим не занималась; в лучшем случае пытались реализовать некий "системный", то есть неисторический, подход.

⁴ Григорий Явлинский, щеголяя знанием такой тонкой материи, как сложные проценты, сказал, что в удвоении ВВП за 10 лет нет ничего масштабного и системного - это все те же 6-7% в год, по поводу скромности которых Президент пенял "некоторым". Другие ошикали Путина за то, что он вначале говорит "за десятилетие", а в конце - "к 2010 году". По этому поводу следует заметить, что когда он говорит про десятилетие, то не указывает, с какого момента следует считать: с сегодняшнего дня или с момента его вступления в должность.