Возможно, для кого-то это будет неожиданностью, но у евреев, как и у всех остальных, тоже есть ксенофобские анекдоты. Один - замечательный - мне недавно рассказали:

- У вас в Жмеринке сколько евреев?

- Десть тысяч.

- А гоев?

- Две тысячи. Надо ведь кому-то в шабес зажигать огонь. А у вас в Бердичеве евреев сколько?

- Десять тысяч.

- А гоев?

- Тридцать тысяч.

- Ой, а зачем вам столько гоев?!

Похожие восклицания: "зачем нам столько арабов?!" - слышны теперь все чаще в израильском кабинете, вынужденном недавно принять под международным давлением "Дорожную карту". При этом тон отчетов о заседаниях становится особенно напряженным при обсуждении вопроса о возвращении беженцев.

Начнем комментировать с конца, с выводов: арабов много, и они никуда не денутся, их будет еще больше. Единственный путь для Израиля - это научиться с ними сосуществовать. Понимая неизбежность такого сосуществования, трезвомыслящие израильские и палестинские общественные круги проявляют в последнее время особый интерес к опыту разрешения подобных конфликтов в других странах, как к отрицательному, так, естественно, и к положительному. Одним из примеров такого положительного, по устоявшемуся мнению, разрешения многолетнего кровавого межнационального конфликта является урегулирование взаимоотношений между различными расово-этническими группами в ЮАР.

Не так давно в ЮАР гостила делегация израильских общественных деятелей и парламентариев. Она была приглашена туда вместе с палестинцами на семинар по изучению путей установления мира в "расколотом" обществе. Бывший премьер-министр ЮАР Фредерик Де-Клерк - главный архитектор южно-африканской "перестройки" и лауреат Нобелевской премии мира, которой был удостоен в 1993 году вместе с Нельсоном Манделой, встретился с израильтянами и палестинцами. Эта встреча привлекла внимание политических элит и вызвала волну откликов в средствах печати.

Что в южно-африканском опыте интересовало израильтян? По-видимому, глубокие параллели между евреями на Ближнем Востоке и африканерами на юге Африканского континента: как и африканеры в Африке, израильтяне оказались маленьким островком инородной культуры в толще геополитической глыбы местной цивилизации. Опять же: эпос маленького гордого народа, не желающего принимать окружающую этнографическую действительность как данность. Так же, как белые в Африке, евреи на Ближнем Востоке обладают значительным технологическим превосходством над соседними народами, а также более высокой социальной организованностью по сравнению с "инородцами" внутри Израиля. Так же, как в Южной Африке, в Израиле доминирующая этническая группа в свое время не преминула воспользоваться силой для создания и укрепления своего превосходства, взяла в свои руки основные экономические и политические рычаги, под тем или иным идеологическим предлогом не допуская "инородцев" к участию в принятии судьбоносных политических решений.

Тут следует сделать краткий исторический экскурс. Говорить всерьез в ХХI веке о том, кто "коренной", а кто "инородец", невозможно, как и искать на этом основании некую "историческую справедливость". "Инородцами" являются все. И черные племена банту и, естественно, белые - "инородцы" в Южной Африке. Бушмены, которых остался считанный процент, считаются "коренными" просто потому, что пока неизвестно, какие народы в этом районе жили до них. В Палестине, в зависимости от личных симпатий, можно с одинаковым успехом называть "коренным населением" арабов, а можно - евреев. Вопрос лишь в том, как складывались отношения между ними.

А отношения в обоих случаях складывались так, что речь пошла о большом количестве "неграждан" или "граждан" с урезанными правами, проживающих на территории фактического государственного контроля. В случае ЮАР - о жителях "независимых" бантустанов и "цветных" самой ЮАР, а в случае Израиля - об арабском населении контролируемых территорий. И, наконец, так же, как и в Южной Африке времен апартеида, значительная часть населения не согласилось с таким положением дел - демонстрации и бросание камней постепенно перешло в кровавый разгул повстанческой войны.

Как этот вопрос был решен на Юге Африки - известно: система "селективной", только для белых, демократии была упразднена, и на ее место, по согласованию с лидерами черного сопротивления, вышедшими из подполья, было введено всеобщее избирательное право. Граждане уже имеющих к тому времени "независимость" бантустанов получили единое гражданство новой ЮАР. На новых выборах победил Африканский Национальный Конгресс, лидеры которого не начали, как предсказывали несведущие, кампанию кровавой мести "белым братьям", а сосредоточились на обычных для демократического государства функциях политической партии. Страна из "пылающего субконтинента" превратилась в единое многонациональное государство, обычную, по нынешним меркам, страну - конечно, не рай на земле (тем более не рай для "избранной" национальности), но и не ад.

Вышесказанное, однако, не означает, что повторение южноафриканского опыта в полном объеме на Ближнем Востоке окажется удачным. Ситуации отличаются по ряду важных параметров.

Так, в израильско-палестинском противостоянии играет не последнюю роль такой фактор, как авторитет политизированной религии. В ЮАР этот фактор не играл никакой практической роли, поэтому стороны смогли прийти к компромиссу на основе вполне рациональных соображений взаимной выгоды. На Ближнем Востоке - ситуация иная. Религиозные авторитеты пытаются диктовать политикам обеих сторон, где должны пролегать государственные границы и каким должен быть путь к мирному договору. Обе стороны апеллируют к абсолютным, не терпящим компромисса "истинам", ссылаясь на высшую волю и высшую справедливость, при этом каждая разумеется - на свои. Весьма сомнительно, что две подобные "абсолютные истины" смогут ужиться в одном государстве. Поэтому для Израиля и палестинцев оптимальным вариантом (с точки зрения принципа наименьшей крови) представляется именно раздельное существование в двух государствах.

Другой причиной, по которой южноафриканский вариант урегулирования в Израиле может не пройти, является неспособность израильского общества (даже светской его части) к абсорбции неевреев. Кроме того, люди, испытывающие наибольшую неприязнь к арабам, трубящие об арабской демографической угрозе, - это, как правило, те же самые люди, которые испытывают неприязнь и к другим меньшинствам, например, к выходцам из России. Они - стоят в том же ряду явлений, что и повсюду в мире те, для кого самая главная "проблема" - это размножение инородцев; такие, как правило, чаще "педофобы", чем юдофилы. Настоящее же имя им - ксенофобы. Впрочем, своих детей они, может быть, и любят. Впрочем - не настолько, чтобы пожертвовать своими психологическими комплексами для обеспечения их, скажем так, мирного будущего. Проблема в том, что в рассматриваемом регионе таких много. Поэтому, учитывая их количество и влияние, приходится с ними считаться. Если с ними не считаться, они, пожалуй, гражданскую войну начать могут и быстро перебить ту тонкую прослойку мыслящих здраво (и вообще - "мыслящих"), которая в Израиле успела сложиться.

Далее: в отличие от чеченской ситуации, в Израиле арабы, включая носящих "голубое" израильское удостоверение личности, не могут рассчитывать на равноправие, хотя бы даже формальное, с евреями. В такой ситуации произраильское палестинское общество сложиться не может по определению, в отличие, скажем, от Чечни, где формирование пророссийского субсоциума начало складываться еще в царские времена. Столь очевидную "недостаточность" израильской демократии официоз склонен приписывать последствиям многолетнего арабо-израильского противостояния, однако логичнее ее было бы считать следствием исторически сложившегося национального темперамента и идеологии израильского общества и, одновременно, рассматривать в ряду причин самого конфликта.

Из-за взаимного отторжения шансы на образование общего государства евреев и арабов, на наш взгляд, невелики, а риски, заложенные в таком развитии, непомерны. В таких условиях стремление к осуществлению мечты ¹ о двух суверенных государствах, еврейском и палестинском, существующих бок о бок, может быть единственным шансом урегулирования. Во имя примирения, как считают многие аналитики, палестинцам рано или поздно придется отказаться от права на возвращение беженцев на территорию Израиля до 1967 года, а Израилю - от поселений за линией прекращения огня 1948 года. Компромисс тяжелый, но в принципе - реальный, поскольку болезненные уступки носили бы взаимный характер.

В этом месяце бывший южноафриканский премьер Де-Клерк должен прибыть в Израиль на встречу бывших глав государств, на которой речь вновь пойдет об установлении мира в "расколотом обществе", в данном случае - в израильско-палестинском. Многие удивляются, как одиозному "лидеру южноафриканских расистов" удалось стать южноафриканским Горбачевым, приведшим страну к примирению. Де-Клерк не любит вдаваться в личные подробности. Тем более, что он далеко не единственный в ЮАР, кто вовремя осознал: идеология непримиримости - это "дорога в никуда". Вот на что израильтянам и палестинцам следовало бы обратить внимание: "Мы проводили переговоры под огнем. Южная Африка была охвачена пожаром войны, однако никому из нас не приходило в голову, что нужно отложить переговоры до того, как прекратится насилие".

Примечания:

¹ С некоторых пор эту давнюю мечту за океаном стали величать "мечтою Буша" - Bush Dream. Украденный "копирайт" в данном случае нисколько не умаляет достоинств предмета.