Начало √ здесь, продолжение - здесь

3. Политическая риторика Послания сконцентрирована в последней его части, начинающейся с анализа международной обстановки, и в общем и целом "дорабатывает" державную риторику в том, что касается "внешнего адресата". Примечательно, что изложение основных моментов военной реформы, поименованной здесь "модернизацией", адресованное народу, в этом контексте не может не иметь ясного внешнеполитического действия. В связи с этим вызывает интерес не только сообщение о разработках нового стратегического оружия, но и тезис о том, что для сохранения наших позиций среди ведущих государств:

"Мы должны обладать существенным экономическим, интеллектуальным, моральным и военным преимуществом" (курсив мой - В.Н.).
Что касается внутриполитического аспекта, то перенос в политический топос таких задач, как удвоение ВВП и преодоление бедности, превращает их в нечто подобное предвыборным лозунгам. Как и "допущение возможности" формирования правительства на основе парламентского большинства. Видимо, это надо понимать так, что если это большинство примет указанные Президентом стратегические задачи - ему будет позволено сформировать свой состав правительства.

Теперь посмотрим на результаты нашего анализа в целом.

Прежде всего бросается в глаза резкий разрыв между державной и менеджеральной частями Послания.

Первая выстроена и апеллирует к пониманию державности, как оно сложилось в ходе истории России, и иного понимания у слушателей нет (что не означает: вообще никогда не может быть). Государство есть государственно организованное и управляемое общество и страна, органы государства суть институты, посредством которых общество поддерживает в себе порядок, государственная власть - единственно легитимная власть в стране, и потому она несет ответственность за все. Величие державы основано на военной силе, на способности удерживать самую большую в мире территорию; держава должна быть самодостаточной и не зависящей ни от кого, способной заявить и отстаивать свои интересы в любом месте земного шара. Короче, быть Империей.

Вторая исходит из мировоззрения российского либерализма, в котором классический западный либерализм - с постулатами неприкосновенности собственности, равенства, свободы для индивида и стремлением поставить государство на место "ночного сторожа" - слился с местным диссидентством, как крайней формой отрицания российского государства и власти. Слова о величии государства, обращенные к новорусскому либералу, в лучшем случае звучат для него как пустой звук, а в обычном - немедленно превращают его в вашего врага. Выражение "конкурентоспособность государства", которое В.В.Путин настойчиво вводит в оборот, вроде бы не должно вызывать идиосинкразию, но каково его реальное содержание? Понятно, что такое "конкурентоспособность компании", но что такое "конкурентоспособность государства"? За конкурентоспособность своих холдингов, фирм и лавок нувориши и так борются изо всех сил, но при чем здесь "конкурентоспособность государства"? Или Президент предлагает отныне считать конкурентоспособность частных товаропроизводителей за "конкурентоспособность государства" и требует от Правительства активно этим заниматься? Призывает к "консолидации" органов власти и бизнеса? Только вот что тогда непонятно: не знакома ли нам уже такая консолидация под именем "коррупции"? А "конкурентоспособность" наших "студентов, профессоров, науки и культуры" не называлась ли до сих пор "утечкой мозгов" и "бегством талантов"?.. Не исключено, Президент что-то иное имеет в виду, но тогда его речь, как минимум, двусмысленна.

Быть может, Президент Путин предпочитает, придерживаясь своей контрдифферентной политической стратегии, не замечать антагонизма между русской державностью и российским либерализмом. Быть может, он пытается их совместить, переопределяя державность на новорусский манер: как экономически сильное, самостоятельное государство. Проблема, однако, в том, что детализация этой идеи происходит в русле либералистического подхода, который не может привести Россию, ее народ, к процветанию, ибо предназначен для тех, кто катит в "Мерсах" и "Бентли" и живет на Западе, даже находясь в России.

Как ни крути, но переход с позиции державности на позицию российского либерализма (или наоборот) не может пройти гладко, потому что в какой-то момент отношение "государство - экономика" должно превратиться в прямо противоположное. Великая Россия всегда воспроизводилась по принципу "экономика для государства", экономика служила государству (а значит, так или иначе, - и обществу), причем, если вспоминать русских предпринимателей, по своей собственной воле. И сегодня совсем не обязательно для этого "командовать экономикой": у нормального государства, чтобы управлять бизнесом, есть достаточное число экономических рычагов. Западный либерализм, выдвигая лозунги в духе "государство для экономики", в действительности добился только равных прав государства и частного бизнеса: они - партнеры, учитывающие интересы друг друга и готовые в любой момент придти на помощь один другому. Только российские либерал-реформаторы догадались реализовать принцип "государство для экономики" буквально, превратив государство в слугу и кормушку для частного "бизнеса", относящегося к богатствам страны хищнически, как временщик¹. И это было сделать проще всего, поскольку инверсия властных отношений всегда удается легче, чем замена доминирования на равноправное партнерство.

Видит ли это Президент Путин? Если и видит, то смотрит при этом, вроде бы, не с державной точки зрения. Об этом свидетельствует хотя бы то, что эта проблема принципа попала не в державный, но в менеджеральный топос его выступления, где она скукожилась и превратилась в далеко не первостепенный по порядку обсуждения вопрос о соотношении экономического роста и социальной политики. Не означает ли это, что слухи о державности нашего Президента сильно преувеличены?..

Способность Президента Путина практически с одинаковой легкостью занимать любую из этих противоположных позиций, не отождествляясь полностью ни с одной из них, то есть контрдифферентность, до сих пор устойчиво обеспечивает ему беспрецедентно высокий рейтинг. Естественно, она в полной мере находит свое проявление в том случае, когда Президенту приходится высказываться не по одному, но по максимально широкому кругу вопросов - как в Послании.

Исходя из этих соображений, можно предложить объяснения некоторых особенностей данного Послания. Вернемся к поставленному выше вопросу о том нелогичном, на первый взгляд, разрыве между упоминанием об иммиграции русскоязычного населения в Россию и признанием ошибок в законе о гражданстве. Почему Президент не обсуждает "проблему гражданства" сразу же, как заговорил об иммиграции (которая, в свою очередь, была затронута в связи с вымиранием России)? Не потому ли, что тогда - в державном контексте - ситуацию с законом о гражданстве пришлось бы квалифицировать не иначе как "головотяпство со взломом", а на менеджеральном уровне это прошло почти что как технический момент?.. Кстати, попади тема бюрократии и административной реформы в державный топос - и Президенту пришлось бы говорить не об "административной ренте", "неэффективности государства" и "затягивании реформы", но, скоре всего, о предательстве государственных интересов и саботаже чиновников.

Тема криминала всех цветов и оттенков, включая коррупцию, в державном плане приобретает значение констатации национальной угрозы - не потому ли Президент, дабы не нагнетать обстановку, ничего об этом не сказал в этот раз? С другой стороны, тема экономического роста, будучи транспонирована из менеджерального в державный план, также получает совсем иное, едва ли не героическое звучание.

Таким образом, контрдифферентность дает В.В.Путину широкие возможности для политического маневра. Но ничего не проходит даром. Такого рода маневры, обеспечивая политический эффект, сами по себе не ведут к решению реальных проблем; позволяя в той или иной мере компенсировать дефицит власти, они способствуют превращению этого наращивания власти в самоцель. Происходит своего рода инверсия: политика, вместо того чтобы поддерживать позиции государственного деятеля и "высшего менеджера", ставит их себе на службу. В один прекрасный (или не очень) день это станет ясно слишком многим, и разочарование в Путине может оказаться катастрофическим для него и тех, кто связал с ним не только свои надежды, но и свою судьбу.

Предупредить такой исход еще не поздно. Поскольку Президент не желает или не может отказаться ни от державности, ни от либерализма, дилемму можно представить следующим образом: либо трансформировать в массовом сознании представление о державности - так, чтобы оно "стыковалось" с либералистическим подходом, - либо выработать такую версию либерализма, которая бы отвечала требованиям русской государственности. Последнее представляется и более верным, и более реалистичным.

Примечания:

¹Разумеется, чиновник, извлекающий "административную ренту" или цинично торгующий доверенной ему государственной властью, точно так же использует государство в качестве слуги и кормушки для своего преступного "бизнеса".