Место аналитической журналистики определить достаточно легко - гораздо легче, чем локализовать "на этом месте" определенных журналистов и их продукт. Дело в том, что типологические особенности журналистики связаны с типологическими особенностями публики. Вопрос, следовательно, в том, существует ли публика, ориентированная на аналитическую журналистику? В свою очередь, такая публика, а равно и такая журналистика - это типологическая характеристика поведения, а не групп людей. Одни и те же люди могут быть публикой информационной, публицистической и аналитической журналистики, соответственно, одни и те же журналисты могут быть публицистами, экспертами и аналитиками, отчего и возникают нередко всякого рода смешения. Следовательно, мы должны поставить вопрос об отличиях такого поведения - производства и потребления продукции именно аналитической - а не какой-либо иной - журналистики.

Очевидно, что если для аналитической журналистики есть место, то оно находится между экспертизой и информацией. Предположим (неизбежно упрощая), что информация предполагает сообщение о событиях, публицистика - сообщение о мнениях, экспертиза - анализ тенденций в определенной предметной сфере. Тогда публицистика отпадает - ибо если мнения становятся событиями или долговременными тенденциями в определенной сфере, то их освещение - либо информация, либо экспертиза. Получается, что аналитическая журналистика уместна там, где тенденции, с одной стороны, имеют ранг события, а с другой стороны - не столь ограничены и специфичны, чтобы становится предметом специализированной экспертизы.

Если мы примем такое различение, то нам более внятен станет и тип соответствующей публики. В случае информации он несколько размыт. В конце концов, как говорил Луман, все, что мы знаем о мире, мы знаем через масс-медиа. Почти невозможно не потреблять информацию, но такая неразличимость публики делает невозможным определение. Допустим, однако, что в этой далее не определимой среде - тотальной аудитории масс-медиа - вычленяется поведение людей, ориентированных, например, на анализ экономических, политических, экологических и т.п. трендов. В определенные эпохи и в определенных политических и социальных системах такого рода поведение свойственно ученым, предпринимателям и чиновникам. Вторые и третьи могут и сами продуцировать такое знание, а когда не могут, заказывают его ученым. Однако по ряду причин дешевле и надежнее может быть журналистская экспертиза - если только она не оказывается информацией или публицистикой. Тем не менее, независимо от того, является ли автор публикации номинально журналистом, ученым, чиновником или банкиром (и т.д. - ибо много есть отраслей), специальный, сфокусированный характер знания остается его характерной чертой.

Иное дело журналистская аналитика. Даже если номинально она подается как экспертиза, характер ее совсем другой. Она ориентирована на более широкую, менее специализированную публику. За счет широты теряется глубина, ущерб наносится доказательности. Вместе с тем, поскольку изложение не перерастает в изложение мнений (своих или чужих, с указанным выше ограничением), оно не становится публицистикой. Аналитическая журналистика и публика аналитической журналистики в этом смысле более всего соответствуют образу идеальной, рефлектирующей "общественности", какой нам оставила раннебуржуазная эпоха (если только верить тому, что рассказывают о ней тенденциозные философы).

Но поскольку мы говорим не о группах людей, а о типах поведения, то можно представить себе, что наличие такого спроса и продукта в среде обычных потребителей информации, публицистики и даже экспертизы свидетельствует о некоторой способности и склонности к самотрансцендированию, к выходу за пределы повседневности, рутинных убеждений (или того, что за них принимают) и профессионального пользования экспертизой. Тот, кто творит и кто потребляет аналитическую журналистику, есть - в момент творчества и потребления - свободно парящий интеллигент и рефлектирующий гражданин.

Если, приняв все эти различения, мы попробуем уловить соответствия идеальному типу в грубой реальности, то, возможно, найдем их не так много. И тем хуже для реальности.

По нашему субъективному мнению, тем не менее, определенная склонность к созданию такого рода журналистики в России есть. Ее успех или неуспех может быть связан именно со способностью отрефлектировать свои отличия от прочих в предложенных (или сходных с ними) терминах. А поскольку способность формировать суждения, выходящие за рамки узкопрофессиональной квалификации, не привязанные намертво к раз и навсегда определенному направлению мнений и не индуцированные моментальной сменой информации о событиях, есть способность гражданина, то и возможности демократии напрямую связаны с такой журналистикой. Очевидно в данном случае, что даже и такая, не узко специальная информированность через аналитику есть потребность и дело сравнительно немногих. И это обстоятельство следовало бы принимать всерьез для определения единственно возможной в наши дни демократии.