В начале текущей недели были обнародованы результаты так называемых "Праймериз", которые проводились ВЦИОМом и радиостанцией "Маяк" и были призваны выявить электоральные предпочтения россиян незадолго до официального голосования. Результаты небезынтересные. Однако интерес они представляют скорее спортивный, чем политический. И дело не в том, насколько "репрезентативны" социологические исследования посредством "игрушечных" бюллетеней и урн по отношению к настоящим выборам, а в том, насколько сами результаты парламентских выборов чреваты изменениями в политической системе. На данный момент результаты парламентских выборов кажутся заранее девальвированными. Главная причина этого - невозможность возникновения альтернативных центров власти и влияния в ближайшее время. В том числе, тех центров, которые могли бы действовать внутри Госдумы.

Все основные "группы влияния" - "силовики", "питерские экономисты", сегменты "семьи" - слишком завязаны в проектном плане на действующего президента, ангажированы в его проект. Либералы вовлечены в заявленный проект интеграции в глобальное сообщество; олигархи просто не готовы перейти на самостоятельные политические "рельсы" из-за спорного статуса их капиталов в России и на Западе; силовики генетически и идеологически связаны с действующим президентом. Региональные элиты связаны ресурсной зависимостью от федерального Центра и очевидной слабостью горизонтальных связей. Их попытки выдвинуть собственный проект, отличный от президентского (не важно, под каким знаком), неизбежно столкнутся с противодействием "молчаливого большинства", в принципе удовлетворенного наличием некоторой условной стабильности и предсказуемой перспективы. Любые попытки разрушить предсказуемость будут выглядеть в сознании масс как "антисистемные". Способствуют этому и сохраняющийся контроль президента над информационным ресурсом, и установленная с его помощью монополия на формирование идеологических проектов - которой, он, однако, не злоупотребляет, уклоняясь от однозначной артикуляции какой-либо одной группы интересов, что позволяет ему лавировать, укрепляя свой статус верховного арбитра и гаранта политической стабильности. В определенной степени подтверждением прочности позиций президента является значительный отрыв отождествляющей себя с его курсом партии "Единая Россия", уровень поддержки которой избирателями, по данным "Праймериз", составляет 32,7%. Понимая это, фрондирующие группы элиты борются не против президента и не за демонтаж созданной им системы стабильности, а за более привилегированные позиции торга в рамках этой системы.

Поэтому с большим основанием можно предположить, что в противостоянии возникшей фронде Путин будет делать ставку на рутинизацию конфликта и восстановление бюрократического консенсуса, а не на мобилизацию новой социальной базы. Для подобной мобилизации необходима программа и идеология, а значит - артикуляция интересов, разрушающая поливалентность имиджа Путина и снижающая его возможности политического маневра. К тому же, для осуществления подобной мобилизации необходимы инструменты: общенародная партия, на роль которой едва ли подходит рыхлая и бюрократизированная "Единая Россия". Даже "показанный" ВЦИОМом почти 20-процентный отрыв от КПРФ вряд ли чреват для "Единой России" превращением из машины для голосования в полноценную партию власти.

В любом случае, уже сегодня Путину придется так или иначе заручиться поддержкой разных сегментов элиты - для сохранения той "поливалентности" и "маневренности", которые позволяет ему достаточно уверенно быть лидером "партии большинства" до 2008 г. И поскольку условный кнут в виде "дела Ходорковского" уже был, а строить завершенный авторитаризм Путин по целому ряду причин не собирается, далее должен быть показан столь же символический пряник, основная часть которого будет получена элитами по мере приближения президентских выборов 2004 г.

Иными словами, так называемое "дело ЮКОСа" не представляется фактором демонтажа режима. Однако оно, бесспорно, повлекло определенные изменения, в том числе и в повестке думских выборов. Сдвиги в партийном спектре произошли, хотя и не приобрели "тектонического" характера. Похоже, что сброшенный "сверху" пиар-ресурс (в виде темы "борьбы с олигархами") наиболее активно внедрили в свой арсенал "Единая Россия" и блок С.Глазьева "Родина". Однако поделили его они в объеме, строго соответствующем отведенному им "свыше" статусу в рамках развернувшейся избирательной компании (32,7% и 4,9% соответственно); на долю же "Народной партии", похоже, осталась лишь его незначительная часть, а предшествующие ее инициативы поблекли на фоне новой повестки дня (ей позволено лишь "примкнуть" к триумфаторам, что во многом и предопределяет ее низкий рейтинг по итогам "Праймериз" - 0,3%).

Итак, основные дивиденды от "антиолигархической атаки", очевидно, получат "Единая Россия" (что придаст ее бюрократическим очертаниям некоторую ауру "общенародности") и "Родина", что позволит последней внедриться не только на "поле" КПРФ, но и в "электоральные владения" "Яблока" (чем, как можно предположить, и объясняется заметный рост ее рейтингов за последние недели). Крайне важно при этом, что "казус Ходорковского" неизбежно разрушает сложившийся с начала правления В.Путина условный консенсус "государственников"-центристов и либералов, то есть переводит в оппозицию СПС и "явлинцев". Для "Яблока" это означает, скорее всего, маргинализацию (при дальнейшем сближении с "антисистемными правозащитниками") и усиление социально-популистской риторики, а для СПС делает вполне возможным сценарий раскола и "смены вождей", когда верх возьмут "системные либералы", повторяющие путь С.Кириенко. Так или иначе, положение СПС и "Яблока" по итогам модельного голосования от ВЦИОМ выглядит проблемным: с учетом масштабов проводимой ими пиар-кампании, уровень в 7,5% и 5,2% соответственно довольно низок.

КПРФ, как можно предположить, удержит основную часть "лево-патриотической ниши", поскольку блоку "Родина" официальные "демиурги"-политтехнологи едва ли дадут дорасти до полноценного и завершенного "лево-патриотического проекта", а другие политические силы (и умеренные, и радикальные) едва ли способны претендовать на значительные куски коммунистического "пирога". К тому же следует помнить о том, что сохранение Компартии в качестве единственного и сравнительно лояльного держателя левого сегмента электората выгодно как "партии власти", так и планирующим сотрудничество с левыми бизнес-структурами; в силу этого мы в ближайшее время скорее увидим борьбу вышеназванных сил за роль "доминирующего партнера" КПРФ, нежели за развал партии. Однако в случае застоя, идеологического синкретизма и отказа от кадрового обновления Компартия медленно, но верно будет терять свои позиции, пополняя ряды не столько "единороссов", сколько голосующих "против всех". Поэтому итоги "Праймериз" (14,3% готовых голосовать за партию) являются для коммунистов более чем тревожным сигналом.

Итак, выборы едва ли сменят идеологические основы правящего в России режима, поскольку те определены "всерьез и надолго" и в целом отражают сложившийся в обществе условный консенсус по поводу ценностей и ориентиров (усиление государства, сохранение стабильности, продолжение рыночных реформ, решение социальных проблем). Тем более что на фоне проявляющихся в предвыборный период пустопорожних партийно-идеологических баталий поливалентность и дистанцированность президента Путина выглядит предпочтительней в глазах многих разочаровавшихся в политике россиян. Именно поэтому о самом Путине как кандидате на выборах-2004 можно с достаточной долей уверенности сказать, что он не пожелает выступить в роли "партийного президента". В условиях поляризованной России гораздо выгоднее выглядеть "общенациональным лидером", что означает - умело сочетать имидж "эффективного менеджера-бюрократа" (для приверженцев модернизации) и "выборного самодержца" (для приверженцев национально-державной идеи). В силу уникальности подобной политической позиции выборы 2004 года вряд ли будут "альтернативными". Все "идеологически окрашенные" претенденты неизбежно и заведомо проигрывают президенту, сумевшему монополизировать политический центр и стать гарантом условного общественного консенсуса. Альтернатива была бы возможна в случае достижения левыми и "системными либералами" консенсуса с формулировкой некой общей платформы (по типу описанного автором условного "российского пакта Монклоа").

Однако на данный момент говорить о предстоящих выборах как о поле для конкуренции различных идеологических платформ все же преждевременно. Усталость российского общества от политических баталий и потрясений предыдущих лет обеспечивает согласие значительной его части на условный и расплывчатый "центризм" "партии власти". Российские "либералы" замкнуты в обособленной социальной "нише" из-за сохраняющихся у них комплексов антисистемности и антигосударственности; национализм блокируется с "просвещенным патриотизмом" официальной идеологии; коммунистическая идеология в ее традиционной форме становится все более архаичной, а та или иная версия социал-демократической идеологии не востребована обществом по социокультурным причинам. В силу этого можно прогнозировать, что выборы по прежнему останутся соревнованием личностей, лозунгов и условных программных наработок, не превращаясь в дискуссию об "образе будущего" для страны и народа.