Европа не упадет с неба. Сегодня она может появиться
из тревожного ощущения беспомощности.

Юрген Хабермас

Евросоюз остается чересчур разнородным, чтобы его вес
что-то значил на чаше весов мировой политики.

Альфред Мушг

Мы всегда боялись оказаться в подчинении у самых
сильных стан членов Союза, Франции и Германии.

Александр Квасневский

Мистерия всякого межчеловеческого пакта покоится на сложном обмене, имеющем три измерения: обмен принципами, обмен символами и обмен материальными ценностями (дарами или товарами). Европейский Союз (ЕС) можно считать состоявшимся с точки зрения только экономического обмена, да и то с некоторыми оговорками. Например, хотя Европейский монетарный союз действует, хотя существует единая зона евро, единообразной налоговой политики европейцам до сих пор не удалось создать.

Прошедшая в Брюсселе 12-13 декабря 2003 г. межгосударственная европейская конференция обнаружила фундаментальные различия в видении европейцами своего континентального будущего. Главным вопросом конференции было принятие конституции ЕС. Ее принятие было сорвано. То есть на уровне обмена принципами, который олицетворяется конституцией, европейцев ожидало большое разочарование, если не полный коллапс.

По следам межправительственной конференции в Брюсселе канцлер ФРГ Г.Шредер, заявил: "Европа движется на разных скоростях. Состоявшаяся встреча - большая неудача. Мы не достигли консенсуса относительно конституции, поскольку некоторые страны ставят идеал Европы позади собственных национальных интересов". Что это, как не признание, что свою национальную идентичность европейцы до сих пор ставят выше панъевропейской, что, в свою очередь, свидетельствует о провале европейцев на уровне символического обмена. Европа все еще не стала тем "воображаемым сообществом", которое могло бы реорганизовать на новых принципах политическое и социальное пространство континента и повседневную жизнь его автохтонного населения. Как выразился известный швейцарский писатель Альфред Мушг, "с Европой у каждого получается так же, как у отца церкви Августина с понятием времени: пока его не спрашивают, что оно такое, он вроде бы это знает; но стоит его спросить - так он не знает".

Неудача конференции была в какой-то степени запрограммирована. Тупик, в котором оказался ныне ЕС, проистекает из неспособности ответить на три вопроса, которые возникли естественным образом после падения Берлинской стены и развала СССР: что такое Европа и кто к ней может присоединиться? В чем суть пакта, связующего членов ЕС? Какой союз предполагается сделать, сводится ли он только к единому экономическому пространству, или вырастет в военно-политическое и гражданское единство? До 1989 года ответы были просты. Европа как сообщество являлась составной частью западного мира и заканчивалась на границе железного занавеса, на рубеже другой политико-культурной вселенной. Пакт, объединяющий членов, представлялся в виде кантональной федерации, ведающей экономическими вопросами, но открытой к постепенному движению в сферу политического. При этом Европейская комиссия должна была играть роль зародыша полноценной государственности.

Начиная с 1989-го, года падения Берлинской стены, европейские государства вступили в запутанную политическую игру, позабыв об этих вопросах. Стало совершенно непонятно, до каких географических пределов европейцы готовы осуществлять свою экспансию - всерьез стали говорить о членстве не только России или Украины, но и Грузии, Армении, Алжира и даже Казахстана. Столь же неясно оставалось, в какие исторические сроки может осуществиться такой евразийский бросок европейцев. В то же время готовность Союза к интеграции с Восточной Европой, очарованной экономической динамикой ЕС, спровоцировала опасения США, увидевших в расширении угрозу своей экономической и военно-политической безопасности. США попытались противопоставить игру в атлантическую солидарность. Уже тогда США активно проталкивали в ЕС Турцию, которую сами европейцы воспринимали как своего рода "троянского коня", сфабрикованного для организации развала ЕС.

Утопическая неопределенность политики европейцев постепенно выродилась в чистую демагогию о дружбе, культурной близости и заклинания объединиться. Отсутствие реалистической стратегии способствовало формированию полюсов будущей схизмы - страны европейского "ядра" (Франция и Германия) и периферии, "плохо воспитанных" европейцев вроде Польши, Венгрии или Чехии. В результате своей экспансии на Восток Европа оказалась с очень слабыми институтами. Германия, Франция, Италия, Британия были не готовы ради общего котла пожертвовать собственными национальными суверенными правами. Они не пожелали создать сильного президента, воплощающего в себе сильную и суверенную Европу. Они побоялись снабдить его подлинными полномочиями, но делегировали ему лишь общие координационные функции вроде подготовки дискуссий и прений в Совете Европы. Процесс по направлению к разрыву шел уже тогда, когда восточноевропейские страны были обижены несправедливым распределением сельскохозяйственных дотаций, когда поляки пожелали использовать американцев как орудие "справедливости" на поле Евросоюза и стали самыми закадычными союзниками в антитеррористической коалиции. Деление на "новую" и "старую" Европу продолжается.

На нынешней межправительственной конференции в центре внимания оказалось определение конституцией системы голосования. Три года назад в Ницце страны ЕС вроде бы договорились об основных принципах распределения голосов. Тогда Испания, член Союза, и Польша, которая присоединится к Союзу в следующем году, получили права голоса, равные с Германией, население которой в два раза больше, чем в Испании или Польше. Чрезмерная лояльность, которую проявили обе страны по отношению к США во время войны, породили естественное недоверие стран "ядра" по отношению как к Польше, так и к Испании. Поэтому Германия и Франция стали настаивать на принципе "двойного большинства", когда решения принимаются одобрением 50 процентов стран с населением не менее 60 процентов, что существенно повышает возможность блокировать решения со стороны Германии. Это предложение повышает способность больших европейских стран влиять на решения. Например, Германия имела 9,2 процентов голосов в соответствии с соглашением в Ницце, теперь же в соответствии с новым предложением - 18,2 процента.

Смогут ли европейцы выйти из эскалации недоверия и конституционного тупика? Бывший министр иностранных дел Франции Пьер Московичи предложил путь, который бы позволил главам государств обойти разделяющий рубеж: заморозить проект конституции, дав время на размышление, по крайней мере, до июня месяца, то есть до общеевропейских выборов. Сами дебаты и предвыборная кампания позволят оценить сложившуюся проблему. Однако как высокопоставленные политики, так и наблюдатели считают, что в лучшем случае компромиссный проект конституции может быть принят в 2005 году.

Если принятие европейской конституции отодвигается в столь далекую перспективу, вполне резонно предположить, что создание европейского сверхнационального сообщества пойдет по сценарию, который был озвучен такими известными интеллектуалами, как Ю.Хабермас, Ж.Деррида, Дж.Ваттимо или А.Мушг. В соответствии с их видением, страны европейского ядра, то есть Западной Европы, должны создать уже действующие политические институты, в том числе и конституцию, а затем пригласить другие европейские страны в Союз. Как выразился известный немецкий философ и политический мыслитель Юрген Хабермас "из стран "ядра" Европы будет исходить всасывающее воздействие, от которого на длительный срок не смогут уклониться другие члены Евросоюза". Фактически речь идет не только об отсрочке создания ЕС, но также о том, что лишь ограниченный клуб стран будет определять "правила игры" и облик новых политических структур. Германия, Франция и Бенилюкс уже высказали свое намерение консолидироваться и двигаться вперед, усиливая внутреннюю интеграцию.

После неудачи, постигшей межправительственную европейскую конференцию, Жак Ширак предложил учредить некую "группу пионеров", которая сможет стать "мотором и примером". Однако некоторые аналитики считают, что это заранее сужает европейскую почву, поскольку последующее воссоединение с новыми членами станет трудной задачей из-за контрастных политико-культурных различий. Кроме того, такой сценарий, признающий "легитимность" схизмы внутри ЕС, неизбежно приведет к тому, что военное сотрудничество вне рамок НАТО будет ограничено только Францией, Германией, Англией, что неизбежно будет вызывать прогрессирующее недоверие со стороны "периферии" и в конце концов сможет привести к забвению великой панъевропейской утопии. Именно такой регрессии опасался канцлер Шредер, когда сказал, что создание "группы пионеров" может, к сожалению, оказаться неизбежным, но "мы будем работать над тем, чтобы не довести до этого".

Однако к результатам конференции можно отнести ее явный успех на площадке военного строительства. В пятницу, 12 декабря, в Брюсселе двадцать пять европейских стран все же продвинулись по вопросам европейской безопасности и обороны. Они согласились создать автономный общеевропейский генеральный штаб, способный руководить военными операциями вне союза НАТО. Поскольку подобная оборонная структура может оказаться бесполезной, если не будет определено, против кого она может быть направлена, постольку было дано первое определение потенциальных угроз в проекте "стратегии европейской безопасности".

Пакет этих мер был одобрен на фоне трений с вашингтонской администрацией. Йошка Фишер пошутил, что европейская безопасность могла бы стать функциональной уже давно, если бы "двадцать шестой" член Союза (иронический намек на США) не наложил бы на этот план свое вето. Только теперь, после некоторых колебаний, США все же дали "добро" на то, чтобы европейцы расправили свои собственные крылья, хотя и поставили условия. США все же будут иметь право наблюдать за операциями, которые европейцы собираются вести вне рамок НАТО. ЕС в то же время гарантировал, что организуемый штаб будет "задействован" лишь тогда, когда НАТО, то есть американцы, объявят о выходе из игры и если у европейцев не окажется доступа к материальным ресурсам альянса.

Создание собственного европейского генерального штаба - принципиальное политическое достижение европейцев: было нарушено давнее трансатлантическое табу времен "холодной войны". Именно так и высказался один французский дипломат, сказав, что "сегодня пало последнее табу: отныне европейцы могут коллективно планировать военные операции без участия американцев". С.Берлускони ехидно заметил, что выработанный баланс интересов между Европой и США по вопросам безопасности "безусловно, понравится американцам".

Оценивая значение брюссельской конференции, можно сказать, что в долгий ящик отложено не только принятие конституции ЕС, но может существенно замедлиться график расширения Союза, а также может измениться сам облик ЕС и круг предполагаемых участников. Естественно, что и без того призрачная мечта о полноправном членстве РФ в ЕС все больше растворяется в тумане беспредметности. Вполне вероятно, что членство в ЕС может приобрести облик многоуровневой ассоциации или иерархии. Например, выделятся страны ядра, которые образуют сверхнациональный военно-политический и экономический союз. Вокруг этого ядра могут сгруппироваться государства, входящие в общее экономическое и монетарное пространство, но сохраняющие свой политический и военный суверенитет. Наконец, третий круг стран вокруг европейского ядра могут образовать дружественные страны вне единого монетарного и экономического пространства, но внутри единой безвизовой шенгенской зоны. Естественно, интенсифицируется военно-политическое сотрудничество внутри ЕС, но, вероятно, оно пока ограничится кругом стран так называемого ядра Европы.