• Модест Колеров. Путин укрепляет свой образ
• Марат Гельман. Демократия отомрет как институт посредников
• Александр Дугин. Наконец-то мы получили холистическую автократию
• Андрей Быстрицкий. Либерализм Путина - в установке на диалог
• Ирина Самахова. Бедный Джокер
• Александр Люсый. Путин обречен быть главным либералом

Модест Колеров

Путин укрепляет свой образ

Дело в том, что ожидания экспертов от общения президента с народом не должны вообще приниматься в расчет. Это другой жанр, и чрезмерно высоколобые или чрезмерно профессиональные критерии оценки этого общения здесь не могут и не должны работать. Поэтому я не строил никаких ожиданий от этого общения, и могу сказать, что больше всего интересовался результатами этого прямого диалога для того, чтобы выяснить динамику собственного самоопределения президента в отношении к ключевым вопросам. И здесь, в контексте всех последних событий, подозрений, чтения в мыслях, было два важных ключевых момента.

Первый - это подтверждение жесткой позиции президента в отношении третьего президентского срока и увеличения срока полномочий. Второй - это вполне определенные нелицеприятные высказывания президента в отношении кумира социалистов - Ленина, а также по поводу неэффективности плановой экономики, и в отношении особого успеха рыночных частей экономики.

Что мне лично также показалось важным? Что президент счел возможным вновь подчеркнуть проверенную, выношенную и выстраданную позицию России в отношении прав русских в Прибалтике. Также мне кажется, что в его ответе по поводу Кавказа - Абхазии, Южной Осетии, Карабаха, проступают контуры новой линии, новой стратегии России на Кавказе, когда при сохранении рамочной территориальной целостности Россия оставляет и жестко отстаивает свое право на защиту интересов своих граждан в Абхазии и Южной Осетии.

Также мне было интересно услышать, что президент особенно акцентировал внимание на административном ресурсе Чубайса как одном из рычагов СПС-овской предвыборной кампании. После поражения СПС многие задавались вопросом о том, как скоро государство предъявит счет Чубайсу за злоупотребление ресурсом РАО ЕЭС в политических целях. И есть надежда, что Путин зафиксировал то, что Чубайс использовал свой ресурс в пользу политической партии как государственный чиновник и как глава государственной корпорации. Может быть, это начало предметного разговора об ответственности клана Чубайса за превращение РАО ЕЭС в политический ресурс.

Что нового прозвучало в президентском отношении к миру? Вы знаете, ничего принципиально свежего, нового, что меняло бы уже сложившийся образ президента, не прозвучало, и я думаю, что это было сделано сознательно. Осознанная линия на подтверждение и укрепление сложившегося образа президента. Даже его "экспромт" о том, что он готов выдвинуться на второй срок, не был неожиданным. Путин укрепляет свой образ.

Неприятно резанул низкий уровень организации этого общения, какие-то посторонние разговорчики ведущих, отвлечения на совершенно бредовые темы и т.д. Я думаю, что время президентского общения эти ведущие использовали неэффективно. Могли бы успеть больше и с большим толком.

Марат Гельман

Демократия отомрет как институт посредников

Фактически, что показал этот прямой эфир? Что в принципе Путину сейчас политика не нужна, никакие посредники в общении с народом не нужны. Никакие человеческие инструменты, кроме технических - связь, компьютеры, телефоны. Он говорит на языке народа. Точно так же не выговаривает, точно так же чуть-чуть косноязычен. Для меня это главное. Я увидел, что они абсолютно идентичны друг другу - Путин и наше население. С Ельциным было по-другому. Он был иной, чем население.

В этом смысле нужно правильно понять его призывы к многопартийности. Он же не зря сказал, что человек, который занимает должность, должен быть максимально функционален. Поэтому когда он говорил о партийной системе, он говорил то, что должен говорить президент. Он должен говорить, что нужна нормальная политическая система. И он это говорит. То есть он выступает, как нормальный функционер. Когда звучит гимн - люди должны вставать. Когда президента спрашивают, какая система нужна стране, - он говорит: "Нужна нормальная многопартийная система". Но еще раз говорю, ему ни к чему многопартийная система. Он с населением общается напрямую. Но при этом он хороший функционер и выполняет то, что должен, по его мнению, делать президент.

Любопытно, что вопроса про блок "Родина", вокруг которого было много шума, не прозвучало. Дело в том, что Путин находится в такой ситуации, когда, безусловно, все политические силы с ним соотносятся, и он к ним ко всем относится довольно сложно. Даже к своему родному детищу - "Единой России" - он относится сложно, поэтому, естественно, и к "Родине" тоже. Кто-то ему там нравится, кто-то не нравится, многих он знает лично. Мне кажется, он никого не считает совсем уж "своим". И я считаю, что все мы должны сложно относиться к "Родине", потому что пока непонятно, что из этого вообще произойдет.

О позиции самого президента можно сказать по итогам эфира лишь то, что она предельно демократична. Он абсолютно одинаково разговаривает и с ребенком, и с руководителями других государств. Для него все люди равны, и в этом есть его демократичность.

К этому располагал и сам тип общения. Если помните, в прошлый раз судьбы людей решались тут же, в прямом эфире. По-моему, такая возможность полутора миллионов людей позвонить президенту - это как Интернет. И вот, как Интернет отменил почту, так и развитие коммуникаций, возможно, отменит демократию вообще. Демократия - это такой сложный механизм представительства одних людей другими, через какие-то институты. Если можно будет установить прямую связь между каждым человеком и лидером, то, быть может, демократия в том виде, в каком мы ее сейчас понимаем, просто отомрет.

Что касается монархичности: свою монархичность Путин, конечно, показал. Причем не он показал это своим поведением, а люди показали, что он - монарх. Люди ведут себя с ним, как с монархом, что вполне традиционно для русского общества.

Александр Дугин

Наконец-то мы получили холистическую автократию

На самом деле Путин является сегодня не "одним из субъектов", не "одним из говорящих", а существом иного онтологического и антропологического статуса, которое подлежит дешифровке и интерпретации. Его дискурс - это не дискурс какой-то политической личности, возглавляющей тот или иной фронт, ту или иную партию или политический класс. Путин холистичен, и поэтому, что бы он ни говорил, сегодня все будут интерпретировать его слова. Если он скажет, что это черное, все будут говорить и рассуждать об оттенках этого черного: "Черное", "Нет, чернее", "Нет, он имел в виду такое черное, которое скорее белое", и т.д. И сейчас, мне кажется, мы должны оттачивать экзегетические качества политической интерпретации.

Мы стоим перед проблемой герменевтики Путина. Мало ли что он сказал? Он мог иметь под этим в виду все что угодно, или не иметь в виду ничего. Это уже теперь обращено к нам. Поэтому бои, как мне кажется, переведены в сферу герменевтики и экзегезы. Путин сказал то, что он сказал. И никто не может поручиться, что он правильно понял. Включая самого Путина. Он говорит правильно, он говорит то, что есть, а задача всех остальных, и политических партий, и движений, - интерпретировать его. Причем мы даже не имеем права на правильную интерпретацию - никто не может узурпировать право толковать Путина, даже сам Путин. Он говорит вещи, близкие к абсолютному дискурсу. Абсолютный дискурс предполагает одновременно взаимоисключающие интерпретации. Я так вижу ситуацию.

Любое высказывание Путина должно быть расшифровано в надрациональном ключе. Что такое "многопартийная система", о которой он говорит, или "конструктивная оппозиция", которую можно прочесть по умолчанию? Путин только что уничтожил всякую возможную оппозицию при подготовке к этим выборам, и, уничтожив ее, он заявляет о ее необходимости. Путин окончательно превратился в некоего буддистского мудреца, и поэтому интерпретировать его напрямую, что, мол, вдруг он заметил с сожалением, что оппозиции нет, и он хотел бы ее иметь, или что она была деструктивна, а теперь конструктивна... Вы знаете, любому вменяемому политическому наблюдателю это кажется несерьезным. Путин одновременно везде. Он новый дух народа. Мы наконец-то получили холистическую - если говорить в латинском языковом контексте - автократию, где все есть все. Путин сейчас хочет оппозицию - значит будет оппозиция. Сегодня Путин - социально-политический демиург. Мне персонально это очень нравится. И если Путин говорит об оппозиции, значит, мне кажется, надо сказать: "Есть! Будет оппозиция". Скажет "не надо оппозиции", мы отрапортуем: "Не надо - значит, мы ошиблись, строя ее". Если он скажет "нужна оппозиция" и одновременно "не надо оппозиции", конструктивной или деструктивной, мы тоже скажем: "Да, хорошо, прекрасно, мы все поняли". Русский человек спокойно движется в категориях "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что", этот логический парадокс нас не смущает, мы к нему давно готовы и привыкли, и я сейчас просто наслаждаюсь дискурсом Владимира Владимировича Путина.

Например, полностью подтвердилось, что Путин - фигура самая либеральная, демократическая, гражданская, соблюдающая права человека... Это гарант моральных свобод демократии гражданского общества. Он подверг жесткой критике национализм и другие негативные стороны нашей предвыборной кампании. Именно Путин - гарант не только конституции, но и либеральных реформ, прав человека, свободного общества и гражданских свобод граждан.

На самом деле Россия - страна парадоксальная, очень тонкая, умная, ироничная, и поэтому если монарх призывает к гражданскому обществу, если диктатор вещает о свободе, если автократ опирается на либеральные реформы и демократические институты - в других государствах и странах это могло бы вызвать такое недоуменное поднятие брови, но в России - наоборот. В России все всегда так, все цари - революционеры, все революционеры - диктаторы, все демократы - нетерпимые садисты и убийцы, все палачи - глубочайшие гуманисты и сторонники всепрощения и толерантности. Такая страна, что мы хотим? Все правильно!

Андрей Быстрицкий

Либерализм Путина - в установке на диалог

Я глубоко убежден в том, что сама постановка вопроса о том, что Путин в стране - единственный политик, а все остальные должны довольствоваться интерпретацией - в корне не верна. Не может быть такого в нормальном обществе, - а Россия имеет реальный потенциал нормального общества. Существует реальная политическая игра, реальная политическая ситуация. Что касается вчерашнего прямого эфира, он открывает самый широкий простор для серьезной игры самых разных политических сил.

Очень важно, что президент высказал свои ощущения и представления о том, что является нормальной и естественной формой политической организации современного демократического общества европейского типа. Здесь как раз и возникла ситуация, когда существуют партии, тяготеющие, условно говоря, к свободе и справедливости, и партии, так или иначе радикализирующие общее поле. Вот о чем шла речь. Что существует более-менее сбалансированное ядро, и достаточно сильные, но вместе с тем - не слишком энергичные, не слишком нарушающие общее равновесие крылья, позволяющие более-менее планомерно и плавно менять общую политическую картину. Нужно понимать: для президента здесь нет никакой предзаданной диспозиции - "над схваткой" или "внутри схватки". Позиция президента более значима. Это позиция человека, который благодаря существующим полномочиям может эффективно повлиять на формирование этого самого политического поля. И в зависимости от необходимости, эта позиция может как включаться в борьбу политических сил, так и, наоборот, отдаляться от нее.

Подтвердилось, что Путин - весьма либеральная фигура российского политического спектра. Это не вызывает никакого сомнения. Весь сегодняшний эфир содержит в себе много внятных указаний на либеральную, демократическую и открытую позицию президента.

По жанру этот эфир был ближе не к "челобитным", которые люди несут монарху, а к диалогу. В этой установке на разговор, на рациональную коммуникацию и проявилась либеральная тенденция. Это мне кажется отрадным. Другой вопрос - готов ли российский народ к такого рода разговору, и готово ли российское общество к тому, чтобы вот так, диалогически и рационально, выстраивать самое себя. Это вопрос открытый.

Ирина Самахова

Бедный Джокер

"А ведь можно было догадаться, думал Румата. Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные. Эх, историки, хвостом вас по голове... ".

Бедный Джокер - это про ВВП.

Почему бедный? Потому что все на одного. "Мы с Путиным, мы как Путин!". И у всех вопросы - 150 миллионов вопросов. Кому крышу залатать, кому демократии, кому осетрины под хреном.

Ладно бабушки-старушки, но ведь и так называемое экспертное сообщество уверено, что нынче именно президент ответчик за всех и за все. Даже правозащитники со своими кошмарами толпой спешат к Нему - кого проклинают.

"Если Владимир Владимирович собирается развивать страну, без решения этой проблемы ему не обойтись", - подстилается один из экспертов. Проблему тут можно подставлять любую.

... "Ах, он выражается!". Да он у нас вообще скоро только матом будет разговаривать...

Именно так, общими усилиями, и создаются диктаторы. Думай за всех, решай за всех, отвечай за решения тоже персонально. "Ау, люди!"... ВВП уже обронил недавно, что "наверху" ощущается кадровый голод. И вот подступает полное одиночество.

...Хотите свободы? Ну так отстаньте от меня, живите сами по себе. Огородик, вон, почти у каждого имеется - у кого бесплатные 6 соток, у кого очень даже платные 600 (сотка по Рублево-Успенскому шоссе перемахнула за 20 тысяч долларов).

...Хотите Великой России? Только потом пеняйте на себя - ведь прилично работать умеете лишь под конвоем.

Почему Джокер? Для несведущих, так называется специальная карта из карточной колоды, которая принимает значение по желанию игрока. Бьет любого козырного туза...

"Владимир Владимирович должен определиться, кто он на самом деле - наемный менеджер или лидер нации" - требуют эксперты.

Ужо потерпите, он определится...

Александр Люсый

Путин обречен быть главным либералом

Предновогоднее общение россиян с президентом стало традиционным. Близкая к полутора миллионам масса его участников и есть воплощение той реальной президентской точки опоры, которая обнаруживается в основе управляемой демократии в России и может составить костяк параллельной (виртуальной) пропрезидентской партии, партии-дублера. Понятие "виртуальность" выступает здесь скорее в позитивном значении (английское слово "virtual" означает - фактический; ср. с латинским virtus - потенциальный, возможный, доблесть, сила, энергия, но и √ мнимый, воображаемый).

Вряд ли высказанное Путиным сожаление, что в Госдуме теперь не представлен весь политический спектр России, следует рассматривать как призыв к созданию новой конструктивной оппозиции. Все-таки главная задача власти - сделать конструктивной саму власть, а не оппозицию. Президент сделал предложение активно использовать наиболее вменяемых правых в структурах исполнительной власти, что, вероятно, более конструктивно, чем инициировать сверху создание новой пропрезидентской правой партии (внутри "Единой России"?). Генезис российских партий - процесс слишком непредсказуемый, чтобы в него стоило делать масштабные инвестиции. Так сложилось, что в парламенте работать теперь предстоит не с правой, а с левой оппозицией ("Родиной"). Думается, что президент еще не определился в степени ее вероятной конструктивности. Соответствующие внутриполитические тенденции он расценил в геополитической перспективе: ""Россия для русских" - это что, призыв к отделению некоторых российских территорий?".

При любом эксперименте не следует расширять поле непредсказуемости. "Нормальная многопартийная система", к созданию которой призывает президент, предусматривает в идеале неучастие главы государства во внутриполитической межпартийной борьбе. При этом нельзя сказать, что глава государства идеологически аморфен.

Благодаря навязанной России "правыми" президентской республике в России воспроизводится традиционная для нее автократическая, в которой наибольшим либералом обычно был верховный носитель власти. Так что Путин обречен быть самой либеральной фигурой российского политического спектра. И он остается, по тону высказываний, самой толерантной фигурой (чуждой, в отличие от тех же "правых", духу идейной "охоты на ведьм").

Очевидно противоречие между криптомонархическим архетипом, носителем которого является президент, с исповедуемым им идеалом классической плюралистической демократии. Последнему, кстати, соответствует иной российский архетип - "вечевой", осмысленный в категориях соборности, воплощением которому могла бы стать парламентская республика. Но этот путь решения основного противоречия современного российского государственного устройства чреват возникновением куда более острых противоречий.