Перечисленные "субъективные" факторы, действовавшие внутри ЯБЛОКА и СПС, дополнялись объективными обстоятельствами, крайне неблагоприятными для независимых политических партий вообще.

До 2003 года в большинстве российских регионов доминировала так называемая плюральная система выборов законодательных собраний - избрание депутатов по округам в один тур по системе относительного большинства. В этой системе партийные кандидаты, как правило, соревнуются с независимыми. Стало быть, вопрос здесь не в том, победит ли одна партия другую, а в том, есть ли партия, дающая своему выдвиженцу какое-либо преимущество над беспартийным соперником¹. Так как таких партий в большинстве случаев не было и партийный брэнд скорее сужал, чем расширял электоральную нишу кандидата, то чаще всего подобная система вела к ситуации, когда в легислатуру проходили либо беспартийные ставленники исполнительной власти, либо выдвиженцы компартии. Подавляющее же число депутатов региональных законодательных собраний, избираемых по данной системе, были беспартийны². Работала против партий в российских условиях и мажоритарная система в два тура, когда беспартийное большинство чаще всего "прокатывало" вышедшего во второй тур партийного кандидата - яркий пример представляет то же "Яблоко", которое добилось подавляющего успеха в первом туре выборов депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга в 1998 году, однако во втором туре большинство кандидатов "Яблока" проиграли.

На протяжении последних 10 лет только кандидаты-коммунисты регулярно в открытую заявляли о своей партийности, т.к. в отличие от практически всех остальных партий имели стабильный электорат.

В результате кумулятивного эффекта подобных и некоторых других факторов в РФ конца 1990-х шло повсеместное ослабление и деградация региональных партийных структур, их вытеснение в маргинальную часть местной политической элиты. Даже губернаторы-коммунисты последние годы вели свои кампании как независимые надпартийные кандидаты при поддержке левых. Так, члены фракции КПРФ в Государственной думе РФ С.Левченко и С.Глазьев баллотировались в губернаторы соответственно Иркутской области и Красноярского края как независимые. В традиционно политически активных регионах даже заведомо партийные кандидаты (то есть руководители региональных отделений, а часто и члены федеральных руководящих органов той или иной партии) в 2000-2003 зачастую тщательно скрывали свою партийную принадлежность, а сами организации партий, как правило, не принимали непосредственного участия в выборах, так как перед ними стоял выбор - или побеждать, объединяя интересы разных групп и клиентел, или просто раскручивать брэнд партии в расчете на ее федеральный имидж и проигрывать. Особенно хорошо видна эта тенденция, если сравнивать избирательные кампании 1998 и 2002 годов в наиболее электорально значимых и политически активных регионах - Нижегородской области, Краснодарском крае, Санкт-Петербурге и др. В традиционно "красном" Краснодарском крае, где на выборах 1998 полностью доминировало движение "Отечество" Н.Кондратенко, взявшее тогда более 40 из 50 мандатов³, на выборах 2002 вообще почти не было значимых общекраевых команд, а боролись кандидаты различных субрегиональных группировок и кланов. Причем, если выборы 1998 года проходили по 4-х и 5-мандатным округам, которые можно было рассматривать как прототип выборов по спискам (кандидатов было много, большинство были избирателям неизвестны, и многие в этих условиях в качестве главного показателя при голосовании ориентировались на членство в "Отечестве" Кондратенко, голосуя за совершенно неизвестные и не раскрученные фигуры), то выборы 2002 прошли по 70 одномандатным округам, что существенно снизило роль командного голосования. И это при том, что одновременно на федеральном уровне вводилась норма, устанавливающая смешанные выборы на региональном уровне!

Точно так же в Санкт-Петербурге выборы Законодательного Собрания в 1998 году ознаменовались ярко выраженной командной борьбой, в частности Санкт-Петербургского "Яблока" и "Блока Юрия Болдырева", выборы 2002 года же были в первую очередь личными кампаниями конкретных кандидатов и лишь во вторую - конкуренцией блоков. Если в 1998 году "Яблоко" провело 9 человек, то теперь уже общий блок "Яблоко"+СПС смог провести из 29 кандидатов только 8. В целом же более половины состава Законодательного Собрания Санкт-Петербурга составляют теперь независимые депутаты. Общая партийная составляющая петербургской политики находится на самом низком уровне с конца 80-х годов⁴.

Продолжение этой тенденции можно было наблюдать и в региональных кампаниях 2003 года. Губернаторы активно сопротивлялись попыткам навязать им списочные выборы и продолжали делать ставку на формирование беспартийных, построенных по кланово-корпоративному признаку органов власти. Ни в одном регионе в период после вступления в силу нового Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ" и до окончания переходного периода, когда пропорциональная система не являлась обязательной, ее не ввели. Среди "отказников" оказались города Москва и Санкт-Петербург, Московская и Саратовская области, Удмуртия, Коми, Башкортостан, Дагестан, Северная Осетия и другие регионы.

В результате смешения этих "субъективных" и "объективных" факторов региональная партийная сеть основных партий (СПС, ЯБЛОКА, а также и КПРФ с ЛДПР) фактически разрушалась. Так как реальных стимулов вступать в эти партии для значимых региональных политиков становилось все меньше.

Еще более усугубил ситуацию чудовищный закон о политических партиях, фактически сделавший невозможным формирование новых партий в инициативном порядке (то есть "снизу вверх" - вначале некие группы в регионах и затем общероссийская партия). Его дополнили изменения в законы о выборах и об основных гарантиях избирательных прав граждан. Существующие политические партии этими законами поставлены в привилегированное положение, а новые фактически бесправны. Завышенные требования к численности (10 тысяч членов, при том, что реальный актив ни одной партии, кроме КПРФ и партии власти, в 1990-е не превышал 5 тысяч человек) и чрезмерность процедурных ограничений делают создание партии не делом неудовлетворенных существующими партиями граждан, а вопросом желания олигархических группировок. Новый закон о политических партиях лишь способствует политической диффузии, аморфизации федеральных партий - вынуждая искусственным путем наращивать численность, он ведет к тому, что даже "живые" ранее партии превращаются просто в сборища случайных людей, стремительно утрачивая внутреннее единство и самоидентификацию, и без того слабо выраженную.

По новому закону о политических партиях зарегистрировано 50 политических партий, однако попробуйте найти где-нибудь реально функционирующие региональные отделения Консервативной партии покойного Л.Убожко, партии Мира и Единства, Российской партии стабильности, концептуальной партии "Единение", Партии жизни, партии "Свобода и народовластие" и тому подобных образований. Создается ощущение, что авторы федерального закона о политических партиях или не знали, или проигнорировали классические труды в данной области (М.Дюверже, Р.Арон, А.Лейпхарт и др.), где изложены базовые принципы партийных систем, один из которых гласит, что дело не в размерах партии, а в специфике структур⁵. Партии, которые формировались в России к концу 1990-х, были преимущественно "кадровыми партиями" (кадровые партии - это объединения политиков и технологов, имеющие целью подготовить выборы, провести их и сохранять контакт с кандидатами), которые обычно не имеют жестко фиксированного членства и членских взносов; господствовавшая же до 1991 года КПСС была типичной массовой партией с фиксированным членством и членскими взносами. Новый федеральный закон о политических партиях предусматривает создание массовых партий с фиксированным членством, однако ни в одной из этих партий нет членских взносов (оно и очевидно - в условиях современной России обеспечить массовость партии, за членство в которой еще надо платить, невозможно), жизнеспособность подобного гибрида, сочетающего элементы принципиально разных систем, вызывает серьезные сомнения. То есть де-факто кадровые партии заставляют имитировать массовость, а так как имитационный характер массовости очевиден, то возникает рычаг давления власти на партии - за счет проверяющих реальную численность партии органов. Создатели и лоббисты закона, видимо, полагали, что он поможет им стать вечными монополистами в своих электоральных нишах. Итоги выборов показали, что многие из них ошиблись.

Главный минус нынешней избирательной системы и системы политических партий в том, что они не дают возможности создавать новые эффективные электоральные предложения вне ресурса "партии власти". В итоге давно исчерпавшие свой политический ресурс политики парализовывали свои электоральные ниши и не давали никому другому создавать в них новые дееспособные проекты, вынуждая своего избирателя голосовать за суррогаты или бойкотировать выборы.

Процессы, похожие на ситуацию в СПС и ЯБЛОКЕ, происходили минувшие годы и в КПРФ. Число разогнанных обкомов или ушедших из фракции депутатов давно перевалило критическую отметку. Реального обновления руководства партии не происходило, хотя на местах во многих регионах появился новый и перспективный актив. Здесь тоже чем дальше, тем больше разрастался конфликт старой и новой элит. Но если ЯБЛОКО и СПС "сами себя высекли", то к падению КПРФ власть активно приложила руку.

Можно лишь сожалеть, что не будет в Государственной думе таких достойных людей, как Алексей Арбатов, Виктор Зоркальцев, Эдуард Воробьев, Юлий Рыбаков, Анатолий Голов и многих других. Но система партийных суррогатов не могла больше существовать. Именно из-за того, что вместо реальных партий были вождистские клиентелы, и стала возможна "управляемая демократия". Но сегодня внутри самой системы - вольно или невольно - запущен импульс к обновлению.

Перспективными представляются две ниши - социал-демократическая и социал-либеральная. Убежден, что "чистый либерализм" в России невозможен, и провал СПС тому наглядное доказательство - управлять, находясь на либеральных позициях долго, и при этом иметь поддержку населения невозможно - либо избранный на высокий пост либерал эволюционирует в сторону социал-либерализма, либо его политическая карьера заканчивается плачевно. И особенности национальной культуры, и мизерность прозападной части и без того небольшого среднего класса в ближайшем будущем обрекают на проигрыш любые чисто либеральные проекты.

Проект ЯБЛОКО+СПС бесперспективен, и это доказали плачевные результаты в тех регионах, где были попытки создания таких списков на региональных выборах. Кстати, на региональных выборах, которые проходили одновременно с выборами Государственной думы РФ 7 декабря 2003, списки ЯБЛОКО и СПС повсеместно провалились, кроме малочисленной Ингушетии, где список ЯБЛОКО сумел получить два мандата в Законодательном Собрании. Если СПС осуществит нажим и поглотит-таки ЯБЛОКО, то последнее просто исчезнет, так как его избиратель никогда не проголосует за такой союз. Для нового социал-либерального проекта это будет только к лучшему: увядающее ЯБЛОКО само таким образом освободит электоральную нишу. Прогнозируемые минимальные размеры этой ниши составляют 6-7% (получаемые, если сложить голоса ЯБЛОКА, "зеленых", СЛОНа, ДПР, конституционно-демократической партии, партии "Развития предпринимательства"). И эта доля может существенно возрасти в случае вполне вероятного провала данного "Единой Россией" большого числа популистских обещаний.

Наиболее перспективен и наиболее вариативен новый социал-демократический проект. Именно он может претендовать на получение в исторической перспективе большинства голосов населения. Это может быть и обновленная КПРФ (тогда реализуется восточно-европейский сценарий, при котором, потерпев провал, но затем обновившись, новые левые в результате пришли к власти), и нечто, созданное на базе блока "Родина". Поскольку, помимо социалистической, в этом блоке сильна и националистическая составляющая, здесь мог бы получиться некий вариант "национального социализма" по примеру ряда стран Латинской Америки (типа перуанского апризма или аргентинского хустисиализма). Если один из этих проектов (КПРФ или "Родина", или их альянс) реализуется, то тогда иные, социал-демократические по сути силы (Партия возрождения России, Аграрная партия, Партия социальной справедливости - вместе они получили 7 декабря 2003 года 8,64% голосов, в этой же нише СДПР, Российская партия труда) могут сдвинуться к центру и занять социал-либеральную нишу.

Разумеется, может ничего и не получиться. Но теперь хотя бы есть шанс на обновление политической системы. История сама расчистила правую нишу и открыла путь к реформированию левой. Остальное зависит от политической мудрости и мужества лидеров, а в значительной степени и от политической мудрости президента страны. Не стоит забывать, что благодаря ретивости его сторонников, на выборах Государственной думы РФ в 2007 году будет действовать 7-процентный барьер. Не пора ли пересмотреть многие закрывающие путь к обновлению политической системы законодательные нормы? Именно с требованиями политической реформы и формирования открытой к изменениям политической системы и должны выступить новые демократические лидеры.

Примечания:

¹ Петров Н. Выборы органов представительной власти // Мировая экономика и международные отношения. 1995, #3-4.

² Голосов Г.В. Измерения российских региональных избирательных систем // Полис. 2001, #4.

³ Багров Т. Выборы Законодательного Собрания Краснодарского края. // Политический мониторинг ИГПИ. М.: Международный институт гуманитарно-политических исследований, 1998. #11 (82).

Ветошкин А.Г. Краснодарский край в декабре 1998 года. // Политический мониторинг ИГПИ. М.: Международный институт гуманитарно-политических исследований, 1998. #12 (83).

⁴ Гончаров В. Результат петербургских выборов - боевая ничья. // Российский региональный бюллетень. #23, 2002.

⁵ Дюверже М. Политические партии. М.: Академический проект, 2000. С.116-118.