|
||
/ |
Что делать? Дата публикации: 19 Февраля 2004 Этот неотложный и проклятый вопрос взялась регулярно разрешать Вся проблематика будущего сосредотачивается вокруг равнобедренного треугольника "президент - правительство - парламент". Слов нет, взаимоотношения этих сил важны, особенно когда их диспозиция воспроизводит треугольник "лебедь - рак - и щука" - ситуация, в которой действовал первый российский президент и которая вылилась в прямое двоевластие. Это было время, когда коммунисты, опираясь на законодательную трибуну, требовали свержения реформаторов и готовили страну к реставрации, а Ельцин отчаянно взывал к волчьей стае Верховного Совета, обращаясь к его разуму (что само по себе было непривычно слышать от верховных властей): да поймите, Гайдар умный, очень умный человек! Поневоле надо было быть "верхоглядами" - в политику упиралась жизнь. "Молодой, энергичный" Путин вступил на президентское поприще - и не сегодня, а уже позавчера - в сравнительно благоприятное время, когда перед ним простиралась "зеленая улица". И что же? Борьба ли с коррупцией, бездомные ли дети, "оборотни" ли в погонах, ЖКХ ли - все эти нашумевшие темы развивают скорость и пышут энергией лишь на высших этажах бытия. Бренной земли эти бурные начинания практически не достигают. Будто бы прочерчена какая-то заклятая черта между горним и дольним, будто существует некое мистическое средостение между миром решений и - воплощений; в конце концов, между сознанием и бытием. Вот обо что должна была споткнуться и перед чем остановиться мысль компетентных аналитиков дурного настоящего и советников лучшего будущего. Между тем, привыкшая приятно реять в высших сферах, она раскидывала перед нами веер виртуальных конфигураций российской политической сцены в зависимости от мановений президентской воли. И один только Порвалась связь миров, горнего и дольнего. Колесики не зацепляют, приводные ремни истерлись. Сдвинешь камень с места, а он, как сизифов, тут же возвращается назад; вытащишь колеса из расхлябанной колеи, глядишь, а повозка опять въехала в нее. Исходя из того, где заедает, очевидно, что тут не вина центральной власти, а беда ее. Однако затянувшаяся беда становится виной. Стремясь компенсировать несдвигаемость реальности (бездействие законов), власть еще интенсивнее нажимает на законотворчество, более подручное и освоенное дело. Но умножение законов не научает их исполнению. По поводу аналогичной ситуации непродуктивного увлечения законотворчеством в свое время сетовал Монтень, замечая, что "во Франции законов больше, чем во всем остальном мире, и больше даже чем понадобилось бы, чтобы навести порядок во всех мирах Эмпедокла". Видно, и сам президент не знает, что делать с разладом между сферой решений и чувственным порядком вещей, и все больше уповает на силу призывов, навевая воспоминания о временах, когда страна регулярно оглашалась Призывами ЦК КПСС, составленными из морально-гражданственных императивов. Сегодня из уст главы государства мы можем услышать обращения, тоже выдержанные в модусе долженствования: что именно собравшейся аудитории, а то и стране в целом нужно, необходимо, следует "выполнить", "проконтролировать", "защитить", "активнее использовать", "не допустить", "пресечь", при этом строго "соблюдая пределы своей компетенции", и т.д. Кто спорит, призывы к нации - неотъемлемый атрибут общественной жизни великой страны, а иногда и ее выживания, однако они не могут заменить механизм повседневного воздействия на действительность. Тем более что "должное" в речах президента достигает порой такой степени обобщенности, что становится неконкретизируемым и ставит под вопрос саму идею выполнимости. Это, кроме нас, заметила и корреспондент "Известий" Н.Алексеева, В обстоятельствах такого клинча довольно странно выглядят укоренившиеся и беспрерывно будируемые страхи передовой общественности перед так называемым "административным ресурсом". Мы слышим их и в программе "Что делать?", конечно же от Иное дело - "верхняя" политика, здесь управлять потоками, перегруппировывать, а то и аннигилировать действующие силы весьма посильно "административному ресурсу" президента. Но ведь речь, кажется, шла у нас об управлении потоками жизни, о "благосостоянии миллионов россиян", а это, как мы видим, "две большие разницы". Очевидно, в сфере умственного действия "работает" тот же сизифов закон, что и в сфере практического: воз раздумий о житье-бытье все время соскальзывает в родную наезженную политтехнологическую колею. Пресловутый "административный ресурс", в противоречие с громкими обличениями его политической общественностью, - это как раз то, о чем мечтает молчаливое большинство, но чего нет даже на горизонте. Беда в том, что политические и политтехнологические силы, находящиеся не у власти, питают самолюбивое убеждение, что приход их во власть или в круг ее советников радикально изменит положение вещей на нижних этажах существования. Во всех расхожих фобиях дает о себе знать профессиональная болезнь - политизация сознания, чем в бурные 90-е пеняли рядовой российской публике в культурных кругах, но которая на самом деле состоит не в интересе к политике и даже не в увлечении ею, а в переключении всех проблем в плоскость политических манипуляций. Есть и другая idee fixe в этой среде - "стабилизация", она играет роль уже не пугающего жупела, а спасительного якоря. Стабильность или смерть! Однако вдумайтесь, неужели мы хотим "законсервировать ситуацию", увековечить статус-кво: дома без тепла, больницы без лекарств, деревни без дорог, людей без зарплат, зарплаты в 500 рублей (столицы не в счет)? Стабильность хороша в одном - в отношении курса доллара. Но тут-то как раз... Два эти популярные понятия надо было бы поменять местами в плане сущего и должного - чтобы "административный ресурс" наконец вошел в силу, а "стабильность", наоборот, уступила место сдвигам. Есть у кабинетных ученых еще одна навязчивая мысль широкого профиля - касательно объединяющей, духоподъемной для россиян идеи, на роль коей назначается собственная безопасность и удвоение ВВП. Но вы же понимаете, что этим ни одно живое существо не вдохновится на служение отечеству. Итак, что делать теоретикам-концептуалистам, чтобы послужить общему делу? Наверное, вместо того чтобы строить воздушные замки, надо попытаться разгадать механизм бездействия "вертикали власти". Возможно, в процессе разгадывания аналитический ум столкнется с неизвестным феноменом: новой формой собственности (не частной, но и не коллективной и не государственной) и более того - с новой "общественно-экономической формацией" (но это - особый сюжет). И все-таки не могу не отдать пальму первенства по затуманиванию умов программе "Свобода слова", Посудите сами. Либералы проповедуют "демократические выборы" (наследственная монархия - враг # 1), но им не нравится, когда народ, демос, пользуется этим правом. Им не нравится и сегодняшняя предсказуемость президентских выборов: по-видимому, в интересах политкорректности кандидаты должны были бы быть "более равны". Но, увы, старушка жизнь несовершенна. Мы услышали также от либералов, что они решительно осуждают народную, даже всенародную поддержку Путина как проявление российского рабства. Почему-де народ не воспринял либеральную программу из уст правых и с энтузиазмом отозвался на нее же, оглашенную президентом? Что это, как не преклонение перед "царской" властью? В своей тенденциозности эти избранные интеллектуалы пошли наперекор очевидности, ответ которой прост: потому что СПС и "Яблоку" избиратель не доверял, а Путину доверяет. Но для Т.Толстой, В.Познера, Г.Резника "мы выращиваем в душе царя" ("мы" - это эвфемизм, потому что сами себя они тут же из такого инкубатора справедливо исключили, поскольку находятся в ином рабстве - "у передовых идей"). В ходе дискуссии выяснилось также, что царь-освободитель Александр Второй не так прогрессивен и либерален, как Линкольн, потому что не был демократом и отменил крепостное право в России своей единоличной волей. И еще обнаружилось, что либеральная общественность, будь это в ее власти, запретила бы президенту раздумывать над преемником. Однако ведь даже ночной сторож, и тот хотел бы передать свою колотушку в надежные руки. В итоге приходится с горечью констатировать, что взгляды наших, так сказать, духовных поводырей, рафинированных, "умных, интеллигентных, культурных людей" (формула из речи И.Хакамады), не превосходят по линии здравого смысла воззрений тяжеловесных "неославянофилов" при всем их несимпатичном антизападничестве и огульном антилиберализме.
|
|
|
||