Многие граждане, страдающие ностальгией по славным девяностым, второй уже раз за последние три месяца сообщают, что проснулись в другой стране. Врут граждане. Страна все та же. Наша.

В которой политологи рассказывают в еженедельных телешоу о том, как им не дают в еженедельных телешоу рассказывать правду о кровавом путинском режиме. А кандидаты в президенты (теперь уже во многих, если не всех, смыслах - бывшие), в эфире государственных и негосударственных телеканалов, причем с завидной и дорогостоящей регулярностью, - о том, как трудно получить доступ в эфир этих самых телеканалов, чтобы рассказать всем прочим гражданам о собственных взглядах, платформах и иной тяжелой технике.

Усталые прочие, пользуясь сравнительной доступностью в нашу потребительскую эпоху телеприемников, снабженных устройствами типа ПДУ, не вставая с диванов, переключают каналы в поисках передач более приемлемых. И даже самые дотошные из них не успевают дождаться, когда же наконец кандидаты расскажут им о собственных взглядах. "Опять недодали эфира", - сокрушаются наиболее (не)доверчивые из числа дотошных. А может, не было никаких платформ, взглядов и планов, а если и были, то такие, о которых вслух в эфире государственного или даже негосударственного телеканала не скажешь, при всем неуважении к туповатому отечественному избирателю?

Формировались эти взгляды в течение упомянутых выше славных девяностых, когда сложилось (в среде профессионалов-политиков, то есть, и их обслуживающего персонала) представление о политике как процессе сугубо технологичном и высокодоходном.

Политика, согласно этим взглядам, беглую попытку реконструкции каковых мы ниже и представим, сводилась к эксплуатации двух мотивов - любви к советскому прошлому и ненависти к нему же. Право любить советское прошлое (в которое в силу общей неразберихи были включены победы Александра Невского, Петра Первого, Суворова, Кутузова и Скобелева, а также молитвенные труды Сергия Радонежского) сразу же приватизировали коммунисты. Власть оставила за собой право ненависти.

И вот в течение почти десяти лет вся российская публичная политика была нацелена на обеспечение воспроизводства власти, декларирующей ненависть к советскому прошлому и его наследникам (в лице потомка Романовых, Патриарха Никона, а также Жукова, Сталина и Рокоссовского - Г.А.Зюганова). Для подобного воспроизводства требовалось: а) раз в четыре года обеспечивать поражение означенного Г.А.Зюганова на президентских выборах (задача формулировалась точнее - обеспечить победу Б.Н.Ельцина); б) не дать коммунистам конституционного большинства в Думе (иными словами - так или иначе протолкнуть в Думу максимальное число представителей виртуальных демократических партий, которые за редким исключением и создавались непосредственно под выборы - как НДР и потом СПС). Демократы гарантировали лояльность в принципиальных вопросах - собственно, был только один принципиальный вопрос: недопущение импичмента Б.Н.Ельцину. Взамен они получали возможность лоббировать интересы разнообразных спонсоров и торговаться по поводу непринципиальных вопросов, получая стабильный и достаточно высокий доход. Не нефтянка, конечно, но деньги терпимые, позволяющие посещать горнолыжные курорты и даже обзаводиться недвижимостью за границей на имя внебрачных детей и троюродных бабушек.

Сей дивный сад начал плодоносить и вызрели следующие фрукты:

а) элиты принципиально не работали на появление кандидатов, способных составить конкуренцию действующему президенту;

б) телевидение (в политической своей части) постепенно из СМИ превратилось в полноценный инструмент электорального контроля, ориентированный на решение означенных выше задач;

в) сколько-нибудь вменяемые люди бежали публичной политики как огня - либо в силу здравой оценки ситуации, поскольку схема спонсорства гарантировала куда больший успех в гораздо более прибыльной сфере непубличной политики, плотно сросшейся с непубличной экономикой, либо в силу элементарной брезгливости и свойственного человеку чувства самоуважения. Заработал механизм своеобразного естественного отбора наоборот, что, в принципе, было на руку власти и способствовало решению поставленных задач.

Собственно, именно в этой стране, в стране, где таким образом устроена политическая жизнь, мы проснулись 15 марта 2004 года, как просыпались много лет до того.

Конечно, некоторые изменения налицо, и связаны они, как кажется, с ростом прагматизма власти, работающей на максимальное удешевление политической системы. Судите сами.

Телевизор, превращенный в девяностых в средство электорального контроля, легко обращался в средство информационного шантажа. Очевидно, дешевле один раз захватить контроль над ним, чем по любому неприятному случаю возить в Останкино чемоданы с наличностью. Что и было сделано.

Многочисленные предвыборные политпроекты менее эффективны, чем один ударный и полностью подконтрольный. Создание такого проекта позволяет не только уменьшить затраты в период выборов, но и вовсе избежать их уже после выборов, исключая ситуацию торга по непринципиальным вопросам. Есть такой проект, и вы его знаете, и глава вашего города - наверняка его почетный член. Как же иначе.

Все это в сочетании с гениальной находкой, а именно с деприватизацией, с отъемом у коммунистов наиболее важной части советского наследия (условно это можно назвать имперским проектом), и привело страну к ситуации, когда выборы превращаются в формальность. И власть, и ее олицетворение - победивший на выборах президент виноваты в этом, во всяком случае, не больше, чем те, кто называет себя почему-то оппозицией. Те, кто запустил в политике механизм естественного отбора наоборот. Кто вынудил избирателей голосовать не только за Путина (рука все же не поднимается написать - "не столько"), но и во многом - против себя.

Те, кто фактически лишил выбора изрядную часть населения, которой вовсе не хочется жить в авторитарной недоимперии, пусть даже с умным и знающим языки диктатором во главе. Те, кто сделал выборы безальтернативными, последовательно работая на консервацию описанного выше политического механизма и себя в качестве его незаменимых составляющих.

Те, кто создал российскую политику, которая столько же имеет отношения к политике, сколько автомобиль "Жигули" к автомобилю как таковому.

• Виталий Третьяков. Почему победил Путин ("Российская газета")
• Леонид Радзиховский. Сачканул ("Совершенно секретно-Версия")
• Александр Ципко. Долг президента ("Литературная газета")