В "Новой газете" (# 17, 15 марта) опубликован внушительный доклад бизнесмена Михаила Юрьева "Крепость Россия" с подзаголовком: "Концепция для президента". В сопутствующем интервью автор уверяет, что текст написан "от чистого сердца", не по заказу. Редакционное предисловие намекает на то, что "Государь" (В.В.Путин) ознакомился с документом. Автор ("в настоящий момент совладелец и гендиректор промгруппы "Интерпром", входит в сотню самых богатых бизнесменов России") явно встраивает свою риторику в привычные рамки "диалога при власти". Что же, жанр "Как нам обустроить Россию" традиционен, отличительные его черты - субъективность, антиисторизм, экстравагантность.

"Текст написан в целом неплохо, но его провокационный характер все же бросается в глаза. Некоторые (немногие, впрочем) пассажи в тексте откровенно карикатурны, что еще раз подтверждает версию о провокационном характере документа", - комментирует политолог Станислав Белковский. Возможно, имеются в виду ссылки на опыт нацистской Германии. "Охранительная речь" превращается тут в клоунаду: о каком изоляционизме (а речь в докладе именно о нем) можно вести разговор, если стержнем нацизма была как раз экспансия? Мало того, предлагая долгосрочную 30-летнюю перспективу автаркического госстроительства, господин Юрьев забывает, что третий рейх не просуществовал и 15 лет.

И правда, текст скорее провокативный, чем на деле выстраданный. Уж больно пропитан он наивным стремлением "показать гордым янки". В самих США такая риторика весьма поощряется. Сегодня ее слышно из уст ни много ни мало потенциального кандидата в президенты. На провокативный характер текста указывает и постоянная увязка России с США в экономическом, политическом и общественном прогрессе (фактор "Юга", Европы, Латинской Америки вообще не принимается во внимание), и исходный посыл автора о том, что русские (советские) люди цивилизационно составляют единую общность с американцами (и, шире, "западоидами"). Например, по Юрьеву, "американцы нисколько не стыдятся геноцида индейцев, англичане - колонизации и лишения свободы трети мира, а французы - наполеоновских завоеваний, хотя, может быть, в другой раз они так не будут", а следовательно, и нам надо поощрять пропаганду национального величия, исходя из этой практики американцев, англичан и французов. Однако русские - не американцы, не англичане и не французы. Чтобы стать таковыми, им надо сначала провести геноцид, завоевать треть мира или хотя бы пойти войной на всю Европу. Автор предлагает брать пример с Америки даже в мелочах: перейти, например, на неметрическую систему или поощрять сугубо национальные виды спорта. Здесь он доходит до подлинно комических высот и призывает к разработке "новых видов спорта", которые будут "рискованнее, жестче и даже кровавее". О чем идет речь: неужто о реслинге (wrestling)? Или сразу - чего уж там - о боях гладиаторов?

Весь этот китч делает концептуальную критику доклада бессмысленной. Но можно отвлечься от "российского контекста" и взглянуть на доклад бизнесмена Юрьева с точки зрения крайне правых охранительных идей, владеющих сегодня умами значительной части западного общества.

Казалось бы, в современной России имеет смысл приветствовать любой охранительный дискурс как долгожданную замену дискурсу либеральному. Тем более должно быть приятно, что текст Юрьева направлен на сворачивание идеи "открытого общества". Само по себе это чрезвычайно хорошо и своевременно, потому что в сегодняшней его западной ипостаси "открытое общество" есть закрытый клуб. Но стоит ли отказываться от открытого общества ради создания аутентичного закрытого клуба, никак при этом не маскирующего свои мракобесные черты?

Увы, сам корень рассуждений Юрьева не имеет к традиционному российскому охранительству никакого отношения. "Крепость Россия" - это не древние метровые стены Корелы и Соловков, напоминающие цитадели катаров в Провансе. Это не Ростовский кремль, стилизованный под крепость, созданный для услады духа малой "элиты". Это даже не метафорический возврат к крепостничеству, хотя в докладе немало намеков на превращение российских граждан в новых крепостных, прикрепленных к государству, как к помещику. Новая Россия, о которой мечтает автор доклада, - это не крепость, а корпорация (слово это употребляется автором не раз). Автаркия, к которой призывает бизнесмен, - это система безусловной лояльности своему начальнику (реальному и потенциальному) по бизнес-структуре. Место национальной идеи здесь вполне закономерно занимает экономический рост (как в сегодняшних США и Китае - двух наиболее бизнес-ориентированных государствах мира). При этом автор призывает к мобилизации всех и вся на благо мобилизационной экономики, в то время как в СССР и нацистской Германии, служащих ему в качестве примеров, мобилизационная экономика работала в целях принципиально иной, нерыночной национальной идеи. Мобилизация ради мобилизации - это денежный тоталитаризм, господствующий сегодня в странах Запада. Чтобы добраться до этого вожделенного уровня, когда общий ВВП достигнет заоблачных высот, как в США (кстати, там это произошло вовсе не за счет одного лишь промышленного производства, а за счет максимального развития непроизводственных, вплоть до откровенно паразитарных, секторов экономики), господин Юрьев и призывает нас вполне обоснованно "начать капитализм с нуля": то есть с тех условий, в которых находились Соединенные Штаты Америки в XIX веке. Благо, дешевой рабочей силы в России достаточно (как и в США того времени).

Экономические меры, проповедуемые господином Юрьевым (запрет экспорта/импорта, выезда за границу и даже иностранных языков), неминуемо приведут к анархии производства и возможным волнениям. Как выйти из опасной ситуации? Путем принесения присяги "государству-корпорации". Безусловно, в условиях денежного тоталитаризма всякий общественный протест нивелируется. На примере США это видно прекрасно. Но зачем тогда предлагать следующие надуманные противопоставления России Западу: "...у вас занудное, суррогатное и импотентное, притом грязное, существование; а у нас хоть пока и победнее, но свободная и - главное - настоящая жизнь", "у нас - настоящие деньги и свобода бизнеса, а у вас - олигархия в союзе с плутократией, держащие вас на крючке суррогатных денег и смешных бумажек"? Бумажка есть бумажка - в условиях денежного тоталитаризма какая разница, смешная она или выполненная по последнему слову дизайна? Ты вынужден будешь продать за нее своего отца, обеспечена она золотым запасом или нет. Пока на власти денег (т.е. денежном тоталитаризме) строится вся государственная идеология, такое государство иначе как плутократией не назовешь. Лозунгам Юрьева свойственны не просто недосказанность и простоватость - они намеренно дезориентируют.

О целях новой государственной идеологии Юрьев пишет откровенно, в лоб: "...невиданный либерализм... сделает русский капитализм самым эффективным в мире, способным таки догнать и перегнать Запад". Он требует "...ограждения бизнеса от любых сдерживающих его рост факторов - а это в первую очередь административное и криминальное давление". Это типичный аргумент крайне правых на Западе. Они, правда, еще добавляют не для публикации: необходимо административное и криминальное ПООЩРЕНИЕ бизнеса. Наконец, автор позволяет себе и прямые ошибки. Например, призывая к уничтожению языкового образования, он утверждает, что в Америке-де не учат иностранных языков. Учат, учат!

Но это опять же "верхушка айсберга". Подобные перегибы становятся возможны потому, что господин Юрьев смешивает российский и американский опыт, призывает нас всех стать такими, как янки. Это неудивительно. Крайне правые в России и крайне правые в Америке действительно говорят на одном языке. Только сегодня в газету, которую я редактирую, пришел полупропагандистский хвалебный материал русскоязычного автора, живущего в Нью-Йорке, посвященный победе Путина на выборах. Позволю себе процитировать фрагмент: "...в реформаторской деятельности Путин использует опыт США, и особенно таких президентов, как Теодор и Франклин Рузвельт".

Завершается доклад совершенно филистерским риторическим вопросом: "А все-таки приятно помечтать, как, скажем, лет через десять спрашивает иностранный журналист у нашего какого-нибудь руководителя: какой реакции на какое-то действие России он ожидает от госдепартамента США? И тот в ответ не начинает юлить, как сейчас, что мы, дескать, все делаем правильно; и даже не заявляет, что это не их дело. А недоуменно спрашивает: госдепартамента чего?"

Вам ничего это не напоминает?

"Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и с поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность - словом, все колеблющиеся и неопределенные черты. Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник?"

• Крепость Россия ("Правый форум")
• Наталья Иванова. Опять Достоевский ("Русский Журнал")