Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20040318-mach.html

Новый президентский срок - старые соблазны
Александр Мячин

Дата публикации:  18 Марта 2004

Президентские выборы 14 марта стали завершающим ходом в блестяще разыгранной кремлевской трехходовке, начало которой положили думские выборы (ее вторым ходом была смена правительства). Кремль достиг безоговорочной победы, позволяющей закончить дело выстраивания самодержавной вертикали власти в стране.

С завершением выборного цикла 2003-2004 гг. оказалась выполнена основная задача первого путинского срока - командно-кадровая. Президент освободился из-под жесткой опеки и контроля старых ельцинских элит и замкнул властные ресурсы на себя. Внушительный мандат доверия, полученный от населения, должен развеять последние сомнения элит по поводу того, кто отныне в России хозяин, и позволить Кремлю смелее и решительнее повести наступление на остатки региональной и олигархической вольницы.

Результаты выборов дают власти возможность без задержек приступить к реализации приоритетной, судя по всему, задачи второго путинского срока - распространить успехи в "овладении" политикой на экономику. Изменения в надстройке должны завершиться изменениями в базисе экономико-отраслевых отношений - выстраиванием финансово-ресурсной вертикали и ее замыканием на ближний путинский круг.

Впрочем, все это изменения внешнего характера, не меняющие качества. А вот качественных изменений, по крайней мере в ближайшей перспективе, судя по всему, ждать не приходится. "Новый курс", похоже, больше ориентирован на иные задачи и цели.

Отличие нынешних выборов от предыдущих (именно оно и превратило их в "самые скучные" в новейшей истории России) в том, что на них решался "всего лишь" вопрос о доверии к власти, но не о стратегии развития страны. Стране же, по всей видимости, будет вновь предложена уже успешно апробированная в ходе первого срока имитация развития вместо самого развития. Благо, нефтяная конъюнктура позволяет и дальше успешно поддерживать иллюзию перемен вместо кардинального изменения пути развития страны и смены нынешней экономической модели с одновременным раздуванием мифа об удвоении ВВП как панацеи от всех проблем.

Принципиальное замалчивание властью в повестке нынешних выборов вопроса о стратегии развития может означать лишь одно: данный вопрос будет по мере возможности бесконечно откладываться и переноситься на неопределенное будущее.

В рамках такого подхода стабилизация, накопление, рост превращаются в самостоятельные приоритеты и самодостаточные величины - в отрыве от их реального содержания, структуры, качества и смысла. Власть упорно следует линии на то, что вопиющие социально-экономические и межотраслевые диспропорции и дисбалансы современного российского общества рассосутся сами собой, а экономический рост и удвоение ВВП выполнят в этом магическом ритуале функцию сеансов Кашпировского, позволив Кремлю избежать ответов на вопросы о целях и смысле своей политики: куда идем? зачем? и ради чего?

Впрочем, общее представление о будущем социально-экономическом курсе можно составить уже и сегодня. С ним в целом все ясно. Социально-экономическая политика сохранит преемственность и в основных чертах станет продолжением прежней. И смена правительства лишь подтверждает ее неизменность.

Следующий этап реформ будет разворачиваться под знаком минимизации участия государства в социальной сфере. Первые заявления Путина по итогам выборов и на встрече с новым правительством четко указывают на вектор этих перемен - более решительное освобождение государства от тяжелого бремени "социалки", отказ государства от прежнего объема социальных функций.

Модернизация будет, и она коснется в первую очередь социальной сферы - реформы ЖКХ, здравоохранения, пенсий... Дальнейшие подвижки могут быть в направлении либерализации естественных монополий, при этом государство вроде бы не собирается отказываться от контроля над их деятельностью в вопросах, касающихся поддержания жизнеобеспечения основных систем страны.

Однако есть серьезные основания предполагать, что модернизация так и ограничится социальным сектором, не затронув основ нынешней экономической и социальной модели, сложившейся в ельцинскую эпоху, а значит, газонефтяной экспорт и олигархический экспортно-сырьевой капитал будут по-прежнему определять курс, приоритеты и позиции России в мире.

Так, первые результаты долгожданной административной реформы уже известны - увеличение чиновничьего штата вместо его сокращения, усложнение управленческой структуры вместо ее упрощения. Но самое главное - все прежние правительственные кадры, включая целый ряд мастодонтов ельцинской эпохи, остались на месте. Вся кадровая революция и правительственная реформа свелись в основном к тому, чтобы убрать Касьянова как единственный остававшийся во властных эшелонах самостоятельный центр принятия решений, имевший свою, и часто не совпадавшую с "мнением Самого", точку зрения. Попутно она позволила устранить из путинского окружения не очень приятных президенту лиц, доставшихся ему от договоренностей или компромиссов первого срока (будь то Рушайло или Яковлев).

Деятельность всех этих "новых" старых правительственных кадров уже хорошо известна. Ожидать поэтому каких-то прорывных стратегий от нынешнего кабинета не приходится. К тому же с приходом Фрадкова правительство, очевидно, превращается в технического исполнителя воли президента.

Путин - первый из лидеров новейшей России, кто сумел за годы власти нарастить поддержку населения (с 53% в 2000 году до 71% в 2004-м). Однако, как показывает вся российская история, удержать достигнутый результат гораздо труднее, чем его набрать, а разочарование обычно довольно быстро приходит на смену первоначальному восторгу. Провести непопулярные социальные реформы и одновременно сохранить электоральную привлекательность - задача почти неразрешимая. Во всяком случае - и опросы социологических центров (тех же ВЦИОМ и ФОМ) это подтверждают, - у населения сохраняется устойчивое патерналистское восприятие государства, оно привыкло к наличию определенных социальных гарантий, и переменить этот менталитет населения будет крайне сложно.

В случае сохранения действующих выборных процедур проведение радикальных социальных реформ сделает практически невозможным третий срок для нынешнего президента. Тем самым на повестке нового срока все более зримо встает проблема преемника, и сам Путин уже открыто начал готовить общественное мнение к такому решению вопроса о будущем власти в стране.

Это же объясняет один примечательный момент политического сезона 2003-2004 гг.: в течение всего этого времени Кремль, помимо задачи добиться убедительной победы, решал задачу сведения к минимуму рисков неконтролируемого вмешательства в процесс определения будущего престолонаследника. Данная задача в целом определила интригу всего выборного цикла, в водоворот которой попали оба оппозиционных фланга.

Разгром праволиберального фланга на думских выборах должен был быть дополнен завершением начатого тогда же демонтажа левого фланга в его прежнем виде. Однако перед страхом получить "отвязанного" Глазьева Кремль предпочел сделать выбор в пользу изрядно надоевшего, но привычного и неопасного "дядюшку Зю", а следовательно, и дальнейшей стагнации КПРФ. Ставшее результатом президентских выборов-2004 новое укрепление позиций Зюганова означает, что об обновлении левого фланга в ближайшее время можно забыть. Напротив, следует ожидать решительного наступления зюгановских ортодоксов на позиции реформаторов в КПРФ.

Одновременно относительно успешное выступление Хакамады, подкрепившее ее претензии на роль нового либерального вожака, выраженные в заявлении о намерении строить новую - "настоящую" - либеральную партию, способно похоронить СПС в его прежнем виде и окончательно развалить весь либеральный фланг в его прежних формах.

Разброд и шатания на оппозиционных флангах делают невозможными реальные вызовы для власти в обозримой перспективе. Поражение публичной политики, как представляется, следует считать еще одним важнейшим итогом выборов-2004.

После 14 марта решение вопроса о будущем преемнике переводится из сферы публичной политики в сферу кулуарных договоренностей. И при сохранении нынешних тенденций в политической и экономической жизни это означает, что данный вопрос будет отдан на откуп ближнему путинскому кругу.

Здесь же кроется соблазн для власти (и одновременно угроза для большинства общества) - оставить неизменным сложившийся социально-экономический строй, приспособив его под экономические нужды новых правящих групп. То есть ограничиться сменой декораций вместо экономической модернизации; сменой кланов у властной кормушки - вместо кадровой революции.

Это тот случай, когда предсказуемость и стабильность могут превратиться в синонимы квазиразвития. Без подлинных экономических и социальных перемен "новый курс" сведется лишь к выращиванию нового поколения олигархов и воспроизведению - уже на новых властных основаниях - все той же порочной экономической модели прежней эпохи.