Где-то уже с полгода хорошей московской традицией стали разноформатные клубные семинары по актуальным политическим и социокультурным проблемам. Самые разные организации и центры озаботились дефицитом дискуссионных площадок и открыли напряженный поиск продуктивной формы диалога, имея в виду в первую очередь диалог между представителями разных политических позиций. В обществе словно бы заработали компенсационные механизмы, восполняющие дефицит гласной институализированной политики - и сразу стало ясно, что реальная "государственная дума" находится не в здании на Охотном ряду, а где-то там, в средостении конференц-залов, клубов и кухонь: именно там ведутся политические дискуссии, определяются актуальные направления мысли и зреют наметки решений, которые рано или поздно воплотятся в законы.

Одно из таких мероприятий состоялось в прошедший четверг. Фонд "Территория будущего" представлял "экспертам" свой доклад "СОЦИАЛЬНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ В РОССИИ: УТОПИЯ ИЛИ ЦЕЛЬ?" - попытку предложить версию "идеологии реформ". "Культурным героем" своей идеологемы авторы доклада обозначили Людвига Эрхарда и его реформистскую историю, а в качестве главного позитивного мифа предложили концепт "ответственного", или социального либерализма, жестко противопоставив его либерализму "дикому". В негативно-констатирующей части главной проблемой России было обозначено подпольное существование "производительного класса", обусловленное коррупцией и отсутствием гарантий собственности. Основной задачей авторы доклада видят легализацию этого класса - в результате серии институциональных изменений, нивелирующих разрыв между богатыми и бедными, делегирование большой части власти на региональный и местный уровень, создание эффективных негосударственных институтов социальной политики.

Разношерстный экспертный пул доклад обсуждал вяло. Обязательной речевой фигурой стала следующая конструкция: "Хотя я принадлежу к другому идеологическому направлению, идеи доклада не вызывают у меня принципиального отторжения". И далее, как правило, говорили о том, чего в нем не хватает - а на самом деле про то, что они сами хотели бы там видеть. Оно и понятно: констатируемое уже слишком очевидно и многажды обсуждено, а позитивная часть - слишком размыта и общерекомендательна. Фонд "Территория будущего" не ответил на самый главный вопрос - о субъекте институциональных изменений.

Сделанный в докладе прогноз - о том, что источником изменений станет масштабный внутрироссийский кризис, спровоцированный внешними причинами (в спектре от "падения цен на нефть" до террористическо-антитеррористической активности), вызывает острое желание сказать никулинское "лучше вы к нам". Объяснения насчет государства и государственных усилий вызывают вопросы не только к слову "либерализм", заявленному в титуле, но и насчет эффективности современной нам государственной машины в качестве субъекта каких бы то ни было осмысленных преобразований. Рассказы про "новую экономику", которая должна стать локомотивом экономического развития, популярные лет пять назад (до падения NASDAQ), сегодня уже не вызывают того восторженного ажиотажа, на котором когда-то так любили играть биржевые спекулянты. Наконец, тезис о низовом местном самоуправленческом движении после недавних московских муниципальных выборов тоже подлежит серьезной модернизации.

В итоге каждый говорил о своем - кто-то о растущих социальных противоречиях на фоне крепнущей "стабильности", кто-то - о "силовом реванше", а кто-то о защите обездоленного русского большинства от известно кого. Ну и само собой, нашлись такие, которые предпочли словосочетанию "социальный либерализм" другое - "либеральный социализм". Иными словами, в котле помаленьку что-то варится, но это "что-то" пока еще очень и очень сырое.

В связи с этим самый интересный вопрос - не столько по содержанию, сколько по формату идеоцентрических посиделок, узких докладов и позиционных маркировок. Тот факт, что "активная прослойка" неосознанно и мучительно ищет для себя способы заниматься политикой в обход омертвелого официозного коммуникационного мейнстрима, заслуживает отдельного и профессионального исследования. Ясно, что открытый некогда "Гражданскими дебатами" и многократно воспроизводимый формат "круглого стола" как открытой политологической площадки во многом исчерпал себя с точки зрения результата на выходе - получается не диалог, а какофония монологов. Ясно также, что крайне трудно без медийного выхода - любые обсуждения такого рода жизненно нуждаются в противоборстве сколько-нибудь массовых полемических трибун, естественным образом продолжаемом в живых обсуждениях. Ясно, наконец, что политическая дискуссия невозможна без минимально рабочих форм политической самоидентификации дискутантов - что на данный момент, когда все "измы" без исключения в массовом сознании означают черт-те что, представляется крайне затрудненным.