Судя по выпускам теленовостей, у нас нет профсоюзов. Если бы они были и работали, мы бы об этом знали. Из тех же новостей. Значит, либо они есть, но не работают, и сообщать тут просто нечего, либо они работают, но об этом не сообщают по каким-то причинам. Судя по выпускам теленовостей, у нас в стране нет "легальных" забастовок (не говорю уже - забастовочного движения). Если их и впрямь нет, то почему? Яndex на запрос "забастовка, профсоюз" выдает ссылки либо на зарубежные события, либо на... российское трудовое законодательство. Разве нет поводов для забастовок? Достаточно. Значит, несмотря на наличие поводов к забастовкам, они не происходят. Почему? Конфликты разрешаются иными путями? Вообще никак не разрешаются? А если забастовки в реальности имеют место, стало быть, о них почти не сообщают. Редко, в исключительных случаях. А чаще сообщают о внесистемных акциях (перекрытие дорог, голодовки и пр.). Почему? Существует ли сегодня в России "рабочий класс", "классовая борьба"? Это целый комплекс перманентных (кто-то скажет риторических) вопросов, заслуживающих внимания. (А. В.)

Классовая борьба в современной России заметно поутихла. Шахтеры больше не требуют свержения президента и изменения общественного строя, и о других бастующих доходят лишь слухи. Покой, казалось бы, снизошел на истерзанную враждой российскую землю.

Однако даже для постороннего наблюдателя такая ситуация не может не показаться странной. Находясь в списке бедных стран Европы, с непростыми для большинства населения условиями жизни (мужчины в среднем не доживают до пенсии) и не менее тяжелыми условиями труда, Россия почему-то демонстрирует отсутствие серьезной социальной борьбы.

Может быть, борьба идет, просто мы о ней не знаем?

Действительно, главный редактор центральной еженедельной профсоюзной газеты "Солидарность" Александр Шершуков в интервью РЖ выразил крайнее неудовлетворение освещением профсоюзного и забастовочного движения в российских СМИ. "В настоящий момент они практически не освещаются", - отметил он.

Одна из причин этого явления - занижение количества забастовок государственными органами. Официальный уровень оценки забастовочного движения Госкомстатом Александр Шершуков называет "забавным", поскольку он заведомо необъективен и не отражает реального положения дел. Госкомстат фиксирует лишь 6-12 забастовок в квартал, хотя на самом деле их больше. Существующая система отчетности позволяет работодателям не делать соответствующих заявлений.

Кроме того, в российском информационном пространстве начинает консолидироваться противоположный лагерь, Российский союз промышленников и предпринимателей, так называемый "профсоюз олигархов". Он занимает, так сказать, все более классовую позицию.

Российские СМИ не останавливаются и перед дискредитацией профсоюзного движения. В качестве примера Александр Шершуков приводит публикацию в интернет-издании "RBCdaily" от 30 января. Волгоградский профсоюз металлургов выступает против компании "МАИР" и ее волгоградского трубного завода потому, якобы, что облсовпроф, лишившись заводской профорганизации, потерял 100 тысяч долларов членских взносов.

Необходимо, правда, отметить, что снижение интереса к профсоюзному и забастовочному движению вызвано и объективными причинами, а именно ростом российской экономики и некоторым повышением зарплат в последние годы. Однако спад недовольства, по мнению главного редактора "Солидарности", происходит вовсе не такими темпами, как это пытается представить Госкомстат.

Основной проблемой современного российского профсоюзного движения Александр Шершуков считает необходимость внутренней модернизации. Она заключается в переходе на новые формы управления и смене кадрового состава, в том числе в смене лидеров.

Сергей Храмов, председатель объединения профсоюзов России СОЦПРОФ, отметившего на прошлой неделе свое пятнадцатилетие, в комментарии РЖ также дал низкую оценку освещению в СМИ профсоюзного и забастовочного движения. "До сих пор наши СМИ не поймут, что забастовки организуют не шахтеры и металлурги, а соответствующие профсоюзы", - отметил он. Журналисты, не путающие названия политических партий, тем не менее не могут грамотно передать наименования соответствующих профсоюзов.

Одной из причин такого невнимания к, без сомнения, важной составляющей общественной жизни, на взгляд Сергея Храмова, является дискредитация, опошление слова "профсоюз" по вине ВЦСПС, а потом и ФНПР. В советское время профсоюз был чем-то вроде "отстойника для бездельников", он был низведен до уровня социального отдела предприятий. Поэтому у нас невозможно сегодня ни до кого достучаться, а, например, в Италии по призыву профсоюзов на улицы выходят 13 млн. человек. В американских фильмах "профсоюз" - обыденное слово. Мы же его, увы, продолжаем считать чем-то шуточным.

По утверждению Сергея Храмова, Федерация независимых профсоюзов России, взаимоотношения СОЦПРОФа с которой носят непростой характер, - это не профсоюз в полном смысле слова, а скорее профком советского образца. Его близость к власти, а также собственность, доставшаяся от ВЦСПС и оцениваемая в $6 млрд., возможно, не позволяют в достаточной степени отстаивать интересы трудящихся.

Профсоюз, подчеркивает Сергей Храмов, является продуктом самоорганизации рабочих предприятия. Так его в России пока не понимают. У нас предприятие либо работает хорошо, и тогда рабочие боятся за свои места и не занимаются какой-либо активной профсоюзной деятельностью, либо предприятие работает плохо и выплачивает низкую зарплату, но является градообразующим. В этом случае требовать чего-то тоже опасно, т.к. неизвестно, удастся ли устроиться еще куда-то. Активная профсоюзная работа, на взгляд Сергея Храмова, возможна в основном на крупных и успешных предприятиях вроде АвтоВАЗа.

Касаясь вопроса о взаимоотношениях профсоюзов и политических партий, Сергей Храмов отметил, что профсоюзы, разумеется, должны быть независимы от политических партий. Однако ничто не запрещает профсоюзам создавать собственные партии. Сам Сергей Храмов является председателем "Партии труда". На выборах в Думу организация, которую он возглавляет, хотела пойти вместе с "Родиной" и Глазьевым. Не получилось. Бедой российского левого движения являются его слишком тесные связи с ура-патриотами, стремящимися решать проблемы блока НАТО, а не российских рабочих. "Партия труда" предпочла войти в блок Семигина.

В качестве основного требования Сергей Храмов выдвигает увеличение зарплат в два раза, без чего люди не смогут "покупать отечественное" и, соответственно, поднять экономику.

Руководитель центра общественных связей ФНПР Андрей Баранов также достаточно негативно охарактеризовал роль российских СМИ в освещении деятельности профсоюзов. "Доходит до смешного: профсоюзные издания регулярно пишут о забастовках, а Госкомстат сообщает, что их (забастовок) в России за отчетный период вовсе не было, - комментирует он ситуацию РЖ. - И все центральные теле- и радиоканалы дружно повторяют эту ерунду". Для того чтобы забастовка "считалась", ее организаторы должны заполнить специальную ведомость и отправить ее в Москву. Конечно, людям не до этого.

Недружественность информационного окружения, в котором приходится работать профсоюзам, объясняется тем, что "профсоюзы всегда были и будут в оппозиции по определению". Работу со СМИ Андрей Баранов считает одной из ключевых задач российского профсоюзного движения, поскольку только так можно сформировать положительный имидж профсоюзов в обществе.

ФНПР вовсе не противостоит альтернативным профсоюзам. "Все мы делаем одно дело, защищаем права работников", - подчеркивает Андрей Баранов.

Литературный критик Дмитрий Бак отметил, что социально заметным явлением российское профсоюзное движение было лишь в конце 80-х годов, в пору известных забастовок шахтеров. В начале ельцинского периода перекрывание магистралей в Сибири уже не имело какого-либо эффекта. А без этого подобные акции теряют смысл.
Сейчас профсоюзное движение, на взгляд Дмитрия Бака, не является социальным фактом. Есть более широкий социальный протестный фон. Например, в Воронеже выступления против повышения квартплаты никак не были связаны с профсоюзами.

Николай Александров, обозреватель радиостанции "Эхо Москвы", в интервью РЖ напомнил, что российские профсоюзы были уничтожены еще большевиками, и с тех пор серьезной профсоюзной организации в России так и не возникло. Перспективы профсоюзного движения связаны с перспективами развития страны вообще.

"Участия профсоюза в социальной жизни не ощущаю, - говорит писатель, критик Владимир Новиков, - я даже не знаю, в каких отношениях я сам нахожусь с профсоюзом". Профсоюзная деятельность, которую можно наблюдать, например, в университете, ограничивается выдачей студентам проездных билетов. Куда идти со своими проблемами, неизвестно.

"В советское время было лицемерное уважение к труду, - подчеркивает писатель, признавая эмоциональность своей оценки. - Сегодня оно исчезло вовсе". Сейчас престижно получать большие деньги за легкую работу. СМИ и различные структуры относятся к труду с нескрываемым цинизмом. На Западе, где бывает писатель, ситуация совершенно иная. Там нувориши и олигархи не пользуются уважением.

Презрение к труду в России связано с его отвратительной организацией. Менеджеры у нас озабочены движением средств, а не повышением эффективности труда, которая теряет смысл в экономике, существующей за счет продажи природных ресурсов.