Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Наследство гражданской войны / Политика / Повестка дня < Вы здесь
Мифы "черного октября"
Дата публикации:  2 Октября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Десять лет, отделяющих нас от сентября - октября 1993 года, постепенно перевели это событие на "второй план". Его забвению способствовали как кризисы и потрясения прошедшей декады (две чеченских кампании, "черный вторник", дефолт, так и относительная политическая стабилизация последнего времени. К тому же политическая культура эпохи "торжествующего постмодерна" вообще не предполагает долгой памяти, игнорируя то, что стоит за словами "национальная трагедия" и "братоубийство". В то же время значение этих событий для складывания современной российской политической системы трудно переоценить. Поэтому проанализировать их, и попытаться снять слой созданных пиар-технологами политических мифов ("созданных" - "в том же самом смысле и теми же самыми методами, как изобретаются и производятся пулеметы и боевые самолеты" 1) - более чем актуальная задача.

Сама хроника событий тех дней выстраивается во внешне простую схему. Указ президента Ельцина # 1400 от 21 сентября "о поэтапной конституционной реформе", предполагавший роспуск Верховного Совета РФ, - несогласие с ним большинства депутатов парламента - блокада "Белого дома" верными Ельцину силами милиции и внутренних войск - поддержка депутатов большинством членов Совета Федерации и возникновение в стране ситуации "двоевластия" - прорыв блокады, занятие мэрии и попытка штурма Останкина сторонниками Верховного совета - танковый расстрел парламента и жесткое силовое подавление его сторонников с последующим упразднением вертикали Советов по всей стране - референдум по новой Конституции 12 декабря 1993 г., легитимировавшей новый российский политический режим. Начнем с анализа опутывающих "сентябрьски-октябрьский кризис" политических мифов.

Миф о "красно - коричневом заговоре", штабом которого якобы стал Верховный Совет и его руководство во главе с Р.Хасбулатовым. Дело в том, что инициатором конфликта был Б.Ельцин, приведенный на пост спикера ВС, а затем и президента России за счет опоры на внутриэлитный консенсус по линии "радикальные российские демократы" - "прагматически настроенные технократы-центристы" (фракции и группы элиты, ориентированные на сложившийся в конце 1991 г. "Гражданский союз" - "умеренные и лояльные новой власти левые". Опора на этот консенсус потребовалась Ельцину для борьбы с союзным президентом Горбачевым, однако перестала быть нужной после "триумфа" в августе 1991 г. Это большинство по инерции предоставило ему на 5-м съезде народных депутатов в ноябре 1991 г. "дополнительные полномочия для проведения экономических реформ", но затем, накануне 7-го съезда в декабре 1992 г., попросило президента отчитаться о результатах их использования, приглашая Ельцина к "торгу в новых условиях". Однако последний, сделавший ставку на жесткие реформы по "схеме Гайдара - Чубайса" и подкрепляющую их "жесткую власть", отверг всякий компромисс, что привело в оппозицию к нему как левых, так и центристов, едва не став причиной импичмента в марте 1993 г. Главное же состоит в том, что данный "консенсусный порядок" объективно мешал становлению режима личной власти Ельцина и реализации "специфических интересов" его окружения - и в итоге был обречен. Ельцин, пришедший к власти в 1991 г. на волне безбрежного популизма и игры в суррогатный "российский патриотизм", совершенным переворотом отсек "патриотическое" крыло своей легитимности, представленное, после его "либерального превращения", в парламенте.

Миф о депутатах Верховного Совета как о "непримиримых противниках рыночных реформ". Действительно, ВС во главе со спикером Р.Хасбулатовым стал идейным и политическим центром противодействия "шокотерапии". Но опирался он при этом не на "радикально-коммунистические рецепты", а на разработки фонда "Реформа" академиков С.Шаталина и Л.Абалкина, отделения экономики РАН и Российского экономического совещания. Эволюционные и качественные реформы в интересах большинства (нереализуемость которых в российских условиях никто из "оракулов либерализма" до сих пор внятно не обосновал опирались на тот самый консенсус "центристов-технократов" и "умеренных левых" и в перспективе выражали интересы большинства населения страны (начинающих предпринимателей, воспринимающих рыночные инновации образованных бюджетников, квалифицированных рабочих высокотехнологичных отраслей и др.), создавая базу для эффективной консенсусной демократии. Среди элитных групп к данному консенсусу склонялось большинство региональной элиты и формирующегося промышленного капитала - то есть элитный "срез", в отличие от "чиновников-монетаристов" и представителей спекулятивного капитала, объективно более близкий к интересам рядовых россиян. Однако схема быстрого создания социальной опоры нового режима из взращенных за счет государственных льгот (через приватизационные аукционы, предоставление статуса "уполномоченных банков" и др.) олигархов, взятая на вооружение "либеральными реформаторами" и принципиально поддержанная Ельциным, шла вразрез с идеологией "реформ для большинства" и могла быть реализована только одним способом - посредством все того же государственного переворота.

Миф о колоссальной неэффективности Верховного Совета и "ущербности российского парламентаризма" - сомнителен хотя бы потому, что высокую квалификацию российских парламентариев, принявших большинство из ныне действующих законов, признавали и их европейские коллеги (к слову, среди поддержавших указ #1400 зарубежных персон и учреждений не было ни одного законодательного органа. С другой стороны, сложно было ожидать в России, имевшей более чем ограниченный опыт парламентаризма, скоротечного достижения высот политической и правовой культуры. Начавшаяся институционализация парламентских процессов была нарушена сначала кризисами декабря 92 и марта 93 и прервана сентябрьско-октябрьским переворотом. Россия впервые за многие годы имела шанс получить (хотя и не в одночасье) сильный и полноценный парламент, но была лишена этой возможности вследствие "президентского переворота", утвердившего на практике знаменитую формулу "парламент в России еще не власть" (Е.Гайдар).

Миф о "конституционном тупике" вследствие отчаянной защиты депутатами Верховного Совета модели "советского парламентаризма" и стремления ограничить любой ценой власть президента. Следует напомнить, что Ельцин, сделав ставку на продавливание собственного проекта Конституции, инициировал созыв неконституционного "Конституционного совещания" - отвергнув при этом сбалансированный конституционный проект, разработанный парламентской комиссией во главе с О.Румянцевым. В то же время, если бы президентская сторона действительно хотела компромисса с парламентом, она могла бы вынести на предполагаемый референдум не один, а три проекта Конституции - разработанный в администрации президента, созданный комиссией Румянцева и предложенный коммунистом Ю.Слободкиным. Однако после совершенного в сентябре - октябре 1993 г. госпереворота новая Конституция России принималась безальтернативно и фактически в условиях прямого президентского правления (что, возможно, и было главной целью архитекторов "черного октября". В этом отношении даже нынешний режим в Белоруссии имеет формально более демократический генезис - поскольку Лукашенко в 1996 г. воспроизвел свою власть через референдум, на который были выставлены пропрезидентский и оппозиционный проекты конституции.

Миф о "рыночных реформах через диктатуру" по чилийскому сценарию. Реальным результатом сентябрьски-октябрьского переворота стало создание "олигархической экономики", которой не требовались ни структурная перестройка и преодоление "голландской болезни" в экономике (ибо последнее разрушало монопольное положение олигархов, ни масштабные внешние инвестиции (по той же самой причине), ни полноценные фондовый рынок и банковская система (поскольку реально эксплуатируются лишь несколько наиболее рентабельных отраслей и нет нужды в перетоке капитала), ни развитие малого и среднего бизнеса (избыточного в рамках "компрадорской модели" развития), ни средний класс, ни сама демократия. Олигархические структуры стали одними из главных бенефициантов "октябрьской победы", получив через "весьма спорные" с правовой точки зрения аукционы колоссальную собственность, опосредованный контроль за финансами государства и большие возможности для спекулятивного обогащения (печальный пример "пирамиды" ГКО). Подобная модель экономики не могла не быть кризисной и поочередно генерировала "черный вторник", коррупционные скандалы и августовский дефолт 1998 г. 2. Таким образом, эффективная "пиночетизация" российской экономики явно не удалась.

Миф о "необходимом насилии ради торжества демократии" и вовсе не выдерживает критики. О подавлении парламентаризма (на федеральном и региональном уровне и системы местного самоуправления в результате "поэтапной конституционной реформы" было сказано уже достаточно. Сформировавшаяся в результате вызванных описанным госпереворотом политических пертурбаций структура собственности, доходов и социальных страт общества демократию практически исключает 3. Едва ли совместимы с демократией пришедшаяся на осень 1993 "вакханалия насилия и дегуманизации" (расстрел более ста безоружных людей в центре Москвы), усугубившая морально-идеологический кризис российского общества, и без того больного культом агрессии и цинизма. "Черный октябрь" похоронил одно из немногих завоеваний горбачевской перестройки - относительную гуманизацию общества на волне разоблачений "преступлений большевизма и сталинизма".

Но более страшным является случившееся в октябре подавление государством национального гражданского общества - ибо "люди со стоптанными башмаками", собравшиеся на баррикадах вокруг блокированного Верховного Совета, защищали не доктринальный "коммунизм" - но прежде всего свое право не быть обманутыми и униженными, свое право быть народом и полноценным субъектом политики и истории. Тот факт, что большинство защитников Белого Дома не были демократами в понимании г-жи Новодворской, данного обстоятельства не отменяет. Распространенные до последнего времени в российском обществе настроения апатии и недоверия к власти, клановость, коррупция и клиентелизм - прямые следствия произошедшего десять лет назад государственного переворота. На этом фоне звучавшие в 1993 г. рассказы лидеров тогдашнего "Выбора России" (сыгравших активную роль в описываемых событиях о "темных силах" в окружении президента, исказивших в авторитарном ключе новую конституцию, выглядят более чем сомнительными.

"Черный октябрь" развеял и еще один миф - о "передовой демократической интеллигенции" как выразительнице нужд народа. Благодаря ее помощи власть предержащим в начале 90-х удалось расколоть общество, навязав ему мифы об "извечной правоте" реформаторов и сомнительности любой оппозиции их курсу, о перманентно-имманентных "враждебных силах", угрожающих светлому будущему России. Вершиной этого психоза стало опубликованное сразу после октябрьского переворота в газете "Известия" "обращение 42-х деятелей культуры, открыто призвавших к развязыванию "охоты на ведьм" ("Хватит говорить. Пора действовать. Эти негодяи уважают только грубую силу".

Благодаря усилиям группы пассионариев из числа либеральной интеллигенции, обнаруживших в себе практически весь набор комплексов, отмеченных авторами дореволюционного сборника "Вехи" (боязнь народа, желание его облагодетельствовать вопреки его воле, правовой нигилизм, стране была навязана ложная "повестка дня", что увело общество в сторону от решения многих реальных политических, экономических и моральных проблем.

Эволюционное, опирающееся на конструктивный социальный консенсус преодоление "октябрьского наследия" - задача любой государственной власти, нацеленной на вывод России из переживаемого ею "системного кризиса". Без формулировки правовой и моральной оценки событий десятилетней давности невозможно восстановление каналов связи между элитой и народом, для самого народа невозможно восстановление политической субъектности. Современная же "народобоязнь" власть предержащих может поставить под сомнение все их государственнические, просвещенно-патриотические и стабилизационные проекты. В то же время изживание "синдрома октября" не грозит, как это может показаться, радикальной дестабилизацией всей политической системы. Пример Чили, постепенно преодолевающей "комплекс Пиночета" и создающей сегодня устойчивую демократию, является для нас весьма поучительным.

Примечания:


Вернуться1
Кассирер Э. 1993. Техника политических мифов. - Октябрь, # 7, С.158.


Вернуться2
Глазьев С.Ю. 1998. Геноцид. М., С. 18 - 121.


Вернуться3
Сулакшин С.С. 1998. Измена. М., С. 19 - 36.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи дискуссии 'Наследство гражданской войны' (архив дискуссии):
Сергей В. Бирюков, Мифы "черного октября" /02.10/
Взгляд слева. Россия впервые за многие годы имела шанс получить (хотя и не в одночасье) сильный и полноценный парламент, но была лишена этой возможности вследствие "президентского переворота", утвердившего на практике знаменитую формулу "парламент в России еще не власть".
Сергей Маркедонов, Октябрь 1993 года: а был ли расстрел парламента? /02.10/
Взгляд справа. Разоблачая "ужасы ельцинизма", мы упускаем из виду, что нынешняя политическая система существует лишь благодаря "хаосу" ельцинского десятилетия и что нынешний лидер всех российских рейтингов легитимен исключительно на основании событий октября 1993 года.
Александр Дугин, Забудьте о мести /03.10/
- чтобы отомстить! Штрихи к поэтике поражения.
Алексей Невзоров, Правда о "потерянном времени" /03.10/
4-го октября 1993 года крепкий советский снаряд ударил по массивному циферблату на фасаде Белого дома. С тех пор общее время страны закончилось, и в "коконах" общества постмодерна застучали у каждого свои часики. У кого офицерская "Слава", у кого - швейцарский "Франк Мюллер", у большинства - ложно-корейский "Ситизен" на "левой" батарейке.
Сергей Бабурин, "Патриоты" возвращаются /07.10/
Интервью "Русскому журналу". Об уроках поражений и стратегиях блока "Родина".
Предыдущие статьи по теме 'Разделение властей' (архив темы):
Павел Святенков, О демократии, авторитаризме и риске десуверенизации /09.09/
Что такое "Норд-ост"? Это прежде всего заговор, целью которого было создание антипутинского "народного фронта". Сначала объединение всего общества против власти, допустившей "такое", а затем уступки Чечне, резкое ослабление федерального центра, активизация региональных "баронов". "Норд-ост" не прошел, зато сразу же заработал "мягкий" вариант смуты: объединение всей оппозиции вокруг крупного финансового деятеля.
Сергей Копылов, Грызловская матрица /25.06/
Показательные милицейские зачистки уже принесли Борису Грызлову политические дивиденды. И дело не в предстоящих выборах в Госдуму. Реформа МВД может стать матрицей для структурных изменений в остальных силовых ведомствах, а там, чем черт не шутит, и в правительстве в целом.
Сергей В. Бирюков
Сергей В.
БИРЮКОВ
Кандидат политических наук

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы:





Рассылка раздела 'Повестка дня' на Subscribe.ru