Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
/ Политика / < Вы здесь
Monday - Monday: Обзор российской прессы (07.02.00. - 14.02.00)
Дата публикации:  14 Февраля 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Проблема пути

Владимир Путин сказал: "Диктатура закона", - слова, которые разнесли теперь по городу и миру (шалун бы добавил: "и сортиру", - но я не стану этого делать). И которые "при внимательном чтении" отсылают к тому, что годами повторял Геннадий Зюганов - в контру "волюнтаристу" Ельцину (теперь лидер КПРФ говорит о "демократизации демократии").

Вообще диктатура - это неограниченная власть отдельного лица, группы лиц (напр., хунты) или класса (напр., пролетариата), которые устанавливают законы, исходя, в первую очередь, из своих интересов. Законы определяют привилегии власть имущих, они же устанавливают границы и направления социальной динамики. Самое интересное из них - вертикальное.

В государствах с демократическим строем правления субъектом, созидающим законы, и одновременно объектом их применения является общество в целом. Поскольку, однако, общество, миновавшее полисную стадию самоорганизации, не в состоянии вырабатывать законы совокупными усилиями всех его членов, оно делегирует свои законодательные права специальным людям, которые от его имени и творят законы.

Причины, по которым законодательная власть отделена от исполнительной, внятно и доходчиво объяснил Жан-Жак Руссо: "Тот, кто повелевает законами, не должен повелевать людьми, иначе его законы, слуги его страстей, часто лишь увековечат его несправедливости, и никогда он не сумеет избежать того, чтобы частные интересы не извратили святости его труда".

Тут Руссо в пример всем прочим ставит Ликурга, который, дав Спарте законы, тут же отрекся от царской власти. А заодно вспоминает с одобрением, что греческие города и итальянские республики, с Женевской в придачу, и вовсе, чтобы исключить момент своекорыстия, приглашали на это дело иностранцев.

Перед Россией вновь и в бессчетный уже раз стоит проблема самоопределения. Она же стоит и перед Владимиром Путиным, как наиболее вероятным ее президентом. Точнее, эту проблему ставят перед ним все настойчивее - и ждут ответа (пока - с разрозненным успехом). Поскольку к данному мероприятию примешан оттенок искушения, кое для кого любой ответ будет не более чем информационным поводом. То есть, не предлагая ничего сами (кроме провокаций), они воспринимают любой знак как точку приложения (в зависимости от характера манифестируемой провокации) либо недюжинных критических способностей, либо немереных восторгов.

Речь далее пойдет, понятно, о третьих. Но сначала маленькое лирическое отступление.

Шаг в сторону

Нехорошая история с неважно каким Бабицким обстоятельно и вполне рационально описана в "Независимой газете" (от 10.02.00) ее редактором Виталием Третьяковым. Он же обозначил и основные претензии в связи с нею - как к власти, так и к руководству "Свободы". В первом случае - назвав обмен Бабицкого на российских солдат незаконным, аморальным и политически безответственным по отношению к России. Во втором случае - указав, что "Свобода" обслуживает "политическую линию госдепартамента США по отношению к России по этому вопросу конкретно и по ситуации с Чечней в целом", и задав в связи с этим вопрос: "Почему радиостанция "Свобода" и ее отдельные работники ведут себя в эфире и жизни как участники политической жизни России, на территории которой они являются иностранными журналистами?"

Эти вопросы могли быть заданы и раньше, однако понадобился Бабицкий, чтобы они, наконец, прозвучали. Следовательно, в этом один из смыслов истории, которая с ним приключилась.

Однако она высветила и более важные вещи. Смотрим статью Наталии Геворкян в "Газете.Ру" (с жестким заголовком "За жизнь Бабицкого должен отвечать Путин"). Читаем: "...за некоторое количество лет мы, избалованные отношением другого президента к прессе, решили, что это навсегда. Что никто не будет больше нам затыкать рот и побоится делать откровенно незаконные вещи. Времена не те".

Здесь странно все. Взрослый человек аттестует себя как способного быть избалованным до самозабвения. Взрослый человек не стесняется указать, что предшествующая власть баловала одних людей, вполне пренебрегая другими, т.е. баловала одних за счет других. Более того, взрослый человек (вместе с другими взрослыми людьми) решает, что такое положение сохранится навсегда. И страшно разочарован, когда оказывается, что это не так.

Отсюда еще один смысл истории с Бабицким: времена не делятся на "те" или "не те". По этому "признаку" различают все-таки людей. Что и приходится напоминать тем, кто вдруг решает: об этом можно забыть. В том числе и "нехорошими" способами.

Первый путь

Вернемся, однако, на пути своя и сограждан. О том, куда ж нам плыть, трактуют в приложении к "Независимой газете", "НГ-сценариях" (# 2), сразу двое, а еще один - в самой НГ (от 11.02.00). В "Сценариях" представлены две антагонистические точки зрения, в НГ - условно говоря, промежуточная, посему логично начать с антагонистов, чтоб вернее были видны их отличия.

Итак, первый из них, Леонид Ионин - с "Прагматизмом глобальной идеи". Вот вкратце логика его рассуждений. Идеология многополюсного мира, которую нынче декларирует Россия, во-первых, не имеет отношения к действительности (полюс все равно один), во-вторых, просто вредна для нее (в то время как Штатам выгоден раздробленный мир).

Своего собственного глобального проекта, вроде того, что был у Советского Союза и обеспечивал ему внятное исполнение роли мировой державы, у современной России нет. Партикулярные же проекты (а ля "самобытничество") на мировом рынке идей не котируются. Следовательно, утверждает Ионин, у России один выход: примкнуть к западному неолиберальному проекту, т.е. ориентироваться на "стратегическое партнерство с Западом".

К сказанному прилагается несколько оговорок - "Россия должна быть сильной" (Строуб Тэлботт вел ту же мысль до конца - в "правильном смысле"), Россия должна победить в Чечне, сделав, однако, войну информационно прозрачной, Россия должна смело указывать Западу на нарушения им прав человека и т.д. Следует из этого, что итогом добровольной сдачи станет когда-нибудь "глобальный проект", или не следует - о том у Ионина нет ни слова. Отчего его предложение топографически вполне можно прописать по ведомству "теории малых дел", а по сути - представить как слегка подкорректированную в духе времени программу Козырева.

Второй путь

Из другого, прямо противоположного угла, Ионину отвечает некто Александр Никитич Севастьянов, известный в Европе, как он сам себя аттестует, русский националист. Его текст так и называется - "Как и почему я стал националистом" и представляет собою нечто вроде духовной автобиографии. Написана она недурно и читается не без интереса, а поскольку линия жизни автора ломалась, дробясь на "этапы", отношения между которыми строились как отношения аргумента и функции, текст предстает и как интеллектуально состоятельный. Короче говоря, те, кто рифмуют русский национализм исключительно с Макашовым и Баркашовым, могут не беспокоиться.

Описание севастьяновской эволюции не входит в мои задачи, оттого попробую вычленить из его "как и почему" голый концепт. В ядре своем он таит не что иное как "русское национальное государство", которого, уверен Севастьянов, России не миновать. Тому порукой не только его собственная траектория, но и динамика изменяющегося отношения граждан к "русскому вопросу": "по опросам ВЦИОМ" (каким?) лозунгу "Россия - для русских" отдают теперь свое сердце 43% респондентов (тогда как в 1986 "русскими" назвали себя только15% опрошенных русских при 78% назвавших себя "советскими"). "Не видит ее (динамику то есть. - А.М.) только слепой, не учитывает - только глупец", - с пафосом заключает Севастьянов.

Пробуждение в себе националиста он описывает как реактивный процесс. Который начался под воздействием встреч с локальными национализмами - татарским, казахским, эстонским и т.д., когда выяснилось, что общность под названием "советский народ" существует лишь в воображении у русских. И что для остальных народов она актуальна лишь постольку, поскольку отвечает их корпоративным национальным интересам.

Так как в результате перестройки локальные национализмы (включая "страны народной демократии") вырвались на волю и мигом показали русским кузькину мать, Севастьянов сделал из этого для себя два вывода. Первый - что для толкового противостояния им "обычный патриотизм государственнического толка" ("патриот - это как бы недонационалист") не годится, второй - что пассивная позиция здесь бесперспективна (что и показала Чечня): "Мы должны сыграть на опережение".

Нечто подобное писал в своей уже давней статье ("Беловежский человек") и Глеб Павловский. Представим, говорил Павловский, что Израиль не сам себя установил и отстоял, а был учрежден англичанами. В нем восстанавливается древний храм, на арабские деньги строится кошерная индустрия. И мы получим аналог нынешнего "национального государства россиян" с его ряжеными господами и сударынями, телевизионными попами и царятами. Невозможно представить, чтобы такой Израиль выиграл бы хоть одну войну - он бы все "приводил в действие комплекс мер по решению сложившейся ситуации". Именно такова, заключал Павловский, участь беловежского человека, который есть производное от приятия беловежского раздела: не способный порождать идеи, он занят тем, что развивает обширную компенсирующую деятельность в области реакций на происшедшее.

Это было сказано в 1994 году и опубликовано в "Независимой газете". В том же году и в той же газете Александр Севастьянов опубликовал и свою программную статью, которую назвал "Национал-социализм", и которую, в свете идейных схваток за будущее России, было бы небесполезно вспомнить.

Второй путь-2

И первым делом вытащить на свет то обстоятельство, что подзаголовок у статьи был и вовсе провокативный: "Фашизм как высшая стадия умирающего социализма". В статье доказывалось, что разговоры о том, будто Россия выбирает между капитализмом и социализмом, - полная ерунда. Она, заявлял Севастьянов, шла и идет общим путем - от феодального строя к капиталистическому. А так называемый "социализм" был не чем иным, как госпартфеодализмом, который успешно решил только одну задачу - раскрестьянил Россию.

Когда к середине 80-х крестьян осталось едва больше десяти процентов, можно было начинать капитализацию экономики. Каким, однако, путем? Имевшийся на тот момент выбор гласил: либо китайским (госпарткапитализм), либо колониальным. И выбран был второй. Потому что в России не оказалось класса людей, способных управлять производством по-капиталистически. Зато нашлись компрадоры.

Чтобы совладать с ними, Севастьянов вступил в диалогические отношения с "Известиями", где как раз была опубликована статья на модную тогда тему: "Будет ли Россия фашистским государством?" (с обычными, по-видимому, интеллигентскими страхами на этот счет). Севастьянов отреагировал на них по-военному четко: "Да, будет", - и даже: "Непременно. Неизбежно. Обязательно".

Однако, сразу осаживал он более чем вероятных оппонентов, не в "щелкоперском" и "горлопанском" смысле, а в смысле диктатуры национального капитала. Которая является неогибаемым звеном в цепи развития всех стран, расставшихся с феодальным прошлым, - будь то Япония, Южная Корея, Израиль или Испания. Для "щелкоперов" при этом делалась ремарка - мол, у такой диктатуры есть обязательные, а есть и необязательные признаки. Обязательный - закрытие внутреннего рынка товаров и капиталов, а вот открытие еврейских гетто - совсем напротив.

Диктатуру установит союз ума и капитала, интеллигенции и предпринимателей (обойдясь как без демократов, так и без коммунистов). Народ к ней - поведут, и сделает это не президент, а "вождь, опирающийся на партию". Именно так будет выглядеть "власть в завтрашней России".

Изложенное нуждается в легком виньеточном дополнении. Издаваемая Севастьяновым "Национальная газета" невыносимо скучна (впрочем, как и все партийные газеты в России). У меня нет под рукою ни одного ее номера, но я отчетливо помню, что материалы, вроде нижеследующего, там не редкость:

Были, есть и будут опричники
Вырезать поэтам яичники,
Печень черною завистью плавится,
Бей жидов - Россия прославится.

Третий путь

Проекты Ионина и Севастьянова если где и встречаются, то только в бою. Это очевидно. Более (в случае Севастьянова) или менее (в случае Ионина) очевидно также, что они являются выражением их сущностных установок: "русофильства" и "западничества".

Труднее столь же определенно высказаться о проекте Петра Щедровицкого (именуемом "Русский мир"). Это скорее ментальная конструкция, "одно из", чем нечто "выстраданное", о чем свидетельствует как безадресный зачин: "Сегодня мало кто станет возражать, что последние 25 лет (почему не 125?) в мире происходили кардинальные изменения", - так и нарочитое утверждение, что "надвигается новая эпоха".

Во-первых, тему "new age" уже лет пятнадцать как эксплуатируют (в том числе и коммерчески) просветленные обыватели. Нового в ней ровным счетом ничего нет. Наработки же Олвина Тоффлера, на которого несколько раз ссылается Щедровицкий, и того старше (кстати, фильм, сделанный им по его же "Третьей волне", давно пора показать российскому демосу). Во-вторых, идея "русского мира" (т.е. русские России плюс русские диаспоры, которых числом не меньше) была также несколько лет назад походя высказана то ли Вайлем, то ли Генисом - и в гораздо более удобоваримой форме, чем у Щедровицкого, который писал, либо ориентируясь на ведомственный малотиражный сборник, либо просто не умеет иначе.

Пересказываю "своими словами". Современным миром правит капитал, который чем далее, тем более не признает государственных границ. Возникают не только транснациональные корпорации и регионы, формируется то, что можно назвать "геоэкономикой".

В результате краха СССР, который стал следствием постановки ложных, технократических целей при одновременной недооценке культурных, интеллектуальных, человеческих ресурсов, собственно Россия оказалась в стороне от этого процесса. Чтобы войти в него, ей надо обрести собственную форму, ибо если она это не сделает, то станет полем игры внешних сил, а то и вовсе свалкой человеческих отходов.

Есть, однако "русский мир" (см. выше), который, будучи совокупностью только что поименованных ресурсов, обладает потенциалом создавать будущее и сформировать для России (как "страны-системы") "новую культуру геоэкономического наступления" (прежде всего, в области образования и науки). Основой русского (как и всякого иного) патриотизма будет при этом экономическая независимость от государства, агентом экспансии - город в его новейшем понимании как инфраструктурного центра, "города-предпринимателя", а объектом приложения (при целенаправленной поддержке русского капитала за пределами РФ) - удовлетворение интересов граждан не только своего государства, но и людей иных стран и государств.

Временная остановка

Итак, три стратегии, у каждой из которых свои достоинства и недостатки. Если обобщить последние, то проект Ионина - не сулит будущего, проект Севастьянова - не дает гарантий от геноцида нерусских, проект Щедровицкого - лишен эмоционального заряда. Поскольку, однако, это разные вещи, проекты легко будет сравнивать между собой (если встанет проблема выбора - а она разве что не падает от изнеможения).

В любом случае, это интересные, фундированные и самостоятельные стратегии - в отличие как от бездарной компиляции Подберезкина, так и от аморфной "России на рубеже тысячелетий", которая теперь уже открыто приписывается Герману Грефу и его соратникам по "Центру стратегических разработок".

К слову. Классическая корейская опера - чангык - "Сказание о девушке Сим Чен" заканчивается следующей сценой. Несчастная Сим Чен, которая пожертвовала собою ради слепого отца, была спасена оценившим ее подвиг Небесным владыкой, стала в итоге царицей и - потеряв из виду отца - безутешной дочерью, отчего устроила во дворце пир, на который созвала всех корейских слепцов в надежде, что среди них окажется и ее отец. И он наконец явился - весь в лохмотьях, отощавший и обоженный солнцем.

Встреча с дочерью, которая потрясла его до глубины души, возвращает ему зрение. Прочие слепцы, услышав о таком чуде, тоже прозревают - с согласным криком: "Покажите нам прозревшего старца".

Так вот, если это кому-то интересно, то мой голос (при всех оговорках) - за Щедровицкого.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Владимир Матусевич, Бабицкий и "Свобода" /12.02/
"Дело Бабицкого" - провокация, спланированная руководством "Свободы". Сегодня "Свобода" бьется в падучей, оскорбляя даже тех, кто заступается в Москве за Андрея. "Свобода" в нынешнем ее состоянии - чужое нам радио, так как оно утратило миссию, самоидентификацию, самоуважение и профессиональное достоинство.
Иван Давыдов, Политика в Сети. Обзор специализированных сайтов. 5-11 февраля. /11.02/
В наше время журналисту позволено все: публиковать слив и клевету, работать на все разведки мира сразу и т.д. Но однажды его могут просто убить, это тоже правило эпохи тотального журнализма.
Виктор Перельман, Сценарий 2000 /10.02/
Отставка Гейтса завершила глобальную аферу "проблема-2000". Уход Ельцина завершил операцию "Путин - президент". А вдруг отставка Ельцина - это тоже финал сценария "проблемы-2000"? Не секрет, что одной из главных "пугалок" при раскручивании "проблемы" был пуск ракеты, помните, Ельцин в Китае грозился.
Андрей Левкин, "Со-общение" третье: манипуляторы в упадке /10.02/
Третий номер журнала посвящен анализу думских выборов; статьи иных политтехнологов по своему идиотизму напоминают колонки новостей хит-парадов СМИ для тинейджеров. А вдруг все это и должно излагаться столь пошло? Чтобы "пипл хавал"?
Андрей Мадисон, Monday - Monday (31.01.00 - 7.02.00) : oбзор российских еженедельников (и не только) /07.02/
Съел мыло - и порядок! Какого цвета чакры у Путина? Раиса Рык вырастила холодильник. Даешь революционного Кентавра! Колдуны вырвали у Буша харч. Распутин хохочет и разлагается. Иисус Христос на редкость безграмотен и занудлив.
предыдущая в начало следующая
Андрей Мадисон
Андрей
МАДИСОН
nomadison@yahoo.com
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки: