Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
/ Политика / < Вы здесь
И.о. мемуаров
Дата публикации:  22 Марта 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

От первого лица: Разговоры с Владимиром Путиным. - М.: Вагриус, 2000. - 191 с.

lib.ru/MEMUARY/PUTIN

Когда Алексей Венедиктов собрал на "Эхе Москвы" журналистов, которые задавали вопросы Путину, его родным, друзьям и сослуживцам, - Наталию Геворкян, Наталью Тимакову и Андрея Колесникова - я послушал их разговоры минут пятнадцать, а потом соскучился. А еще минут через пять я просто уснул: они не показались мне людьми, перед которыми захочется "раскрыться", тем более - "излить душу".

Это было первое впечатление, с которым я приступил к чтению книги.

Вторым впечатлением стала единственная рецензия на нее, с которой я ознакомился - Анатолия Костюкова, в "Общей газете". Рецензия заканчивалась словами о том, что с какой, мол, стати мы должны избирать президентом человека только за то, что у него есть жена, две дочки и собачка. Жестоко, но поскольку пару страниц спустя редактор "ОГ" Егор Яковлев клялся в любви к Явлинскому, вполне списываемо на предвыборный политзаказ.

Третьим впечатлением была, естественно, вся предшествующая деятельность Путина на посту премьера, а затем и и.о. президента.

Из того, что сказали авторы проекта в беседе с Венедиктовым, мне запомнилось только одно: ответ Путина на вопрос, почему он согласился принять участие в этой затее - потому что интересно или потому что нужно? Путин остановился на втором.

Ну а раз так, значит, отвечая, Путин преследовал какие-то цели и, очевидно, не только из разряда "каким я войду в историю", но и другие, более конкретные и приземленные. Вычисление, какие именно, мне показалось занятием никчемным: я не политик и даже не политтехнолог, я - спектатор процесса, мне интереснее тенденции, а не амбиции, а то, что своими действиями мы стремимся что-то кому-то доказать, и так ясно.

О Путине много наговорено в том смысле, что он де черный ящик и тайна за семью печатями. В последнее время этот штамп стал вытесняться рассуждениями совсем иного рода: мол, ничего подобного, Путин слишком даже хорошо известен и потому ждать от него можно того-то и того-то - обычно имеется в виду, что как раз ничего хорошего.

Сколько я знаю наш народ (т.е. тех "всех россиян", президентом которых намерен стать Путин), на него подобные сторонние суждения имеют крайне малое воздействие. Куда как выше он ставит информацию из первых уст, в крайнем случае - от очевидцев. Моя бабушка, когда я мальцом рассказывал ей взахлеб про Америку, терпеливо выслушивала до конца, а потом спрашивала: "А ты там бывал?". То-то.

Вот для этих "всех россиян", которые, нет сомнения, ждут эту книгу и непременно прочтут ее, она будет интересна и важна как свидетельство из первых уст. За то, что она адресована именно им (а не истеблишменту), ручается язык, на котором изъясняются Путин и другие ее персонажи: он предельно прост, если не сказать - упрощен. Временами даже напоминает текст из школьной Азбуки: "У Путиных была собака, кавказская овчарка. Ее звали Малыш. Собака жила на даче и все время делала подкопы под забор..." (с. 91; рассказ секретаря Путина в 91-96 гг. Марины Ентальцевой).

С точки зрения сторонников меритократии, это минус и повод для насмешек. С точки зрения "всех россиян" - несомненный плюс и повод вспомнить аналогичную историю про свою или соседскую собаку. Таких поводов в книге, скажу прямо, немало.

В порядке эксперимента над самим собой я стал отмечать моменты биографии Путина, которые пересекаются с моим житейским опытом (что оказалось делом нетрудным, поскольку мы ровесники).

Вот, к примеру, в самом начале книги он рассказывает о том, как его отец служил во время Великой Отечественной в истребительном батальоне НКВД, который занимался диверсиями в тылу врага. И мне тут же вспоминается история, рассказанная лет 25 назад в Россоши одним неблизким родственником, служившим в аналогичной структуре: он, в составе небольшой группы, оказался в деревеньке, где, по их соображениям, не было немцев, и зашел в избу. А там оказался фриц. И вот, чтобы тот не поднял шуму, этот родственник подскочил к нему, уже раскрывшему рот для крика, сунул ему в рот обе ладони, ухватился ими за челюсти, рванул их в разные стороны и просто разорвал его голову на две части.

Другие параллели: Путин рос в коммуналке, где часто отправлялся поиграть в гости к соседям, я взрастал в коридорной системе, где был привечаем в любой из соседских комнатушек, несмотря на их мизерные размеры; его не сразу приняли в пионеры, меня не сразу в комсомол; он был председателем совета отряда, я - членом совета дружины; ему, перед тем как позвать в КГБ, назначили свидание в вестибюле факультета, мне, когда пытались завербовать в осведомители, встречу определили тоже в вестибюле - академической библиотеки, где я тогда трудился. И т.д.

Это я к тому, что "все россияне" тоже непременно отыщут в книге такие параллели. И их наличие им не сможет не понравиться. Можно сказать, что так они реализуют детское по происхождению желание примерить на себя родительскую одежку. А чем больше для того оказывается возможностей, тем детям больше нравится.

Сколько я ездил по России и примечал, число претензий к власти всегда заметно превышало число похвал в ее адрес. Возможно, одна из причин популярности Путина как раз в том, что претензии просто износились от чрезмерного их употребления. И ему прощают то, что не простили бы при прочих равных условиях другому. Потому что народ хочет в конечном счете любить власть - и не только иррационально, но и рационально: за что-то.

Тут следует сказать, что нынешнее поколение взрослых россиян тяготят два проклятия: вина за развал СССР и позор поражения в первой, пятилетней давности, войне с чеченцами.

Судя по имеющимся в книге высказываниям, первую вину Путин, вполне в духе нынешней официальной трактовки истории, списывает на ГКЧП: "Было ясно, что своими действиями они разваливают страну" (с. 84). Однако, отмежевавшись от путчистов, он тем не менее подчеркивает, что "страшно переживал" этот развал, и специально подчеркивает, что именно тогда у него рухнули те идеалы и цели, с которыми он шел работать в КГБ.

То есть фактически это все-таки снятие с себя своей доли вины как гражданина СССР и члена организации, которая была его становым хребтом, за распад этого государства.

Взволнует ли это "всех россиян"? Ту часть, которая из раза в раз голосует за коммунистов, вероятно, взволнует. Тема восстановления Советского Союза уже давно монополизирована этими людьми. Правда, без каких-либо практических результатов. А потому если взволнует, то вряд ли сильно, а вот то, что "переживал", и вовсе может успокоить.

Совсем не то Чечня. Во-первых, это тема, свободная от монополизации кем бы то ни было (после 96-го г. на нее претендовали только политические маргиналы). Во-вторых, ее - завоевание? освобождение? - Путин преподносит как личное дело чести, ради которого (когда еще только его назначили премьером) готов был пожертвовать всеми постами - лишь бы спасти Россию от ползучего разложения. И, в отличие от коммунистов с их восстановлением СССР, он сумел добиться на этом поприще практических результатов.

Избавитель от проклятия - это серьезная, символическая роль. Те, что карикатурят ее дочками и собачками, либо не могут, либо намеренно не хотят это понять. А это, собственно, самое главное. Хотя, впрочем, пока и единственное.

Утверждая в книжке, что Россия является "частью западноевропейской культуры" (с. 156), своей собственной принадлежности к ней Путин ничем не выдает. Культурная составляющая "Разговоров с Путиным" вообще стремится к нулю. Рассказ путинского приятеля о том, как он его учил слушать Шостаковича, переводя музыку на язык наивного реализма, или замечание самого Путина, что стриптиз, который он посетил в Гамбурге, показывался под "хорошую музыку" (с. 92), только усугубляют это впечатление.

Так что просвещенная монархия России не грозит. Впрочем, если при этом не будет культурного фаворитизма, оно и к лучшему.

Зато налицо приверженность Путина традиционным ценностям, которая, уверен, не останется незамеченной "всеми россиянами": любовь родителей к сыну и ответная его любовь к ним, верность в дружбе, непраздное отношение к браку и к семье. И даже лукавство, которое в крестьянской среде - совершенно обыденная вещь.

Ну, а ответ на вопрос, почему, мол, он, Путин, не ездил, как стал и.о., за границу - не из страха ли, что "заклюют за Чечню" - "я сам их всех заклюю" (с.175) - должен быть встречен просто на "ура". У нас в народе ни во что не ставят тех, кто не умеет дать сдачи, а тут как раз прямо противоположный случай. И если даже это бахвальство, то вполне в традиции - как необходимый элемент народной драки.

Все. Далее судить об этой книге считаю излишним. Мой диагноз: она будет понятна и близка "всем россиянам", а интеллигентам ее читать совершенно необязательно (исключая, может быть, ту часть, где молодым специалистам обещается зарплата в 2000 долларов).

Как политик Путин предстает в ней человеком, действующим в классических рамках "искусства возможного". И прямо, кстати, декларирующим (см. с. 143), что тяготится изъявлениями чрезмерного верноподданничества. Если же, однако, с ними продолжат перебарщивать (а такая возможность имеется), тогда как раз и могут сбыться лучшие надежды на Путина борцов за права человека. Впрочем, Александр Зиновьев уже успел лет двадцать назад написать статейку под названием "За что боролись, на то и напоролись".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Никита Федоров, Татьяна Калистратова, Яковлев - это Путин по-питерски? /22.03/
Сыграет ли Петербург роль традиционного оппозиционера? Или Москве удастся на сей раз обвести его? Вот в чем вопрос.
Андрей Мадисон, Monday - Monday: обзор российской прессы (13.03. - 20.03.2000) /21.03/
Как сочетать русские национальные интересы с избирательной кампанией? Просто явиться на избирательный участок. Даже если это решение дастся вам непросто.
Сергей Земляной, Диктатура сердца, или И.О. президента Путин и граф Лорис-Меликов /20.03/
Если история не линеарна, то она циклична. А если она циклична, есть смысл поискать в прошлом такой цикл, который наиболее соответствует нынешнему. Из этого может получится не только статья.
Никита Федоров, Татьяна Калистратова, Забег начался, кто придет первым? /20.03/
Отныне выборы в Петербурге обещают стать не только борьбой полов - мужского и женского, но и ресурсов - политического и экономического.
Никита Федоров, Татьяна Калистратова, Питер ни правый, ни левый... Он никакой /17.03/
Почему-то принято считать, что Питер - демократический город. Но если приглядеться повнимательнее, окажется, что демократизм "простых" горожан и лидеров демократических движений несколько различен.
предыдущая в начало следующая
Андрей Мадисон
Андрей
МАДИСОН
nomadison@yahoo.com
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки: