ФСБ против конституции

ФСБ, агрессивно ведущая кампанию против журналистов-экологов, бессознательно стремится к обновлению

Александр Алтунян

Во Владивостоке произведен приговор суда по делу военного журналиста Григория Пасько, обвиняемого в государственной измене, за то, что он печатал в российской прессе и передавал японским средствам массовой информации сведения о загрязнении российскими военными Японского моря ядерными и другими видами отходов. Факты, о которых писал Григорий Пасько, относятся исключительно к экологической проблематике. (То, что японские масс-медиа в такой информации крайне заинтересованы, вполне понятно. Мы знаем, насколько японцы, в отличие от россиян, озабочены проблемами экологической, и в особенности радиационной безопасности.) Суд над Григорием Пасько - это последний, и едва ли не самый громкий, из всех прошедших и идущих судебных процессов над журналистами, учеными, предававшими гласности экологическую информацию.

Следователи ФСБ обвиняют журналиста в том, что он передавал иностранным организациям "секретную информацию". Многочисленные защитники журналиста Пасько в откликах на проходящий процесс после слов "секретная информация" обычно сразу же ссылаются на Конституцию, на закрепленное в ней право граждан иметь достоверную экологическую информацию. Это совершенно справедливо и логика рассуждений журналистов, защитников окружающей среды и прав человека представляется безупречной. Но тогда почему она не убедительна для ФСБ? Вот в чем вопрос. Отвечают на него по разному. Некоторые эмоциональные правозащитники видят в действиях ФСБ полное отсутствие логики и предпочитают судить о ее действиях, как о воплощении иррационального и бессмысленного злого начала, кто-то объясняет дело "ведомственными интересами", а третьи совершенно серьезно говорят о сознательном вредительстве (со стороны ФСБ). Не пытаясь проникнуть в область психологии института тайной полиции, не пытаясь даже разоблачить ФСБ как вредительскую организацию, попытаемся все же вслушаться в аргументы следователей.

ФСБ утверждает, что информация о том, где и насколько нарушена экология - в наших российских условиях - это информация может привести, и приводит, к раскрытию российских военных секретов. Но ведь этот тезис совершенно справедлив! Вспомним, что те, кто производит испытания, захоронения отходов прошедших испытаний, часто сбрасывают эти отходы там же, где они проводят испытания, где они базируются и т.д. Они проверяют, испытывают, сбрасывают, не приняв необходимые меры для того, чтобы обезопасить отходы, дезактивировать их и т.д. Поэтому любой журналист со счетчиком Гейгера и с доступом к химической лаборатории, побывав на такой свалке, легко может собрать информацию, разглашение которой потенциально может угрожать военной безопасности государства. Ну, а если так, то и справедливо, и резонно хватать каждого, кто собирает информацию о загрязнении отходами Японского моря. Такой примерно ход рассуждений демонстрирует ФСБ в предъявляемых доказательствах по делу Пасько и в неофициальных комментариях. Согласимся, у них есть своя логика: охотясь за журналистами, учеными, занятыми экологическими проблемами, они ловят тех, кто может оказаться опасен для безопасности государства.

Дело, однако, в том, что отмеченная нами логика в рассуждениях и действиях ФСБ, находится в рамках представлений о секретности, выработанных в советские годы. Это может показать парадоксом, но в организации, одной из первых почувствовавшей произошедшие изменения в обществе, сохраняется абсолютно советское понимание таких важнейших категорий, как секретность, безопасность и др. Секретно все, из чего человек может сделать нелестные выводы о государстве, из чего он может узнать об угрозе своему существованию (если эта угроза исходит от государства), а безопасность - это прежде всего безопасность не человека, а государства, это обезвреживание людей, которые пытаются найти и распространить подобную "секретную" информацию. Заковыка только в том, что народ этого самого государства, безопасность которого последовательно защищает ФСБ, не так давно принял новую Конституцию, где он совершенно по-другому сформулировал концепцию своей безопасности. В частности, экологическая информация любого рода определена как не подлежащая засекречиванию.

Поскольку Конституция Российской Федерации, защищающая наше право знать об экологическом состоянии нашей страны, - это документ прямого действия, то есть она важнее всех остальных законов, указов, ведомственных инструкций, то юридическая ценность обвинительного заключения, предъявленного Григорию Пасько равна нулю. Что бы ни говорили следователь, военный прокурор, для российского суда в действиях Пасько нет состава преступления. Если этого не поймет Владивостокский военный суд, то его поправит высшая судебная инстанция в Москве. Возможен запрос в Конституционный Суд, возможна, в крайнем случае, апелляция в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. А там, в этом уж будьте уверены, дело Григория Пасько пройдет на ура, ему не придется ждать нескольких лет, как это происходит с большинством разбираемых в Страсбурге дел. А решение Европейского суда по правам человека обжалованию не подлежит и обязательно к исполнению для государства - члена Совета Европы, коим мы являемся.

Но более чем вероятно, что дело Пасько завершится в рамках российской судебной системы. Поэтому встает вопрос: зачем ФСБ загоняет себя в угол? Зачем они идут на прямое противостояние с Конституцией? Ведь сегодня, чтобы осудить Пасько, надо изменить Конституцию, причем в определенном направлении. А для этого придется изменить и политический строй. ФСБ само ставит общество и политическое руководство страны перед дилеммой: надо менять либо ФСБ, либо Конституцию. Либо цивилизовать деятельность ФСБ, либо изменить Конституцию и политический строй. Последнее, в принципе, возможно, но, может быть, все же проще несколько цивилизовать деятельность ФСБ? Трудно предположить, чтобы ФСБэшники не понимали, на что они нарываются. Может быть, ФСБ столь агрессивно доказывает свою "советскость" в деле Пасько, в похожем деле моряка Никитина, в "осмотре" квартиры и лаборатории Владимира Сойфера, столь явно подталкивает власть к необходимости принятия кардинальных решений, просто в силу бессознательной тяги к обновлению Службы?

Что такое "обновить", "цивилизовать"? Для этого отнюдь не обязательна "перестройка" всей Службы. Речь идет лишь об изменении концепции: ловить не того, кто меряет свалку секретных отходов счетчиком Гейгера и затем рассказывает об этом заинтересованной аудитории, например, японской, а того, кто допускает, чтобы на свалке оказался секретный материал, например, с сильным радиоактивным фоном, измерив который легко посчитать, чем был занят в последние месяцы институт за зеленым забором. Не того, кто ищет информацию, а того, кто не умеет, не приучен, а возможно и сознательно не хочет скрывать "секреты". То есть, чтобы один из основных государственных институтов принял во внимание: ФСБ - это не КГБ, Россия - не СССР, политический строй в России называется парламентская демократия, а Конституция России - это не сталинско-брежневский основной закон. Всего-то делов.


Обсуждения