"В Кремле не надо жить┘"

В конце двадцатых годов в журнале Владимира Маяковского "Новый Леф" была опубликована статья. Ее автор, будущий биограф поэта Перцов, с пеной у пера доказывал, что все, при советской власти анекдотов больше не будет. Их не будет никогда, потому что напрочь исчезли социальные причины, их порождавшие.

Несколькими годами ранее в левоэсеровском органе "Воля России", выходившем в Праге, как раз появилась подборка советских анекдотов. Точнее, антисоветских. И в одном из них рассказывалось о том, как выходят на арену цирка клоуны Бим и Бом, у Бима в руках портрет Ленина, и он спрашивает у Бома: "Что с ним делать? В углу повесить или к стенке поставить?" (вероятно, Смех в зале).

Сопоставимого содержания анекдот рассказывают и теперь - про Ельцина и про Кремль, действующие лица и исполнители на нынешней российской политсцене. Одни из них уже давно затвердили свои реплики, другие импровизируют, как в вахтанговских спектаклях, руководствуясь при этом разного рода "соображениями", третьи, ляпнув вдруг "не то, что надо", ссылаются потом на плохо выученную роль. Хотя, конечно, чаще на то, что их неправильно услышали. Короче, идет нормальный творческий процесс. Делается Искусство с большой буквы.

Вот его приметы (для репрезентативности вполне хватит двух). 1) Главный моральный императив гражданина России сегодня, по мнению редактора "Независимой газеты" Виталия Третьякова, таков: "Если Чечня разоблачает Ельцина, я буду его защищать". И далее: "Помочь Ельцину┘ равнозначно помощи России". 2) Газета "Завтра" - в лице, естественно, Александра Проханова и столь же естественно примкнувшего к нему редактора "Советской России" Виктора Чикина: "Под грохот террористических взрывов, среди кровопролития дагестанской войны пропагандисты Кремля призывают консолидироваться вокруг власти". И далее, через "нельзя консолидироваться вокруг черной дыры", а надо собираться вокруг "национальной идеи", всем сестрам достается по серьгам. Кроме, разумеется, КПРФ и К.

Что касается Третьякова (которому уже успел ответить категорическим несогласием депутат Госдумы Владимир Лысенко): конечно, нет такого морального императива, чтобы с открытыми глазами делать вид, что ничего не видишь. Чтобы позволить себе такую иррациональную паузу, надо находиться либо в состоянии аффекта, либо иметь к сему стимулы, как раз с моралью ничего общего не имеющие. Скажем, биологические.

Последняя по времени разъяснительная "передовица" Третьякова, где он очень тонко и опять при посредстве моральных аргументов (в числе которых - справедливое негодование на бессовестность Собчака) доказывает, что у Наины Ельциной "человеческое лицо", поскольку она провела шесть часов у гроба Раисы Горбачевой, - нет, опять не выглядит убедительной (т.е. рациональной). Во-первых, потому что его интерпретация не отменяет другие "моральные" истолкования - вроде лицемерия или, паче того, желания в полной мере насладиться видом поверженной соперницы. А во-вторых, потому что это стояние - и уже безо всяких апелляций к нравственности - можно понять как удачно использованный повод-прелюдию для последующего выхода Наины Иосифовны к телезрителям с трогательным рассказом о том, как их беззащитное семейство травят разные там клеветники. На домохозяек такие ламентации, как известно, действуют безотказно.
Теперь по поводу обоих - и Третьякова и Проханова - разом. Оба они призывают объединяться вокруг химер. Кремль, с учетом нынешних реалий (Барвихи, Горок-9 и т.д.), это прежде всего чиновники с пародийными фамилиями Бородин и Волошин. И друзья "семьи". Вокруг них уже объединяется "Единство" - и правильно делает: теперь, наконец, все бесхозные сенаторы будут при деле (и при моральном императиве). Чего, бесспорно, жаль - так это одного (если не единственного) дееспособного министра.

А "национальная идея" Проханова - этот василиск с головой-звездой и хвостом-крестом (он же дугинский "тамплиер пролетариата") - ну что тут посоветуешь┘ Только бороться за право похоронить Ленина в одной могиле с Иоанном Кронштадтским. Или наоборот - торжественно подселить мощи последнего в Мавзолей.

И последнее "в тему". Насчет того, что "в Кремле не надо жить": это строчка из стихотворения Ахматовой. Говоря современным языком, поэтесса утверждала в нем, что за многие века в Кремле накопилась масса дурной энергии - от занимавших его дурных правителей. И что все, кто там окажутся вновь, хотят они того или нет, все равно станут ее жертвами. Точнее, жертвами станут те, на кого она будет через них транслироваться.

В числе таких правителей Ахматова поминала и Иоанна Грозного. Отсюда ход: поскольку в Кремле жить возбраняется, но и напрочь рвать с традицией тоже неуместно, надо опять поставить в повестку дня вопрос о переносе столицы РФ (ведь еще совсем недавно он занимал столько умов!) - в город Грозный. Во-первых, это отличный дополнительный стимул для победоносного марша по Чечне. И, во-вторых, какое превосходное название для метрополии великой державы!

Что делать с тем, кто виноват

В своем интервью журналу "Власть"(N 37) нынешний номинальный хозяин Грозного Аслан Масхадов категорически отрицает свою причастность к терактам в Москве, Буйнакске и Волгодонске. Это, говорит он, "плоды бездарной политики на Северном Кавказе" самой России. Их исполнителей нужно искать в Москве, а заказчиков - далеко за пределами Российской Федерации.
Согласно самой свежей версии, заказчиками оказываются тоже москвичи. И даже прямо обитатели либо посетители Кремля. Но Масхадов, для которого такая версия - несомненная удача, не упоминает ее, потому что ему нужны переговоры с Кремлем. И оттого на вопрос, верит ли он в то, что Ельцин способен вести конструктивные переговоры, отвечает четко: "Верю". (Попутно он утверждает, что посылал соболезнования в связи с терактами. Путин в своем интервью "Времени-МН" (27.09.99) свидетельствует о противном. В свою очередь Ельцин заявляет, что будет вести переговоры, когда ему заблагорассудится. Надо понимать: не раньше победы или добровольной капитуляции противника).

В двойном портрете Басаева и Масхадова, который предлагают "Московские новости" (N 36), президент Чечни характеризуется как персона заметно более тусклая и невнятная, чем Басаев. Зато он единственный, кто способен с Басаевым совладать, если, конечно, в том ему поможет Москва (а он на такую помощь согласится).

Идея переговоров, судя по опросу, проведенному журналом "Власть" (N 37) среди крупных политиков и бизнесменов, находит отклик только у ближайшего соседа Масхадова - Руслана Аушева. Остальные предлагают либо отгородиться от Чечни (вплоть до: "дать вольную, но без владения землей /??/ - депутат Харитонов), либо "перестрелять" чеченских террористов "как бешеных собак" - ныне нефтяной барон Шумейко.

"Кто сегодня составил хор, исполняющий песню "Задушить гадину?" - спрашивает автор помянутой статьи в "МН". И отвечает: "Исполнители знакомые - бездарные генералы, вороватые предприниматели, амбициозные политики, публицисты-официанты".

Есть, конечно, и другие причины, помимо характерологических, побуждающие к словесной агрессии. Одна из них совсем простая: например, кремлевский "завхоз" Павел Бородин в эфире "Эха Москвы" заявил (в связи с обвинениями его в нечистоплотном обращении с деньгами), что не понимает, что такое подавать в суд, а вот морду набить - это да, это он понимает (следовательно, должен понимать и обратное - или все-таки как в анекдоте про двух хохлов и еврея: "А нам-то за шо?").

Другая причина - крайне деликатная, собственно, этим анекдотом и названная: национальная. Не секрет, что для лиц "кавказской" или "мусульманской" национальностей - там, где они не в большинстве, - настали не самые комфортные времена. И типы их реакции на "перерегистрацию террористов" и бесцеремонные проверки документов свидетельствуют об этом. В "Независимой газете" (от 25.09.99) опубликован "карт-бланш" московского журналиста Джафара Садыга, азербайджанца по национальности: он готов вместе с семьей уехать из Москвы, если это хоть на йоту ослабит подозрительность к его соплеменникам.

Прямо противоположный тип реакции вновь демонстрирует журналист "Эксперта" (N 35) Искандер Хисамов: надо разозлиться, призывает он, ибо только так можно победить чеченцев. Ярость же по отношению к ним надо "вскипятить", следовательно, надо понимать, задача журналистов - поработать в роли кипятильников. Как это было в Великую Отечественную, когда К.Симонов и И.Эренбург┘(тут, правда, опять начинается деликатная сфера).

Чтобы ненароком не наследить в ней, я прибегну к необходимому комментарию со стороны: "Агитстихи З.Гиппиус 1917 - 1919 гг. удивительно похожи на людоедские стихи В.Князева того же времени и на "убей его" Симонова. Если люди в войну нуждаются в таких лютых стимулах, чтобы убивать друг друга, то, право, о человечестве можно думать лучше, чем обычно думают" (М.Л.Гаспаров).

Если для Хисамова и ему сочувственников окажется неубедителен моральный пафос этих строк (ничего общего, между прочим, не имеющий с "моральными императивами"), то можно напомнить им: силы, в пользу которых кликушествовала Гиппиус, проиграли. Хотя автор она была едва ли менее способный, чем Симонов или Эренбург.

Помимо "объективных законов истории" и неутомимо сопутствующих им "бабочек Брэдбери" есть еще и такой фактор, как готовность действовать вопреки этим законам. То есть чувствовать себя правым настолько, чтобы не нуждаться в дополнительных стимулах или санкциях. Если потребность в них есть, значит нет сознания правоты. И потому вот что фактически оказывается нужным Хисамову - берсерки.

А в это время┘

Василий Розанов любил поругивать русских - и даже в хвост и в гриву, но терпеть не мог, когда это делали другие. Похожую реакцию демонстрируют, скажем, евреи. Чеченцы же, как меньший и количественно, и "исторически" народ, наверное, к таким вещам относятся еще более болезненно.

Первый раз с живым чеченцем я столкнулся в начале 80-х в городе Тамбове. В номере какой-то тамошней гостиницы. Он явился к вечеру, с базара, где торговал, и строго спросил меня, откуда я. Я ответил: "Из Таллина". - "А, Сталино. Правильно говоришь", - потеплел было он, но мигом опять охолодел и замкнулся, когда я поправил его. Потом он снял пиджак и в брюках, рубашке и носках, невзирая на приличную жару, забрался под одеяло. Я тогда, понятно, ничего еще не знал о Хантингтоне, но запах "конфликта цивилизаций" ощутил вполне явственно.

А несколько дней назад у метро ВДНХ я стал свидетелем следующей сцены. В одном из ближних к зданию станции павильонов есть лавка, торгующая кассетами и "сидюками", у входа в нее висят динамики, из которых постоянно гремит всегда бессмысленная музыка, и по вечерам около лавки собираются тинейджеры призывного возраста, интенсивно топчутся в такт звукам, пьют пиво, демонстративно матерятся и т.п. На сей раз "т.п." представляло собою свалку, в которой несколько парней кого-то лупили ногами. "Чего ж вы все на одного?!" - завопила, увидев это, отдаленная старушка. А в это время сидевшая рядом со мною девица обратилась к своему парню: "Пойдем поближе, посмотрим". Они сходили. Посмотрели, потом вернулись и, как ни в чем ни бывало, стали целоваться. Все участники сцены были, понятно, представителями одной и той же цивилизации - нашей.

"О "качестве" наших войск тоже сказано немало" - обозначают очередной поворот своих причитаний "Итоги" (N 38). И в очередной раз призывают к спасительному реформированию армии: "Жизнь непременно наладится. Сетевые решения НР - и никаких неожиданностей".

Не нужна нам такая жизнь.