Из теледебатов: Никаких коробок
я не вытаскивал, Григорий Алексеевич.
А по поводу черной кассы - вы,
Григорий Алексеевич, выборы ведете.
У вас там никаких поступлений
ни от каких олигархов не существует?

Предыдущий выпуск колонки рассказал, как заболтали дискуссию о налоге на сверхприбыль сырьевых экспортеров. Вопреки моим ожиданиям, совсем уж незамеченным это политическое событие не прошло. Например, Гриценко попробовал еще раз привлечь к нему внимание, хотя вряд ли успешно. Без пиара дело застрянет на мертвой точке, а пиар не будет проведен до появления заказчика. Интересно, кто может стать заказчиком и есть ли вообще конкуренты у российской сырьевой элиты?

А много ли в России несырьевых элит? Загибаем пальцы: губернаторская, затем медийная... стоп. Дальше не очень загибается. Стоит ли какие-то прочие классы российского общества относить к элитам, зависит от определения элиты. В РЖ элиты уже разобраны по косточкам. Их сравнивали и с авангардом общества, и с аппендиксом. Правда, определения элиты, пригодного для моих спекуляций, я не видел, поэтому рискну его дать сам. Это группа людей, причастных к управлению обществом, имеющих сходные поведенческие паттерны и де-факто устанавливающих правила игры этими паттернами.

Элит может быть одна или несколько - количество зависит от рассмотрения. Презумпция рациональности поведения членов элиты позволяет вывести это поведение из мотивов. Мотивы выводятся из состояния системы, в которой элита варится. А раз правила в системе устанавливаются поведением элит, то весь этот джаз можно замкнуть в теоретико-игровую модель. Такое рациональное описание "лишит воли" индивидуумы и группы, и сделает их похожими скорее на проявления безмозглой стихии, чем на homo sapiens. Так им и надо.

Всю эту политическую метеорологию я затеваю не для точного прогноза, а чтобы что-то новое понять и объяснить другим с меньшими издержками. Объясним, например, понятие институциональной ловушки. Пусть систему нужно перевести из режима А в режим Б, и большинство элит бы от этого только выиграло. Но не все так просто: изменение правил игры требует координации действий различных элит. Если каждая элита рискует проиграть, действуя в пользу изменений правил игры в одиночестве, то ситуация устойчива в неоптимальном режиме А. Что и зовется институциональной ловушкой.

Сидя в такой ловушке, система не предлагает элитам ничего иного, кроме как вести себя прежним образом, некооперативно. Иногда в режиме А наступает совсем уж труба, тогда систему может тряхнуть. Часто это сопровождается приходом сильного политического игрока, меняющего правила игры. Что причина, что следствие, и кончится ли это переводом в лучший режим - заранее не известно. Появление Ельцина с шоковой терапией и Примакова с бездефицитным бюджетом - хорошие иллюстрации того, что бывает, когда элиты прикормлены от эмиссии денег или гособлигаций.

Поиском институциональных ловушек любят заниматься специалисты по экономике переходного периода. Лучшая транзитологическая работа из мне известных относится к описанию ловушки, называемой "обращение неучтенных наличных денег", автор - Андрей Яковлев, проректор Высшей Школы Экономики. Обратим внимание на самые важные пункты его работы.

Механизм

Любой российский бизнесмен знает, как производится "обналичка". Фирма А хочет вывести часть оборота из-под налогов, для чего ей нужно конвертировать учтенные наличные и безналичные средства в неучтенный нал. Она заключает договор с фирмой Б об оказании, например, консалтинговых услуг, и перечисляет на счет фирмы Б некоторую сумму. Фирма Б эту сумму обналичивает и возвращает фирме А, взимая плату за риск в размере 2-4%. По документам фирма А чиста для любой аудиторской проверки. Фирма Б - грязнее грязи, за наличные деньги к концу периода отчитаться не может, и спокойно "бросается". Спокойно, потому что зарегистрирована на чужой паспорт, зачастую купленный в ЗАГСе и принадлежащий умершему лицу. С началом очередного отчетного периода реальные хозяева фирмы Б откроют новую однодневку.

Объемы

Одной из главных заслуг Андрея Яковлева было то, что он смог эмпирически оценить число фирм-однодневок и их суммарный оборот с начала реформ и до августовского кризиса. Получилось нечто, сравнимое с невыплаченной по ГКО суммой. Конечно же, такое сравнение довольно условно - облагайся налогом весь оборот, он бы сократился. Но иллюстрация впечатляет.

Устойчивость

Вторая заслуга автора - в скрупулезном анализе того, почему обращение неучтенной наличности устойчиво к внешним шокам. Вкратце рассмотрим несколько уровней устойчивости.

Фискальный уровень. На конференции в Российской Экономической Школе Яковлев рассказал, как его знакомые бизнесмены средней руки делали бизнес исключительно на неучтенном нале и однажды решили проверить, чем они рискуют - заказали аудит в Большой Шестерке. Им сказали: "Ребята, судя по вашим оборотам, у вас не хватит денег на эту проверку". - "Деньги найдем", - ответили они, нашли деньги, проверились, получили идеальное заключение и продолжили работать, как раньше.

Чтобы найти криминал, налоговики должны проверить не только фирму А, но и фирму Б. Фирмы эти логически не связаны, между ними бывает посредник, до конца отчетного периода фирма Б не отличается от других. Искать и потрошить фирму Б и всех ее партнеров после задержки со сдачей баланса у налоговиков особого мотива нет - фирма Б выглядит маленькой, лучше поискать неувязки с отчетностью у серьезных фирм, там всегда найдется место для штрафа. Да и перекрестная проверка стоит слишком дорого.

Уровень мелкого бизнеса. Фирме трудно самостоятельно перейти на учтенный оборот, если все вокруг пользуются неучтенным. Рост издержек будет угрожать конкурентоспособности. Вторая причина в том, что многим трудно укрупнить свой бизнес настолько, чтобы переход на учтенный оборот был выгоден и юридически безопасен. Как установил Яковлев в многочисленных интервью с бизнесменами, каждое укрупнение означает новые правила игры: новичков быстро и часто "кидают".

Политический уровень. Фирмы-однодневки часто объединены в сети под покровительством банка. До кризиса в очень многих банках был специальный человек, который всем этим занимался. Банкиры в России - самые разные люди, среди них есть политики федерального значения. Занимаясь такими сетями, налоговики почти физически боятся выйти на крупную рыбу.

Региональный уровень. Глядя сквозь пальцы на фирмы-однодневки, губернатор таким образом предоставляет бизнесу некоторый вид налоговой льготы. Он при всем желании не может с легкостью отменить эту льготу без координации с другими губернаторами - бизнес начнет от него убегать к соседям.

Электоральный уровень. По разным причинам, электоральные кампании любого порядка в России финансируются в основном неучтенной наличностью (см. эпиграф).

Выводы

Однодневки предпочитают большие города, в них легче затеряться. По данным Яковлева, докризисная сверхконцентрация российского капитала в Москве (70%) обязана именно этому, и до сих пор в Москве и Петербурге примерно 40% зарплаты выплачивается неучтенкой. В основном это люди, занятые в частном секторе, российский средний класс. Получение денег "в конверте" развращает и вырабатывает установку на нарушение закона всегда, где это ненаказуемо. Круг замкнулся. Если даже назвать средний класс "элитой", то все замазаны.

Какой институциональный выигрыш от снижения подоходного налога до 13%, если комиссия за риск составляет 2-4%? Весьма небольшой. Представим (невозможное): налоговая-таки решилась взяться не только за однодневки, но и за обычный бизнес, повысив ему риск работы с черным налом. Тогда у тех, кто этот риск примет всерьез, есть шанс не быть задавленными конкурентами сразу после легализации собственного оборота.

А пока даже серьезные эксперты, разобравшись в этой ловушке, уповают не на естественный порядок развития институтов вслед за требованиями рынка, а на "дядю". И имя его вы знаете. Одна проблема. У "дяди" может быть перерыв на обед. Или просто свои интересы.