Присуждена нобелевская премия мира за этот год. И присуждена она совсем не Клинтону. А ведь должна была бы... Ведь как все хорошо было задумано: Кэмп-Дэвид-2, мирное соглашение между израильтянами и палестинцами, блестящий дипломатический успех, все встают и дружно славят американский гений. Клинтон уходит на покой Великим Миротворцем (а не покорителем практиканток), осененный лавровым венком нобелевского лауреатства. Но это еще не все. Президентская кампания Альберта Гора получает мощнейшую поддержку, и партия Клинтона продолжает оставаться у власти. Наконец, избирательная кампания Хилари Клинтон в Нью-Йорке (где арабо-израильские отношения - особая статья) тоже получает мощную поддержку, и семейство Клинтонов успешно продолжает свою политическую карьеру. Такой замечательный хет-трик был уже, казалось, почти совсем реальностью. Но все лопнуло.

В принципе, любой разумный человек мог бы предсказать все это заранее. Потому что достаточно ясно: никакие заклинания вроде того, что "израильтяне и палестинцы обречены на мирное соглашение", как и причитания о том, что мир гораздо лучше войны, помочь не могут, если реальность всему этому соответствовать не желает. Когда угодливые комментаторы, например, радостно сообщали, что согласовано в принципе уже все, осталась только одна мелкая деталь - статус Иерусалима, то это было равносильно уверениям, что вот этот вот безногий сейчас прямо побежит, осталось только сообразить, откуда у него возьмутся для этого ноги. Да и неправда было, будто несогласованным остался вопрос о статусе Иерусалима - ничего на самом деле, кроме общих заявлений, готово не было.

Правда, взгляд на список нобелевских лауреатов показывает, что именно такие вот бессмысленные заклинания оказываются основным аргументом в рассуждениях о достоинствах того или иного политика. Главное - успеть вовремя попасть в список и продержаться хоть какое-то время, а затем вовремя отбежать, когда все рухнет. Кто помнит, что 4 года назад нобелевская премия мира была дана за урегулирование проблемы Восточного Тимора, где второй год гибнут люди и никак не удается хоть чуть-чуть нормализовать обстановку, даже несмотря на присутствие международных миротворческих сил? Да и присужденная 6 лет назад премия за ближневосточный "прорыв" Арафата-Переса-Рабина в свете последних событий выглядит уже не столь внушительно.

Однако есть одна нобелевская история, вспомнить которую сейчас было бы особенно уместно, тем более что ее главные герои вспоминать о ней совсем не хотят. 1973 год: парижское соглашение по Вьетнаму и нобелевская премия Генри Киссинджеру и Ле Дык Тхо. Мироложеское словоблудие и славословие по этому поводу не знало пределов. Выдающееся достижение. Мир на многострадальной земле Вьетнама. И т.д. На самом деле речь шла о достаточно простой комбинации: США стало ясно, что держать вьетнамский фронт им нет ни сил, ни смысла. И необходимо было срочно выходить из этой ситуации с наименьшими потерями. Для США, разумеется. Потому что о вьетнамцах никто не думал. И когда вьетконговские танковые колонны входили в покоренный Сайгон, когда жители Южного Вьетнама (кроме верхушки общества, которую американцы все же спасли, хотя и не бескорыстно) на любой посудине бросались в открытое море с отчаянной надеждой, что их кто-нибудь да подберет (а нет - так все равно погибать), штатные любители мира делали вид, что ничего не происходит и что соглашение и премия не фиговый листок, который должен был прикрыть срам политического цинизма.

Примеров такого рода достаточно. Из недавних: сдача Гонконга. Или Макао (впрочем, эту мелочь почти никто и не заметил). Такой "вьетнамский вариант" для Ближнего Востока в этом году был в принципе возможен: США заявляют, что мир достигнут, и выходят из игры. Остальное - вопрос времени и техники. Сорвал все дело в основном Арафат. Он не понял, что невнятность ситуации - в его пользу. Или, может быть, почувствовал, что здесь идет какая-то игра, но опять-таки не уловил, что может эту игру подхватить. Анализ ситуации, как показывает история, не сильная сторона палестинских лидеров. Впрочем, и израильтяне за совсем уж опасную черту идти не желали. И вся изящная (с американской точки зрения) конструкция рухнула.

Положение Израиля на карте мира за последние два десятилетия сильно изменилось. Хотя сам Израиль никуда не двигался и своих политических позиций существенно не менял. Но изменился вес арабского мира. Изменилось значение арабской нефти для американской и, вообще, западной экономики. И содержать этот раритет политической географии стало накладно. Поэтому возникло искушение избавиться от ответственности за него. О цене и том, кто за нее заплатит, речь вести в такой ситуации неприлично. Ведь долгожданный мир идет на многострадальную землю.

Сейчас этот "мирный процесс" прерван. Доброхоты и те, кто ничего не понял, продолжают причитать и уверять, что еще не все потеряно (то есть безногий все же побежит). Клинтон попытался спрятаться, но ситуация обострилась настолько, что ему, как политику, прямо ответственному за полученный результат, все-таки пришлось выползать из овального кабинета и лететь на Восток. Он, правда, предупредил, что на большие успехи рассчитывать не приходится. Это точно.

А тот, кто действительно думает о мире на Ближнем Востоке, должен заниматься не заклинаниями, а серьезно разобраться во множестве проблем, которые оказались переплетенными в этой политико-географической зоне.

Для начала неплохо было бы понять, что за такое государство Израиль, как оно образовалось, какова была его роль и какое место в мире оно может занимать сейчас и в будущем. Говорить об этом очень непросто, учитывая судьбу еврейского народа, но говорить надо - и не с помощью идеологических клише, а в адекватных истории и ситуации понятиях. Кстати, здесь же приходится учитывать роль утопии, а утопический момент и в движении алии, и в возникновении государства Израиль был очень силен, - ответственной в значительной мере за ситуацию, когда на одной земле оказались два народа. О том, что осуществленные утопии - вещь очень коварная, мы-то ох как хорошо знаем.

Далее, необходимо разобраться с меньшинствами и правом на. То есть кто где меньшинство (скорее: слабый) и кто на что имеет право и почему. Потому что если мы посмотрим только на пару израильтяне - палестинцы, то меньшинством в ней вроде бы действительно выступают палестинцы. Но если учесть, что палестинцы выступают в реальности не как отдельная этническая (и, тем более, конфессиональная) единица, а как часть арабского и мусульманского мира, то меньшинством уже оказываются израильтяне. То есть у каждой позиции свое меньшинство. Нужна ясность, кого и когда защищать. Так же и с правами на. Если палестинцы имеют право на, то непонятно, почему курды не имеют права на. И почему, скажем, курды Ирака - угнетенное меньшинство, нуждающееся в защите мирового сообщества, а те же самые курды, перейдя на несколько километров западнее - на территорию Турции, уже не угнетенное меньшинство и ни в какой защите не нуждаются. И вообще, обречены ли турки и курды на мир, или нет, и если нет, то почему. Не разобравшись хоть как-то во всем этом, нечего и думать о реальном решении палестинской проблемы.

А вот еще вопрос: как быть с идеей особого статуса ряда территорий Палестины? Предложение о международном контроле над ними звучит очень заманчиво, но историческая реальность XX века говорит о том, что все ситуации международного контроля в действительности представляли собой скрытую, отложенную форму передачи территории кому-то. Где все эти мандатные территории, порто-франко и прочее? Их нет. И Берлин - уже просто часть ФРГ, а о его особом статусе упрямо вспоминают только несколько наших отставных политиков.

С ответами на эти вопросы, несмотря на обилие нобелевских лауреатов, сейчас так же туго, как и десятилетия назад. А действия по принципу "сила есть, ума не надо" уже породили столько проблем, что следующим поколениям политиков явно будет чем заняться в разных частях света.

Приходится еще раз напоминать: мир приходит не потому, что о нем много говорят, и не потому, что этого хочется кому-то из политиков. Мир возникает, когда для него созревают (в том числе, и в результате целенаправленной деятельности) условия. Все прочее - или обман, или самообман; и что опаснее - сказать трудно. Самые страшные безобразия политики XX века прикрывались разговорами о мире. Пора бы с этим распрощаться.