Отклик на книгу: Жижек Славой. Добро пожаловать в пустыню Реального/ пер. с англ. Артема Смирнова - М.: Фонд "Прагматика культуры", 2002. - 160 с.

Я считаю книгу Жижека едва ли не самой важной за последние годы. Не так часто случается, что мы получаем актуальную книгу актуального мыслителя на актуальную тему. Причем, что немаловажно, левого мыслителя - который очень критично относится к европейской левой ситуации сегодня. Наибольший интерес в этой связи представляет не столько рефлексия события 11-го сентября, сколько рефлексия тех стереотипов левой мысли, которые стали доминировать в оценке события 11-го сентября. Жижек прямо пишет о том, с чем мы еще не столкнулись в России и что на Западе действительно прочно существует, - о ситуации левой номенклатуры. Сложился огромный круг интеллектуалов, которые, как пишет Жижек, критикуют власть из расчета, что никакие идеи их критики никогда не реализуются. Они понимают, что являются составной частью системы глобального капитализма, что они субсидируются этой системой, а их критика этой системы является контролируемой и учтенной в логике ее развития. Такого рода левой номенклатуры у нас пока нет, но есть опасность воспроизвести здесь этот типаж: типаж записного левого, левого из салона, узнаваемый вплоть до физиогномических деталей.

Что касается жижековской оценки 11-го сентября, мне представляется важным, что он пытается мыслить это событие как произошедшее внутри глобальной системы. И в этом смысле все существующие варианты выбора позиции, которые сформировались в течение года после этого события, для Жижека неприемлемы. Для него неприемлем выбор между бен Ладеном и Бушем. Переводя это в русский контекст (а Жижек очень хорошо разбирается в русском контексте) - для него неприемлем выбор между Бараевым и Путиным. То есть, формулируя застарелую проблему самоопределения критически мыслящего интеллектуала, Жижек исходит из того, что интеллектуал должен начинать с критики тех ситуаций выбора, которые ему предлагает нынешняя глобальная система. Такова доступная ему на данный момент форма действия. В этой связи Жижек делает очень интересную отсылку к философии Ленина, которую он активно исследует в последнее время. "Философия Ленина" значима для него, конечно же, как философия ленинской политики, ленинских политических решений и политических текстов. Жижек акцентирует очень интересный постулат ленинской политической онтологии: никакая политическая или культурная сцена не может быть оценена без твоего действия внутри этой сцены. Без твоего действия сцена недооформлена. Отсюда знаменитый афоризм, на который ссылается Ленин: "сначала нужно ввязаться в бой, а там посмотрим". То есть сначала нужно совершить действие - к чему и призывает Жижек в своей книге, говоря об отказе от тех глобальных дихотомий, которые "реальность" подкладывает сегодня интеллектуалу. Попытка выстроить свою онтологию в ситуации навязывания альтернатив и представляется ему одним из доступных здесь и сейчас действий.

Один из аспектов этого выстраивания связан с тем, что Жижек предлагает левому интеллектуалу обратить внимание на те элементы реальности, которые автоматически в структуре левого сознания отдавались правым. Например, на национальную идентичность. Он ставит, в частности, вопрос о том, не является ли в нынешней глобальной ситуации поиск русской национальной идентичности возможным союзником критического интеллектуала? Он приводит интересный пример с двойным значением многих экзистенциальных понятий в русском языке, например, "свобода" и "воля", "интеллектуал" и "интеллигент" и т.д. Он говорит, что в этом разрыве, в этом различии присутствует огромный критический ресурс, возможность критической дистанции по отношению к европейскому правому дискурсу. Вообще, для нас крайне важен тот интерес и тот такт, с которым этот мыслитель смотрит на происходящее в России, в Восточной Европе, в странах бывшего "второго мира". С гибелью Советского Союза, с концом коммунизма и антикоммунизма для интеллектуалов заново встал вопрос об источниках критики власти, критики культуры и т.д. Между тем, традиция антисоветско-диссидентской критики культуры, которая подготовила буржуазную трансформацию в России 90-х годов, до сих пор остается преобладающей.

Сегодня в России мы видим достаточно завершенную буржуазную картину, буржуазную сцену во всех сферах культуры, политики и экономики. Мне кажутся неразумными разговоры о том, что в России нет гражданского общества, потому что я исхожу из марксистского понимания гражданского общества как общества, где доминирует частная собственность. Не общество пчеловодов, не общество любителей пива, не общество экологов формируют сегодня гражданское общество. Сегодня гражданское общество формируется глобальной экономикой. Не нужно делать вид, что общество пчеловодов сегодня принимает решения. Решения принимаются в сфере невидимых действий транснациональных корпораций, именно они сегодня определяют политику, экономику, культурную сферу. Поэтому рефлексия гражданского общества должна сегодня меняться - и Жижек предлагает для ее развертывания подобающий язык. Отлично ориентируясь в российской ситуации, он дает шанс, прежде всего, молодым российским интеллектуалам понять, что антикоммунистическое диссидентство заканчивается. Тот старый тип диссидентского сопротивления, тип протеста, который формировал российскую культурную сцену на протяжении последних сорока лет, сходит на нет - его энергия исчерпана. Должна прийти, и уже приходит, некая новая ситуация, в которой критически мыслящий интеллектуал начинает пересматривать и переоценивать ту левую историю, которая разворачивалась в нашей стране в XX веке.

И последняя тема, которая показалась мне у Жижека чрезвычайно важной, - тема свободы. Старая рефлексия свободы, еще античная, предполагала, что свобода несводима к свободе выбора. Свобода выбора, то есть либерально понятая свобода, условием которой является атомизированная индивидуальность или субъективность, - не есть, по Жижеку, та свобода, которая должна быть избрана нами сейчас. О том, что это не есть свобода, знали очень многие. Например, Стайрон, автор знаменитого романа "Выбор Софии", где свобода выбора предстает как свобода, которую предлагает эсэсовец в Освенциме молодой женщине: кого, своего маленького сына или дочь, она хотела бы отправить в печь? Он предлагает ей выбрать, причем говорит, что если она не осуществит этот акт свободного выбора, то оба ребенка будут сожжены в крематории. Она выбирает дочь, и дальнейшая история - о том, как она живет после этого выбора. Так вот, еще античное понимание свободы, которое актуализирует Жижек, предполагало, что свобода - это всегда свобода в определенном типе коллективности. Это свобода Сократа, который предпочитает цикуту в Афинах - жизни вне Афин. Жижек пишет очень проникновенно о необходимости поиска новых коллективностей, которые только и создадут для нас то поле свободы, где возможна критическая рефлексия. Где возможно, в частности, то сложное, травматичное преодоление подсовываемых системой альтернатив: этих дьявольских выборов между бен Ладеном и Бушем, между Путиным и Бараевым, между войной с использованием сверхточного оружия в Афганистане и взрывами небоскребов. Нужна новая коллективность. Что она такое - Жижек не дает ответов, но то, что он предлагает ее искать, очень важно.