"Вы мне что-то про ихнюю идеологию расскажите пожалуйста!
- Ее у них нету, - сказал председатель комиссии. - Они сплошь ждут конца света..."

Андрей Платонов "Чевенгур"

На этот раз Гражданские дебаты были совмещены с празднованием несколько затянувшейся Санкт-Петербургской виктории. Потому и были титулованы кем-то из собравшихся "пиром победителей". Гром победы все раздавался, а вернувшиеся из похода пиарщики еще не остыли от бешеной рубки. От этих флюидов роскошная гостиная "Александр-хауса" стала странно напоминать знаменитую дворницкую, в которой витал бриллиантовый дым мадам Петуховой.

Первым на пиру речь держал Модест Колеров с лицом совершенно счастливого человека. Приветливо улыбаясь, он вывалил кучу пренеприятнейших известий. В Питере полный афронт, и даже (вы только подумайте!) на выборах стало возможно выступать с антипутинских позиций. Словом, полным ходом идет "эрозия путинского большинства". Этот тезис и само красивое слово "эрозия" так понравились экспертам, что в каждом втором выступлении не обошлось без рассуждений "про эрозию" в духе борьбы "двух башен" или "летнего наступления" силовиков вплоть до полной "эрозии смысла" (Дугин).

Итогом подручной конспирологии стало заявление Кургиняна. Он решительно потребовал от Президента ко второму сроку определиться с кем он. Обычно нечуждый физических аналогий Кургинян не стал сравнивать гаранта с результирующей политических сил. Заклиная этот вектор магической формулой о "душе Путина", он просил его не вертеться и зафиксировать направление. Это все равно, что призывать столбик уличного термометра решительно определится с кем ты, с "плюсом" или "минусом". Тут все зависит от температуры за окном. И на чей-то вкус лучше легкий морозец, чем осенняя слякоть.

Тем временем Колеров продолжал зажигать. Электората второй столицы на второй тур хватило (хотя клеветники Питера и поговаривали в кулуарах чуть ли не о десятипроцентной явке). Но за всенародную любовь это явление выдать очень трудно. Отсюда и новая задача на 2004 год: один или два тура для Путина означает, сами понимаете, разную степень легитимности власти. Одно дело получить президентское удостоверение из равнодушных рук электората, совсем другое - потрясать мандатом условного большинства. Однако при всем богатстве выбора, иной предвыборной стратегии (чуть не написал альтернативы!) нет.

Популярная ныне схема безусловного Фаворита власти, вытаптывающего перед собой всю поляну на два срока вперед, получила в Питере свое дальнейшее подкрепление. Однако всякая параллель питерских выборов с чеченским волеизъявлением была сочтена экспертным сообществом просто неуместной. Хотя бы потому, что результатом победы в Питере станет не новая северная Чечня и "восстановление республики", а "расконсервация столицы" и новый северный социализм с "цивилизованным лицом". При взгляде на улыбающегося Колерова сразу верилось даже в возможное счастье такого социализма. Впрочем, скорее это будет не шведский, а более целомудренный финский социализм.

Но не все у нас так плохо, как есть на самом деле. "Административного ресурса больше нет!" - провозгласил Колеров. В смысле не то, чтобы его нет совсем. А нет такого самодостаточного ресурса, способного в одиночку нарисовать итоги выборов. "Бюрократия деморализована рынком, и админресурс превратился в розничный товар". Отсюда вытекает и простой способ борьбы с этим гадом, который в дискуссии позже был определен как метод "финансового навала". Тем самым центр тяжести новейших технологий власти смещается в сторону политического торга и в некую "зону консенсуса элит". Для консолидации осталось только определить понятные всем процедуры, по которым на этой зоне выбирают пахана или смотрящего.

Но на горе нам эти процедуры бюрократической политики нигде не прописаны. И пусть предвыборный закон жесток, он традиционно смягчается несовершенством его исполнения. Хотя на питерских выборах уже "юристы были везде", но эти выборы не стали "выбором юристов", к сожалению докладчика. И тут экспертиза дружно покачала головой. Видимо в стене отчуждения остались какие-то лазейки для народного волеизъявления, вроде этих "четырех минут свободы" перед урной.

Так оказался устроен наш политический процесс, что он идет почему-то только в дни выборов. Но и в остальные некритические дни, когда политическое засыпает, политику нужны, по словам выступающего, ежечасно - юрист и политтехнолог. ("Да, да!" - вскричали экспертные собратья.) Те из них, кто видел лицо власти опасно близко, подтвердили, что психоложество по отношению к власти недопустимо, поскольку у власти нет ни задач, ни стратегий. Потому без юриста и технолога он (неважно кто, политик или процесс) и шагу ступить не сможет. Эти двое поведут его, самодура и деспота, под белые ручки. Вот тут и сбудется вековая мечта обруганной интеллигенции: технократическая утопия меритократии - слабая умом власть на помочах у интеллектуалов.

Как было замечено ранее, решать проблемы внутри ситуации действительно удел технократов. Отныне этому поможет новое чудо-оружие, ради презентации которого все собрались, - это Программа. Как было подчеркнуто особо, такой программный продукт появился в ходе диалога невестящейся власти с интеллектуалами, но не с интеллигенцией. Под бдительным надзором некого Комитета (как оказалось, Проектного) родился плод умственного творчества ранее невостребованных контрэлит - умов города Питера. На моих глазах сбылось пророчество "Чевенгура": "Ум такое же имущество, как и дом, стало быть он будет угнетать ненаучных и ослабленных...".

Тут на сцену вступил дружный питерский хор. Поскольку интеллектуалу быть рядом с властью противно (соблюдай дистанцию!), а вместо власти - просто невозможно (соблюдай профессионализм!), ему остается один путь. Надо собраться скопным умищем и написать власти Программу. И не простую, а такую, что всех проймет. Через опросы и фокус группы ее будут воспринимать, как родную мать, разные слои электората. Да что там электорат - сама власть воспримет ее как руководство к действию! Да что там воспримет - уже восприняла и воспряла, и начала прясть прямо по программе! И причем программа эта уже не просто есть, а написана на два года вперед!

Тут все замолчали, представив себе на миг нашу власть, как некий СЧПУ - станок с числовым программным управлением. Где в одно механическое ухо входит бумага, перфорированная зубастыми интеллектуалами, а на выходе власть так и стрoчит, как интеллектуал хочет. Представляете себе, заходите вы в Белый дом, а там - станки, станки, станки┘

Только хотел спросить, отчего же Программа не на весь четырехлетний срок написана, да вовремя сообразил, что просто денег могло не хватить на такую дорогую штуку как Программа. Или ресурс сложной механо-электронной власти пока невелик. Скажем, гарантийка у них только на два года! С другой стороны, может за два года ничего во власти не сломается. А напротив власть уже обучится и будет сама собой вышивать гладью прямо по репродукциям "Огонька". Разумеется, под присмотром юриста и технолога. Или наш народ привыкнет к программному языку и станет говорить с властью на внутреннем языке программирования. Или прямо на двоичном коде. Так в каббалистической традиции знание непроизносимого имени Б-га или "тетраграмматона" давало безграничную власть над миром.

С небес на землю меня спустил председатель Мосгордумы Владимир Платонов. Так поразительно похожий на Владимира Ильича, которому удалась карьера присяжного поверенного. И кудрявый Ульянов стал востребован, не пошел "другим путем", в маргиналы. Не стал Лениным, не наделал нам всяких революций. А стал бы блестящей головой гласных Московской Думы и уважаемым юристом. Порой бы шутил или назидательно говорил питерским шалунам: дескать, не выйдет у вас, батенька, (или тетенька!) с переносом столицы к 7 ноября - Конституцию читать надо. "А как вы будете проверять, что ваша Программа исполняется?" - ехидно спросил Платонов.

Проектный человек сделал вид, что не понял вопроса. Он начал вслух рассуждать о ресурсах губернатора, но внутри искренне не понимал происходящего. Как мог такой образованный человек как Платонов не читать Айзека Азимова. Или он делает вид, что не знает главного закона робототехники: "робот не может причинить вред человеку". "В конце концов, - сказал с нажимом программатор власти, - у нас есть календарный план".

И тут всем сразу стало понятно, что при всяком нарушении Программы или даже незначительном сбое на лице власти сразу загорится красная лампа. Или ее табло покраснеет. Тут же парни из Проектного комитета мелкой крестовой отверткой откроют решающий блок, подвертят там чего-то или поставят на софт виндовую заплатку. И запрограммированная власть застрочит снова, как пулемет в бюрократическом эпосе о Малой земле.

В крайнем случае, дюжие ребята с общественным Договором в руках зайдут в губернаторскую светелку. И в действие вступят уже законы робототехники Бориса Годунова. Послышатся шум и крики, а потом объявят: "Марфа Нагая с сыновьями отравили себя ядом". Кричите, мол, собаки, да здравствует новый царь √ Федор Иоаннович. А народ безмолвствует┘

На это молчание народа обратил внимание бывший советник премьера, к тому времени уничтоживший на столе все бесхозные фэповские булочки. Его речь мог бы передать только Андрей Платонов. "А Юшка, проглотив последнюю жидкость пищи, встал на ноги посреди круга людей. - Товарищи, мы живем теперь тут, как население, и имеем свой принцип существования... И хотя ж мы низовая масса, хотя мы самая красная гуща, но нам кого-то не хватает и мы кого-то ждем!..".

Социологи тут же подтвердили мысль о скрытых желаниях масс. Опросы показали, что хотя Программу одобряют многие, но понимают ее совсем немногие. То есть "ширится разрыв между зоной консенсуса элит и массой". Готовы же что-то делать по Программе, просто отдельные единицы. Защитники программирования власти тут же обозвали это безразличие населения "зрелым гражданским обществом". Тут зашумевшая экспертиза, помнящая еще "зрелый" социализм, стала кричать, что все эти Программы никакая не реальность, а свод предвыборных обещаний. А один бесшабашный даже выкрикнул, что это консенсус троечников против школьного учителя.

Среди пира стригалей предвыборной шерсти только один человек думал о шерсти государственной. Он строго посмотрел из-под учительских очков на расшалившихся, и экспертная масса притихла. Сухо назвав проведенный урок программирования полезным примером, он назначил перелом предвыборной повестки дня на начало ноября. В это время в Нижнем Новгороде на Российском Форуме соберутся "все значимые политические силы". Те, кто не примут участие в диалоге или в выработке Программы предстоящих выборов, автоматически попадут в маргиналы. Видимо, их попросту бросят в колодезь, "где будет тьма кромешная и скрежет зубов".

Все замерли, понимая, что присутствуют при рождении в Нежегородской епархии новой государственной религии √ религии консолидации. А я отметил, что сбылось еще одно пророчество Платонова. Но уже не из Мосгордумы, а прямо из "Города Градова": "И епархия эта мудрая и серьезная, потому что религия пошла новая и посерьезней православной. Теперь на собрание √ ко всенощной √ попробуй не сходи! Давайте, скажут, ваш билетик, мы отметочку там сделаем! Отметочки четыре будут, тебя в язычники зачислят. А язычник у нас хлеба не найдет! Так-то!".

Одно утешает, для такого бюрократического выравнивания политической поляны еще потребуется невиданный труд. Надо все поровнять, затем внести обильную подкормку для посевов, прополоть сорняки возможных суверенчиков. Для этого просто необходима глубокая вспашка под зиму всего политического поля. Я уходил с чужого пира победителей с совершенно похмельной головой. В ней с назойливостью зациклившейся Программы крутился завет "Чевенгура". "Пашите снег, и нам не будут страшны тысячи зарвавшихся Кронштадтов''.