Если перевести страшное слово "дисинтермедиация" буквально, получится всего-навсего "устранение посредников". Правда, вместе с переводом будет утеряна и специфическая окраска термина. На самом деле речь идет о процессе вытеснения традиционных посредников из некоторых сфер деятельности - в финансовом секторе, торговле, медиа и не только. Предполагается, что их нишу якобы могут занять другие, с более низкими издержками и более прозрачными механизмами деятельности.

Станет это реальностью или нет, непонятно многим, однако огромные ожидания и вложенные деньги заставляют задуматься о сути процесса. Это, по выражению моего коллеги и давнишнего соавтора, "гадкое слово" имеет шанс стать столь же модным, как и "реинжениринг" несколько лет тому назад. Если хорошенько прислушаться, можно услышать зубовный скрежет, с которым по всему миру всяческие консультанты разучивают его перед зеркалами... А масс-медиа и специализированные журналы захлестывает волна публикаций на эту тему. Виноват, в основном, интернет, породивший невиданную ранее простоту и дешевизну обмена информацией и, соответственно, торговли.

Иногда приходится сталкиваться с мнением, что "все эти измышления на тему вымирания посредников как класса порождены вульгарным пониманием транзакционных издержек": при их кажущемся радикальном сокращении появляется возможность торговать напрямую, нужда в посредниках пропадает. В действительности же издержки не исчезают - изменяется лишь их структура, что и может привести к изменению структуры посреднического сектора, видоизменению существующих и появлению интермедиаторов нового типа. Подтверждения этой тенденции уже есть в специальной литературе и деловой прессе. Появилось и еще одно "гадкое слово" - "реинтермедиация".

Собственно, никакой специальной литературы и читать не надо. Речь, прежде всего, идет о буме электронной коммерции, о чем написаны горы статей. Их количество может вызвать шок даже у читателя, неплохо осведомленного о моде на эту тему. Поэтому ссылок давать даже не хочется. Приведу лишь одну, на мой взгляд, очень неплохую статью - Clinton Wilder, "Myths and Realities"- из Information Week. (К сожалению, ссылка не на первоисточник - у авторов того сайта, на который меня привел "Яндекс", не очень хорошая манера не давать ссылку на первоисточник.)

Однако если бы речь шла только об интернет-коммерции, обсуждать было бы особо нечего. Зачем в стотысячный раз повторять одно и то же? Дело в том, что сами явления дис- и реинтермедиации характерны для самых разных общественных процессов. Больше всего о них говорят экономисты, но есть о чем вспомнить и обществоведам, и политологам. (Кстати, никогда не мог понять, в чем же между ними разница?)

Не исключено, что какие-то типы посредников могут вымереть начисто. Их место будет занято другими. Все же, скорее всего, реликты будут сохраняться очень долго, как сохранялись до относительно недавнего времени merchant banks - этакие инвестиционные бутики. Общество неоднородно: всегда есть и специфические потребности, и люди с консервативным мышлением, равно как и всегда есть какие-то специфические задачи, где старые способы оказываются удобнее новых.

Экономика

Действительно интересно другое. Есть бесспорный факт, что роль посреднического сектора и производимая им доля ВВП неуклонно росла много десяти(сто?)летий. Факт бесспорный. Если "гадкое слово" имеет место, то прямые продажи могут сильно потеснить традиционные формы торговли и услуг. Где и в какой форме будет "трудоустроен" посреднический сектор? В информационных услугах?

Взгляд под несколько другим углом зрения свидетельствует, что это означало падение доли природных ресурсов в стоимости потребления. И хотя говорить здесь можно всего лишь о росте добавленной стоимости в конечном потреблении, зато в такой формулировке кажется ясным, что процесс пойдет дальше. И ясно даже, куда может перераспределиться доля посредников - в кастомизацию, логистику и т.п.

Явление это, впрочем, совсем не новое: в прошлом можно выделить несколько волн дисинтермедиации в финансовом секторе, ритейле, компьютерном бизнесе и т.д. Естественно, речь идет почти исключительно о западных рынках, хотя и в России нечто подобное уже можно было наблюдать - взять хотя бы расцвет и исчезновение товарно-сырьевых бирж.

Как правило, волны дисинтермедиации совпадают во времени со структурными перестройками в экономике. В каких-то случаях они возникают в ответ на новые реалии, в каких-то - в качестве реакции на дерегулирование рынка, а иногда, возможно, сами становятся причиной структурных изменений. В финансовом секторе, например, были периоды стремительного развития рынка корпоративных облигаций и коммерческих бумаг, сократившие и видоизменившие роль банков, соответственно, на рынке долгосрочных и краткосрочных заимствований. Заемщики же получили доступ к относительно более дешевым кредитным ресурсам, избавившись от дорогостоящей банковской монополии на кредитование. Вообще, курс корпоративного финансирования - это в значительной мере именно история дисинтермедиаций.

О прогнозах глобального кризиса

Достаточно регулярно приходится сталкиваться с апокалиптическими прогнозами грядущего кризиса. Говорят про "мыльный пузырь интернет-экономики", неизбежность кризиса в Америке, неизбежность мирового экономического кризиса чудовищных масштабов. Как правило, в этих прогнозах нет действительно серьезного анализа, а из рациональных соображений присутствует лишь то, что акции многих компаний хай-тека выглядят сильно переоцененными.

Насколько переоценен хай-тек? На этот счет существует множество разных мнений. Главная проблема - в даже приблизительной невозможности оценить будущие доходы компаний, близкий к экспоненциальному рост оборотов делает любую погрешность в оценках фатальной. В любом случае, уже довольно долгое время рынок перестал непрерывно наращивать оценку "дутых активов".

Будет ли в Америке спад (рецессия)? Почти неизбежно когда-нибудь будет. На самом деле, фаза подъема длится уже около десяти лет - примерно в два раза больше, чем в среднем длился подобный цикл последние десятилетия. Случится ли он скоро? Почти невозможно сказать, дело в том, что на естественно циклическую природу экономического развития наложилась структурная и технологическая перестройка, эффект которой, вероятно, оказался более значительным, а результаты еще далеко не ясны. Распространение новых типов посредников и посредничества ведет к увеличению эффективности экономики. Выражается это в росте производительности труда, снижении издержек и т.д. Именно это и наблюдается в США и, в меньшей степени, других развитых странах.

От того, насколько рост эффективности экономики будет соответствовать сегодняшним ожиданиям, а именно так и никак иначе можно интерпретировать динамику фондового рынка и заоблачный уровень капитализации пока убыточных компаний, зависит будущая динамика и американской и мировой экономики. Так что не стоит обращать внимание на паникеров, либо преследующих собственные интересы, либо откровенно неграмотных.

Е-коммерция

Некоторые аналитики склонны расценивать нынешнюю ситуацию с развитием финансовых услуг в интернете как пролог к революции на финансовом рынке. Бурное развитие сервисов типа e-trade, развитие электронного банкинга или прорыв, совершенный некоторыми discount brokerages при помощи электронной торговли, вроде бы, действительно свидетельствуют в пользу этой позиции. Вообще, энтузиасты хай-тека и интернет-компаний склонны считать, что дисинтермедиация - это путь в будущее: за ее счет удастся серьезно сократить издержки самых разнообразных бизнесов, повысить их эффективность и оправдать высокую стоимость интернет-компаний.

Может быть, они и правы. А может быть, правы те, кто считает, что серьезная экономия на издержках в е-бизнесе (по сравнению с традиционными формами) будет съедена крайне конкурентной средой и почти безграничными возможностями по снижению торговой маржи. Действительно, стоимость специализированного поисковика для сравнения цен в различных магазинах исчезающе мала по сравнению с их оборотом. Соответственно, ресурсами для оправдания высокой капитализации электронной торговли в данном случае считается возможность глобализации бизнеса (маленький магазинчик в Аризоне теоретически способен захватить долю мирового рынка) и кастомизации товаров и услуг (штаны будут шить не стандартных размеров, а точно по фигуре клиента). Вторая позиция, между прочим, оставляет не так много шансов для локальных (в частности, чисто российских) е-бизнесов, а третья - наоборот - открывает им определенные возможности.

Впрочем, ряд исследователей указывают на то, что, несмотря на кажущуюся интенсивность конкуренции в интернет-торговле, маржа у лидеров вовсе не стремится к нулю. Оказывается, что для потребителя в новой экономике важна не только цена, но и удобство использования ресурса, дизайн, качество сопряженных услуг. Стоит предположить, что понятие брэнда не просто сохраняет свой смысл в новой экономике, а приобретает новое качество. Впрочем, какое именно, еще не очевидно...

В любом случае, достаточно ясно, что и блефа, и искренних заблуждений на NASDAQ немало. Немало иллюзий и на российском рынке. Впрочем, холодный душ медвежьего рынка уже отрезвил многих.

Развивающиеся рынки. Есть ли шанс "срезать угол"?

Тем не менее, дисинтермедиационная тенденция заслуживает пристального внимания именно в странах с развивающимся рынком. Дело в том, что в ряде случаев им удавалось "проскакивать" через какие-то этапы развития технологий или институтов. И если с технологиями проще (и примеров таких предостаточно: можно, скажем, "с нуля" развернуть цифровую телефонную сеть с "последней милей" или DECT, не тратясь на прокладку дорогостоящих медных кабелей), то с институтами гораздо сложнее. Похоже, что на многие "грабли" все-таки придется наступить.

И все же с электронной коммерцией в России связываются огромные ожидания. Причем даже не в наиболее "шумном" и заметном секторе B2C (business to customer), а в куда более "спокойном" B2B (business to business). Развитие первого сильно затруднено низкой платежеспособностью населения, неразвитостью банковского рынка, нераспространенностью современных платежных средств и просто низким уровнем доверия в обществе. Главная же проблема с сектором B2B - низкая степень открытости российских предприятий. Возможно, бурное распространение интернет-трансакций и, соответственно, возможность серьезного снижения издержек послужат одним из стимулов повышения транспарентности российской экономики.

Рынок инвестиций

Особенно интересна в этой связи ситуация на российском инвестиционном рынке. Дело в том, что после августа 98-го года среди эффективных и динамично развивающихся финансовых институтов оказалось немало банков, работающих близко к схеме стопроцентного резервирования, а их кредитно-инвестиционные программы в действительности проводятся за счет и по поручению крупных клиентов, которые обычно тем или иным способом (через капитал или менеджмент) их контролируют. Ситуация зачастую похожа на комбинацию банка со стопроцентным резервированием и инвестиционного фонда.

Значительная часть банков, подготовивших инфраструктуру и персонал для кредитно-инвестиционной активности, после 98-го года либо обанкротились, либо резко сократили операции. Финансовые ресурсы оказались сосредоточены у банков, не готовых к масштабному кредитованию и традиционно занимавших крайне консервативную позицию по отношению к инвестициям в реальный сектор.

При этом общим местом стало понимание того, что инвесторы не могут найти объекты для вложений, а бизнесы - денег, банки ограничены консервативной политикой, а потенциальные инвесторы недостатком информации и инструментов для инвестиций.

Также стоит заметить, что из-за высокого уровня предпринимательских рисков и проблем с реализацией прав собственности большинство инвестиционных проектов в России подразумевают жесткий контроль инвестора над объектами инвестиций. Есть и ограничение культурно-психологического свойства: российские инвесторы не готовы к большим затратам на feasibility study, а западные не всегда в состоянии адекватно оценить плюсы и минусы проекта, пользуясь своими методиками.

В результате сложилась ситуация, когда на рынке есть потенциальные инвесторы (в том числе, западные), желающие, но не имеющие по ряду причин возможности заниматься кредитованием и инвестициями, и клиенты, остро нуждающиеся в кредитах и инвестициях, но не имеющие к ним доступа.

Соответственно, можно предположить, что на рынке может существовать перспектива или ниша для небанковских инвестиционных посредников нового типа - со сравнительно низкими издержками на распространение информации, предварительную оценку и т.д.

Естественно, подобные перспективы существуют не только на финансовом рынке. Весьма вероятно, что на других рынках (оптовой торговли, например) возможности для дисинтермедиации гораздо выше. Просто инвестиционный голод и неспособность российских институтов его удовлетворить заставляют искать нетрадиционные решения.

Общество

Вряд ли будет осмысленным автоматическое перенесение понятий из одной дисциплины в другую, но если, сделав всевозможные оговорки, взять и попробовать, результаты получаются прелюбопытные.

Если рассматривать власть и ее институты как посредников между людьми, то можно описывать политическую историю как своеобразную историю дис- и реинтермедиаций, причем оказывается, что существует некая зависимость между уровнем благосостояния населения и общественно-политической формацией, обеспечивающей эффективное развитие общества и экономики. Скажем, лишь относительно богатые общества могут позволить себе такого дорогого политического посредника как демократия. Тоталитарная же власть, хотя и сравнительно более эффективная в бедных странах, оказывается существенным тормозом для экономического развития при высоком уровне ВВП на душу населения.

Пресловутый уровень ВВП per capita, разумеется, не является единственным параметром, от которого зависит оптимальный тип политической системы; играют свою роль и множество других факторов. Тем не менее, когда пытаются эмпирически определить "точку бифуркации" (я намеренно не использую термин строго), когда происходит переход от эффективного (в экономическом смысле) тоталитаризма к эффективной демократии, оказывается, что сегодня эта граница проходит в районе 3-5 тысяч долларов ВВП в год на душу населения. Россия находится именно в этом месте. Я склонен полагать, что эта гипотеза неплохо объясняет те сложности, которые наше общество испытывает в политической сфере.

Политический рынок

То, что СМИ называют "четвертой властью", крайне удачно укладывается в "аналогию посредников". Они ведь действительно являются посредниками - информационными, причем посредничество это не просто между людьми, это еще и посредничество между людьми и институтами, прежде всего - властными.

И здесь роль интернета может оказаться еще недооцененной. Подобно тому, как несколько десятилетий тому назад телевидение, а еще раньше печатные СМИ произвели революцию в политике, сделав возможным прямое обращение политика к народу, сетевые средства коммуникаций могут обеспечить двусторонний канал взаимодействия общества и политических институтов.

Я совершенно намеренно не использую термин "сетевые СМИ". На мой взгляд, дело далеко не только в том резком снижении издержек в распространении информации, которое принес интернет. Это не просто возможность для любого человека издавать собственную газету. Это не просто возможность всеобщего доступа к любой информации. Дело не только в глобализации и кастомизации медийного бизнеса. Хотя уже и это несет почти революционные изменения. Я предпочитаю термин "ССК" - сетевые средства коммуникаций, средства обмена информацией.

Именно интерактивность, привнесенная в СМИ, может создать тот новый тип политических информационно-коммуникативных посредников, которые могут, радикально упростив и удешевив политические институты, создать условия для демократического развития относительно бедных обществ.

P.S. Интуитивно многие, вероятно, понимают, какие возможности стоят за революцией в информационной сфере. Хотя сохраняется и скепсис - так, один весьма известный политтехнолог в частной беседе сказал: "Все это очень напоминает резюме моего гранта Соросу "Информационная среда" (90 год). Мы будем передавать новости, превращая людей в ньюсмейкеров, и это будет связывать их с нами, друг с другом и с фондом Сороса - вечный двигатель-с!" Характерно, что его проекты год от года все чаще и чаще имеют интернет-компоненту, а у многих существенна и интерактивная составляющая.