Прелюдия: Отечественные традиции

Русские традиции, в отдаленной перспективе чреватые всяческими язвами и прочими неприятностями, в ближайшей оборачиваются больной головой на утро и попытками мучительно вспомнить, что ж это у нас там был за праздник... Или мы с горя это наоборот... Или без повода... Дело, в общем, обычное. Но сегодня все по-другому. Сегодня я пытался вспомнить, что я делал, когда мне было три года. Ничего не вспомнил. И дело даже не в традициях, то есть не в их последствиях. Просто не всякому везет, не всякому удается к трем годам существования сделать что-то такое, что не получается забыть. Мне не повезло. А вот Русскому Журналу - вполне.

Вспомнил. Его трехлетие вчера и отмечалось. Амнезии не будет, как не пели хором Илья Лагутенко и Леонид Федоров. Значит, и мантиссы не напишем, зато напишем длинную поздравительную открытку в (не)обычном мемуарно-аналитическом жанре. Или даже роман в открытках, как у одного многословного французского графомана, от которого пошла в свое время на Руси новая французская хворь, поражающая только писателей. И нет от нее вакцины.

Любовная лирика

Я люблю Русский Журнал, честное слово. Во-первых, конечно, потому что столько сил, энергии и прочего... Кровь сердца там, сок нервов, что они еще перечисляли? Так бывает не только с журналами, так бывает с женщинами, кошками, другими подобными существами. Когда понимаешь, что ошибся, но бросить, выгнать, уйти - просто невозможно, потому что это сродни хирургической операции без наркоза. Говорят, бизнесмены так же относятся ко всяким своим акциям. Не говорят даже, а пишут. Владимир Тучков пишет в замечательной книжке "Смерть приходит по Интернету", в которой, кстати, про Интернет ни слова.

Но не только за это. Тем более - при возможности взгляда со стороны.

Воспоминания

Некоторое время, как известно, Русский Журнал существовал параллельно журналу "Пушкин", выходившему на бумаге. В декларациях писали о том, что Русский Журнал - важнее, и кроме того, ну кто сейчас поверит, Русский Журнал тогда был единственным интернет-проектом ФЭПа. Не считать же интернет-проектом корпоративный сайт?

При всем при этом РЖ был-таки младшим, хоть и более способным братцем "Пушкина". Свидетельство тому √ то, что "Пушкина" нет, а РЖ больше есть, как сказал о другом издатель обоих.

Но за год такого параллельного существования способный малец успел кое-что сделать. С одной стороны, не то чтобы он подвинул тогдашних монстров сетевой журналистики ("Журнал.ру", "Вечерний Интернет", кстати, интересно, многие ли среди читающих этот выпуск знают теперь, что это вообще такое?). Место в "Рамблере" было у издания весьма скромное. С другой стороны, сетевая элита журнал заметила и стороной не обходила: в конце концов, в 97-м и 98-м не так уж много было мест в Интернете, где платили деньги. Что тоже роль играло.

А потом РЖ родился второй раз и уже совсем по-настоящему (кстати, надо бы отпраздновать). Думаю даже, их отношения с "Пушкиным" были не вполне братскими. "Пушкин", как средней руки божок в японском мифе, вынашивал год младенца да и скончался родами. А младенец вовсю заголосил на могиле андрогинного батюшки-матушки. Случилось это в сентябре примерно девяносто восьмого. Памятное для многих время, правда?

Это вообще был очень важный год для сети, ну да мы сегодня не об этом. Скажем кратко, жизнь активизировалась. И те, кто оказался в числе делающих музыку в информационном, извините, секторе русского Интернета, на журнал оглядывался. Хотя бы просто по привычке.

Не то чтобы РЖ этим активно пользовался. Скорее даже наоборот: продолжал прикидываться этаким маргиналом, на деле превращаясь в респектабельное издание с четким кругом читателей. РЖ в итоге оказался изданием прежде всего для тех, кто делает другие издания. И можно не гнаться уже за ориентированными на сверхпопулярность собратьями: их читатели все равно прочтут то, что написали в РЖ. Им перескажут. Забавно, что столь завидная позиция досталась журналу практически без борьбы. Редакция все время боролась и продолжает бороться за какие-то другие вещи. А на господствующую высоту забрела, кажется, заблудившись, да там и осталась. Но главное ведь результат, правда? И это притом, что быть единственным интернет-проектом ФЭПа журнал давно перестал. Были ведь выборы, политические проекты, затяжная информационная война... Невозможность нейтралитета для всех прочих... А про РЖ - проект не то чтобы сугубо, но по преимуществу гуманитарный - за всеми этими делами как-то немного забыли, и он сумел оказаться над схваткой и с интересом наблюдать мышью беготню, происходящую внизу. И в нем оказались возможными вещи, которых вообще нигде не бывает.

Размышления

Роль журнала во всей этой (нашей, в смысле, российской) истории кажется мне весьма своеобразной. Неангажированных традиционных СМИ не бывает, это знает любой младенец. Сетевых, кстати, тоже. Слово ФЭП для многих вполне одиозно. Эти три буквы для многих намертво связаны с определенными силами и с определенной позицией. И все сетевые СМИ, так или иначе имеющие отношение к ФЭПу, конечно же, не исключение.

Все, кроме РЖ. Обладающий с рождения иммунитетом гуманитарного проекта, но неизбежно (это ведь в России все равно неизбежно) влезающий в сферы политические, журнал с завидной регулярностью, и не то чтобы не встречая сопротивления, но не мытьем, так катаньем его преодолевая, играл в запрещенные для прочих игры. Пытаясь из разных субъективностей создать что-то вроде объективной картины реальности.

То, что мы называем информацией, - это на самом деле пропаганда. Один видный, хм, медиа-менеджер в частной беседе как-то сказал, что немаркированная информация сегодня на российском рынке не востребована. Люди не хотят знать. Они хотят, чтобы их агитировали. Кто для того, чтобы повысить самооценку, решив несложную задачу: почему журналист А в газете Б склоняет его к этим, а не другим поступкам, - кто-то, наверное, просто чтобы изжить комплекс покинутости. А журналисты, чуткие не столько к веяниям времени, сколько к запросам публики, кажется, уже разучились выдавать что-либо, кроме агиток. Исключений нет. Нет их и в РЖ. Но РЖ - это такой плакат, на одной стороне которого написано "Долой самодержавие", а на другой - "За веру, царя и отечество". И нигде кроме вы такого больше не встретите.

Это открывает громадные перспективы. Ситуацию в стране можно описать, например так: реанимационное отделение. На операционном столе пациент по имени Гражданское Общество. Пациент плох. Над ним хлопочут два реаниматора - ближе к голове Власть, ближе к ногам - Демократическая Оппозиция. Оба кричат: "Мы теряем его!" Но Власть при этом, вместо массажа грудной клетки, старательно зажимает больному рот, глаза и уши. А оппозиция нежно поглаживает пациенту гениталии, что в других условиях и было бы, не поспоришь, приятно, но ведь не сейчас. При этом Власть и Оппозиция обмениваются тычками. Власть действует кастетом, зато Оппозиция метит ниже пояса.

И где-то в стороне стоит не замеченный пока никем из действующих лиц РЖ. И старательно фиксирует реплики действующих лиц. Поможет ли это когда-нибудь спасти-таки больного - неизвестно. Но почитают это историки, думаю, с интересом. Когда-нибудь. Когда все кончится.

Посвящение Роману Лейбову

А еще РЖ - совершенно непредсказуемое издание, что очень нехарактерно для русской сети на текущем этапе ее развития. Подавляющее большинство информационных изданий занято сейчас воровством друг у друга выжимок из ленты РИА, в полной уверенности, что красивая упаковка оправдывает невысокое качество содержимого. Впрочем, и красивой упаковки пока не видно. И можно просто не читать сетевые издания, и так заранее ясно, что в них напишут. Особенно если утреннее чтение начинать собственно с ленты РИА. Не то с РЖ - открывая его, не знаешь, на что наткнешься. Это может быть умно, смешно, блестяще, занудно в конце концов, но догадаться о чем пойдет речь никогда нельзя. Ни по названию, ни по анонсу, ни по косвенным каким-либо признакам.

И вообще

Но люблю-то я РЖ не за это. Просто, коллеги, друзья, писатели, редакторы, читатели и все-все-все, люди вы, в основном, хорошие. Будьте. Все еще только начинается. Мы им еще покажем. Три года - не срок, его дают за мелкое хулиганство. Надо к более серьезным стремиться свершениям.