Консультации по ситуации в Югославии, в ходе которых президент России Владимир Путин заявил, что не будет поддерживать президента СРЮ Слободана Милошевича, можно считать одним из главных итогов саммита "большой восьмерки" на Окинаве. Более того, одним из главных признаков того, что "семерка" превращается в "восьмерку". Если даже в своем неприятии американских планов коррекции договоров по ПРО Москва может рассчитывать на гласную или негласную поддержку некоторых членов "семерки", то в ситуации с Югославией российская позиция всегда была отчетливо противопоставлена западной.

Во многом происходящее сейчас на Балканах повторяет события начала уходящего столетия, когда российская политика была умело поставлена на службу сиюминутным интересам тогдашней сербской политической элиты. "Действительно, стоило России страдать и бороться тысячу лет, становиться христианской со святым Владимиром и европейской с Петром Великим, постоянно занимая при этом своеобразное место между Востоком и Западом, и все это для того, чтобы в последнем счете стать орудием "великой идеи" сербской!.." - гневно комментировал происходящее выдающийся русский философ Владимир Соловьев. Россия действительно тогда превратилась в заложницу конфликтов между тремя православными государствами Балкан, претендующими на ее покровительство, - Сербии, Черногории и Болгарии. И если в выборе между стремившимися к своей государственности албанцами и желающими расширения своей территории за албанский счет сербами предпочтение было однозначно отдано сербам, то в случае, когда речь шла о взаимоотношениях Сербии и Черногории, такой выбор было сделать не так-то просто. Черногорский князь Никола был родственником российского императорского дома - он выдал своих дочерей за русских великих князей, из Петербурга в Цетинье в течение многих десятилетий шла субсидия, значительно облегчавшая существование черногорской династии. Россия предпочитала закрывать глаза на попытки черногорского властителя использовать ее авторитет в отношениях Черногории с соседней Сербией и западными странами. И все же окончательный выбор был сделан в пользу сербского короля Петра Карагеоргиевича, воцарившегося в Белграде после кровопролитного переворота, в ходе которого были убиты король Милош Обренович и королева Драга. Результаты окончательного выбора в пользу Сербии также хорошо известны: втягивание России и Черногории в первую мировую войну, крах черногорской государственности, крах Российской империи, расширение территории Сербии за счет Черногории и славянских территорий Австро-Венгрии, после чего и была создана многонациональная Югославия, распавшаяся на антагонистичные мини-государства уже в начале второй мировой войны.

Возвративший страну к ее довоенным границам маршал Иосип Броз Тито также стремился использовать авторитет Советского Союза для расширения подвластной ему территории. Не секрет, что в Белграде вынашивались планы создания Балканской федерации, в ходе строительства которой к Югославии должны были бы присоединиться Болгария Георгия Димитрова и Албания Энвера Ходжи. Зерна современных сербско-албанских конфликтов были брошены в балканскую почву уже тогда, когда национал-коммунистическое руководство в Тиране вплотную подошло к угрозе утраты своей государственности в пользу режима маршала Тито, правда, обещавшего на словах передать присоединившейся Албании территорию Косово. Практически до начала знаменитого конфликта между Иосифом Сталиным и Иосипом Броз Тито Москва оказывала всяческую поддержку Белграду, склоняя Тирану к строительству "братских" отношений с экспансионистски настроенным соседом. Поэтому сразу же после ухудшения советско-югославских отношений Энвер Ходжа постарался превратить собственную страну в передовой бастион советского пропагандистского наступления и рассчитывал даже, что Албания может стать опорной страной для советских войск, которые ликвидируют режим Тито. Причем от следующего, просоветского, югославского руководства албанский диктатор собирался потребовать передачи Косова. Сталин, как известно, так и не решился на агрессию против ФНРЮ, а десталинизация в Советском Союзе и улучшение отношений с Белградом привели к разрыву советско-албанских отношений.

Данное историческое отступление необходимо, чтобы подчеркнуть: на Балканах и сейчас не происходит ничего нового. До настоящего момента Россия не играла там никакой новой, исторически не просчитываемой роли. Слободан Милошевич оказался блестящим учеником короля Петра Карагеоргиевича и маршала Тито. Отношениям с Россией, отнюдь не бывшей в центре югославской внешней политики до распада страны, был придан символический и, я бы сказал, монархический оттенок: интересы Слободана Милошевича в российской столице в качестве посла СРЮ представляет его старший брат Борислав, являющийся, по мнению западных экспертов, крупнейшим распорядителем финансовых активов клана Милошевичей за рубежом. Президенту Сербии, а затем Югославии, удалось умело вписать тезис о всех сербах, которые должны жить в одной державе, являющийся, по существу, современной модификацией национал-социалистической идеологии, в контекст нынешних российско-югославских отношений. Война с католиками-хорватами, затем - с мусульманами-босняками, затем - уже на территории самой Сербии - с мусульманами-албанцами - все это должно было демонстрировать заговор против православного сербского народа. И хотя в дни событий в Косово против Милошевича выступила даже Сербская православная церковь, до этого времени бывшая активной сторонницей его политики, Россия продолжала оставаться в плену этой идеологической парадигмы.

Теперь, однако, ситуация доведена до абсурда. В Югославии внешне законным путем создается откровенно диктаторский режим. Православная Сербия готовится выступить против православной же Черногории, спровоцировать конфликт и гражданскую войну в этой небольшой республике, которая столетиями считалась "единственным другом России". У российской дипломатии сегодня нет иного выхода, кроме как остановить своего вероломного союзника или присоединиться к пытающемуся воспрепятствовать новому конфликту на Балканах Западу. Апологеты же поддержки Белграда во что бы то ни стало должны отдать себе отчет, что речь идет прежде всего о еще одной сербской трагедии: к катастрофам сербов Хорватии, Боснии, Косово может добавиться еще и сербско-черногорская война. Последствия этой войны трудно предсказуемы из-за раскола в самом черногорском обществе, но можно представить себе конфликты между сербами и черногорцами, между "пробелградскими" черногорцами и черногорцами, выступающими за суверенитет республики, между черногорскими албанцами и черногорскими сербами... При определенных условиях на стороне Черногории в конфликт может быть втянута Хорватия, заинтересованная в безопасности собственных портов на Адриатике и лишении режима Милошевича выхода к морю... И еще одно: не будем забывать, что в случае с Черногорией речь идет о православном государстве-символе: многие десятилетия в мире было лишь два православных государства - Российская Империя и Черногорское княжество... Пренебрегая черногорским прошлым, Россия рискует в очередной раз отказаться и от собственной истории. На этот раз Слободан Милошевич должен обойтись без Москвы.