Алексей Греков: Андрей Валентинович, среди ряда аналитиков бытует мнение, что по мере приближения "Талибана" вплотную к границам Таджикистана Москва может более не бояться нарушения баланса сил в Афганистане в ущерб Северному альянсу, и, следовательно, возникают реальные предпосылки для того, чтобы Россия наконец-то нанесла ранее заявленные "превентивные удары по базам и лагерям талибов". Как Вы оцениваете сложившуюся ситуацию? Насколько реальны упомянутые предпосылки?

Андрей Грозин: "Талибы" вот-вот могут перерезать практически все пути поставок возможной помощи войскам Северного альянса, запереть войска Ахмад Шаха Масуда в Панджшере и перекрыть таджикско-афганскую границу почти на всем ее протяжении - все это вызывает у Москвы очень серьезные опасения. Если Масуд останется один на один с силами "талибов", им в принципе будет вовсе не обязательно штурмовать Панджшерское ущелье.

Они, как вы знаете, уже трижды пытались это сделать и не могли выйти даже ко входу в ущелье - несли большие потери. Я думаю, что сейчас Исламское Движение "Талибан" ориентировало свои военные отряды на то, чтобы просто загнать Масуда в ущелье, посадить "панджшерского льва" в клетку и взять оставшиеся силы противостоящей коалиции измором. Очевидно, Москва прекрасно понимает всю опасность данной ситуации. Я думаю, что и в руководстве МО, и в Генштабе ВС РФ все это принимается в расчет, и возможно, Россия предпримет какие-то превентивные меры для того, чтобы переломить ситуацию в связи с наступлением "талибов" в конце июля и в самом начале августа. Вполне возможно, что это не обязательно будут какие-то бомбовые удары, авиационные или ракетные. Во-первых, подобного рода развитие событий требует серьезных материальных затрат. Во-вторых, оно может быть чревато не до конца предсказуемыми последствиями и для России, и для новых независимых государств постсоветской Азии. В Москве это понимают. Может быть, Россия попытается, заручившись поддержкой США, предпринять дипломатическое наступление на "Талибан", возможно и экономическое наступление.

Алексей Греков: С 1 августа через таджикско-афганскую границу запрещен пропуск граждан Афганистана, получивших визы в консульствах, которые находятся в Иране, Туркменистане и Пакистане. Командование группой погранвойск РФ в Таджикистане объясняет это тем, что якобы данное решение принято Министерством безопасности Таджикистана совместно с ФПС России. И что "это решение вызвано участившимися случаями проникновения в Таджикистан и далее в страны СНГ боевиков и эмиссаров исламских экстремистов". Каковы на Ваш взгляд возможные негативные последствия этого процесса и какова вероятность переноса зоны боевых действий на севере Афганистана на территорию Таджикистана? И вообще, чего можно ожидать на таджикско-афганской границе в ближайшее время в военном плане?

Андрей Грозин: Москва всерьез опасается эскалации конфликта и развития конфликта на севере Афганистана по сценариям, которые не всегда поддаются оценке. Если "талибам" удастся вытеснить Северный альянс, разгромить противостоящую им группировку северян, естественно, что какая-то часть боевых сил, которые подчиняются сейчас Масуду, перейдет на сторону "талибов" (как это было во время разгрома протогосударства Дустума и его армии). Однако я думаю, что подавляющее большинство горцев-таджиков, которые сейчас воюют с оружием в руках на стороне Масуда против пуштунов-"талибов", во-первых, не сложат оружие, а во-вторых, если они подвергнутся серьезному прессингу со стороны "талибов" - я имею в виду в первую очередь и этнические чистки, репрессии против мирного населения, и военное вооруженное давление на отряды, подчиняющиеся Масуду, - естественно, они будут вынуждены перейти границу, перейти реку Пяндж. Другого пути у них не останется, кроме попытки интерпарироваться в государство, которое строят пуштуны-"талибы", что в общем-то, я думаю, достаточно сложно и не совсем приемлемо и для Масуда, и для его солдат.

С другой стороны, здесь остается возможность держать глухую оборону в Панджшерском ущелье, но как я уже говорил до этого, без поступления ресурсов - даже не боевой техники и вооружений, которых у Масуда предостаточно, а медикаментов, продовольствия, финансовых средств, - оборона Панджшера, рано или поздно, все равно падет. Таким образом, остается единственно реальный выход продолжения борьбы с "талибами" - это выход отрядов непримиримой оппозиции "талибам", т.е. именно отрядов Северного альянса на территорию Таджикистана, через его южную границу в восточную часть этой страны. В первую очередь я имею в виду Гарм, Тавильдару, все остальное, т.е. горные и предгорные районы.

Алексей Греков: Как Вы прокомментируете мнение о том, что Пакистан использует "талибанский" Афганистан в качестве плацдарма для экспорта идеологии панисламизма на территорию государств Центральной Азии и на мусульманонаселенные регионы РФ?

Андрей Грозин: Вы знаете, я с большой долей сомнения отношусь к подобного рода заявлениям. То, что Пакистан достаточно серьезно поддерживает Исламское Движение "Талибан", - это, конечно, бесспорный факт. То, что на стороне "талибов" воюют добровольцы и даже кадровые офицеры пакистанской армии, - это тоже вряд ли вызывает сомнения. Кроме того, Пакистан помогает "талибану" и вооружением , и боевой техникой, возможно, инструкторами. Но я не думаю, что Пакистан в данном случае преследует цель какой-то, скажем, экспансии исламского радикализма или политизированного исламизма на территорию новых независимых государств Азии, и на мусульманонаселенные регионы России. Я думаю, что здесь Исламабад относительно "талибов" придерживается двух основных довольно прагматических принципов. С одной стороны - избавить себя от излишне, скажем, осложняющего ситуацию присутствия значительного количества эмигрантов из Афганистана, которые обосновались и в северо-западных провинциях Пакистана, и в других регионах, уже более отдаленных от линии Дюранда [условная, непризнанная граница между Афганистаном и Пакистаном - А.Г.].

Кроме того, существует сугубо прагматичный расчет. Во-первых: избавить себя от бремени материальных затрат на содержание лагерей афганских беженцев. Во-вторых: избавиться от достаточно воинственных элементов, которые обосновались в этих лагерях и дестабилизируют ситуацию в самом Пакистане. В-третьих, все-таки не следует забывать о том, что Пакистан и Афганистан разделены так называемой линией Дюранда. До сих пор ни одно афганское правительство - ни шахское, ни так называемое коммунистическое, ни Наджибуллы, ни маджахедов, ни талибов - не признало этой линии как государственной границы. То есть сохраняется неопределенность относительно пограничной проблемы между Пакистаном и Афганистаном. В случае если вдруг "талибы" захотят создать "Великий Пуштунистан", то, учитывая достаточно радикальный характер Исламского Движения "Талибан" и достаточную непредсказуемость "талибов", у Пакистана могут возникнуть очень серьезные проблемы. Направляя "талибов" на Север, Пакистан тем самым пытается обезопасить свои северо-западные провинции, и, собственно, обеспечить свою национальную безопасность. Ну и четвертый момент, который берется в расчет Исламабадом относительно Движения "талибан": если "талибам" удастся консолидировать под своей властью, под своим руководством всю афганскую территорию, наладить какой-то более-менее приемлемый государственный контроль над всем Афганистаном, тогда у Пакистана появится возможность бесконфликтного прямого экономического выхода на постсоветскую Азию. Речь идет не только о трубопроводах, гипотетических газопроводах. Просто это позволит Пакистану создать нормальный стабильный транспортный коридор для выхода на постсоветское пространство Азии. Со всем, что вокруг это следует, - и с обменом энергоносителями, и с налаживанием нормальных стабильных товаропотоков, и в том числе, наверное, и с обменом какими-то идейными, идеологическими ценностями. Но я думаю, что идеология, если она и присутствует в расчетах Исламабада, занимает второе, если не третье место.