Не так часто бывает, чтобы ушедший из жизни политик оказывался современным, а его решения 30-летней давности определяли возможности его страны в настоящем времени. Но с Вилли Брандтом произошло именно так. Эта неделя в Варшаве была связана с его именем и с 30-летней давности визитом федерального канцлера еще в социалистическую Польшу. Для того чтобы отметить это событие, в польскую столицу прибыл нынешний федеральный канцлер ФРГ Герхард Шредер, открывший сквер Вилли Брандта и выставку, посвященную выдающемуся немецкому политику.

Между тем отношение к "ostpolitik" - восточной политике Брандта - всегда было весьма неоднозначным. Когда Брандт посещал столицы социалистических стран, подписал соглашения с Советским Союзом и ГДР, признал нынешние границы Польши, его критики обвиняли его в сотрудничестве с коммунистами, легитимизации ГДР и социалистической Польши, ударом по позициям тех, кто боролся с этими режимами. Подобная критика, казалось бы, получила историческое подтверждение после объединения Германии, когда оказалось - да, собственно, это и не было ни для кого новостью, - что режим ГДР может существовать только при условии поддержки Советского Союза, что население восточной Германии готово к объединению с ФРГ на принципах, зафиксированных в западногерманской конституции. Тогда главной фигурой объединительного процесса стал федеральный канцлер и лидер ХДС Гельмут Коль, а Брандт и его социал-демократы оказались как бы на втором плане. Даже сейчас один из самых известных польских политиков, бывший министр иностранных дел страны Бронислав Геремек, отдавая должное значимости личности Брандта, вместе с тем весьма негативно отозвался о польско-немецких договоренностях 1970 года, подчеркнув, что они лишь легитимизировали польский коммунистический режим, настоящее польско-немецкое взаимопонимание было заложено уже после краха коммунизма договоренностями между канцлером Гельмутом Колем и первым некоммунистическим премьером Польши Тадеушом Мазовецким. Впрочем, сам Мазовецкий как раз так не считает: по его мнению, после подписания немецко-польских соглашений ФРГ перестала быть страной, которой запугивала поляков коммунистическая пропаганда. А воспоминания бывшего премьер-министра ПНР и одного из деятельных участников польско-немецких консультаций 1970 года Мечислава Раковского, опубликованные в эти дни Газетой Выборчей, проливают свет на намерения руководителей народной Польши. Первый секретарь ЦК ПОРП Владислав Гомулка, потерявший власть вскоре после визита Брандта, по словам Раковского, стремился отнюдь не к легитимизации коммунистического режима, а к тому, чтобы ФРГ признала послевоенные границы Польши. На первый взгляд, это было неважно: ПНР граничила не с ФРГ, а с ГДР, а руководство этой страны признало новые границы. Но Гомулка считал само существование ГДР временным фактором, задавался вопросом, что будет, когда из этой страны уйдут советские войска и отвечал на него просто: воссоединение Германии тогда станет лишь вопросом времени. Именно поэтому для Гомулки так важно было признание линии по Одеру-Нейсе в качестве западной государственной границы Польши Бонном, а не восточным Берлином. И поэтому же все предшественники Брандта на посту федерального канцлера, понимая, какое это имеет значение для Варшавы и осознавая временность существования ГДР, не хотели выступать с подобным признанием.

Брандт на него решился. Кроме того, во время своего пребывания в Варшаве он совершил знаменитый жест urbi et orbi, опустившись на колени перед памятником героям восстания в варшавском гетто. Кстати, руководители социалистической Польши (а Гомулка не скрывал своих антисемитских настроений) были настолько обескуражены этим жестом Брандта, что в польских газетах появилась фотография, на которой канцлер стоял на коленях... непонятно перед чем. Но этот жест был достойно оценен не только еврейским населением Польши (разумеется, не одной Польши), но и прежде всего польским обществом, увидевшим в нем впечатляющий образ новой Германии.

Сегодня, спустя 10 лет после краха ГДР, главным для немецкого общества стал вопрос о будущем Европы и роли Германии в этой новой Европе. И оказывается, что именно критикуемая "ostpolitik" Брандта заложила те симпатии и надежды, с которыми воспринимают Германию в Польше и других центральноевропейских странах. Герхард Шредер посетил Варшаву накануне встречи в верхах Евросоюза в Ницце - встречи, на которой решается, какими темпами будет расширяться ЕС. С трибуны польского сейма канцлер обратился к странам Евросоюза с призывом скорее научиться предпочитать европейские интересы узконациональным. "Польша имеет свое место в Европе. Польша принадлежит Европе. И место Польши в Европейском союзе", - провозгласил канцлер.

"Ostpolitik" Вилли Брандта продолжается.