Агрессивный и фанатичный характер "Талибана" проявился с самого начала появления талибов на афганской политической сцене. Они ориентированы на "возвращение к чистым истокам ислама", но в своем собственном понимании. Уничтожение "неисламских", по мнению ИДТ, святынь, карательные операции против "плохих" мусульман стали повседневной практикой кандагарского режима. Отряды талибов неплохо вооружены и наращивают численность.

Чем грозит России усиление "Талибана"? Возможен ли выход талибов на территорию новых независимых государств Центральной Азии? Что должно делать российское руководство для того, чтобы избежать неблагоприятного для национальной безопасности развития событий? На эти вопросы отвечают эксперты, специалисты в области политического и экономического развития государств Центральной Азии.

Яна Амелина: Как будут развиваться события?

Андрей Грозин, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института диаспоры и интеграции (Института стран СНГ): Прогнозировать сценарии развития ситуации вокруг Афганистана сложно. Афганская ситуация тесно увязана с проблемой конфликтных зон Ближнего Востока, Южной и Центральной Азии, а то, что происходит сейчас в пространстве Евразии, представляет собой "аналитический калейдоскоп". Многие расценивают периодически повторяемые лидерами "Талибана" заявления о предстоящем освобождении от "кафиров" исторических исламских центров как "ритуальное потрясание оружием". Подчеркивается, что со стороны ИДТ было бы авантюрой перейти границу с Узбекистаном, превосходящим Афганистан по людскому и экономическому потенциалу. При этом как-то забывают, что талибы на протяжении всего существования движения действуют не по логике, а по парадоксу.

Афганистан сегодня превратился в сборный пункт для множества эмигрантов-исламистов, находящихся не в ладах с правительствами стран, гражданами которых они номинально являются. Афгано-пакистанская граница (более 2 тыс. км) полностью прозрачна, и с конца 70-х годов через нее пошел ежегодно усиливающийся наркопоток. Сегодня, по данным аналитических структур спецслужб Запада и России, талибы контролируют свыше 30% мирового производства всех наркотиков и около 65% поставок героина и анаши в Европу.

Ясно, что Афганистан, представляющий собой едва ли не наиболее отсталое в социокультурном и экономическом плане государство Земли, в силу множества причин будет транслировать собственную нестабильность вовне. При этом основным объектом приложения сил неспокойных "учащихся медресе" безусловно станет постсоветская Азия. Для таких оценок существует ряд объективных и субъективных причин.

Во-первых, концепции строительства гражданского общества в постсоветской Азии и "шариатского" государственного устройства по-талибски диаметрально противоположны. "Талибан" в принципе никогда особенно и не скрывал своих претензий на особую роль в "духовном обновлении" и возрождении "настоящего" ислама в бывших советских республиках. При этом шла речь и о "возвращении в лоно ислама его исторических центров - Бухары и Самарканда".

Во-вторых, лишь неискушенный наблюдатель может предположить, что тысячи закаленных многолетними боями солдат, десятилетие не выпускающих из рук автоматы и гранатометы, разбив внутренних врагов, перейдут к мирному труду и восстановлению уничтоженной экономики.

В-третьих, Иран, Индия, Россия или Китай слишком "трудные мишени". Они располагают несравнимо большими ресурсами для противостояния "партизанско-исламской" экспансии, чем молодые республики Центральной Азии. А Пакистан вообще имеет "особые" отношения с ИДТ.

Виталий Хлюпин, вице-президент информационно-аналитического центра "Евразия": Вариантов развития ситуации много, но в целом их можно свести к двум сценариям, реализация которых будет зависеть от природно-климатических условий. О реализации наиболее печального из них можно будет говорить летом, если засуха будет сопоставима с той, что обрушилась на Центральную Азию в ушедшем году. В Таджикистане и Узбекистане погиб практически весь урожай зерновых. Одновременно обострилась и проблема воды.

На этой почве лавинообразно возрастает социальная напряженность. Поэтому, перефразируя Шварца, можно сказать, что опасен не столько "Талибан" за Пянджем, сколько "Талибан" внутри. Талибам не нужно пересекать границы. Они имеют в Центральной Азии множество фанатичных сторонников, что со всей очевидностью показали недавние события на киргизско-узбекской границе.

Местное население в большинстве своем поддерживает исламистов. Для полного обвала достаточно маленького толчка. У нас принято смеяться над словами бывшего первого секретаря ЦК КП Узбекистана Рафика Нишанова, который объяснял ошскую резню между турками-месхетинцами и узбеками тем, что они не поделили клубнику на базаре: дескать, как же можно говорить такую глупость! На самом деле противоречий и ненависти, которая не может найти выход, накоплено столь много, что поводом для столкновения может стать любой пустяк.

Итак, суть печального сценария в том, что если в нынешнем году засуха повторится в тех же масштабах, местные правительства просто не удержат ситуацию под контролем. Лозунги ислама используются здесь только потому, что управлять взрывоопасной людской массой легче, используя простые и понятные ей лозунги: "Каримов - плохой, светское государство - плохое, будет ислам - все будет хорошо".

Происходящее сейчас в Центральной Азии вообще нельзя рассматривать в общепринятых на Западе политических терминах. "Демократия" на Востоке - это демократия в кавычках, "ислам" здесь тоже в кавычках. Представители "обиженных" кланов будут цепляться за любые лозунги, чтобы смести элиты, находящиеся сейчас у власти. Несмотря на то, что в Центральной Азии, конечно, существуют народные традиции ислама, он используется скорее как мобилизующая сила.

Если же губительная засуха в будущем году не повторится, ситуация нестабильности, ненадежного баланса между жизнью и смертью, всегда готовая перерасти в социальный взрыв, продлится еще какое-то время, возможно, довольно существенное. Страны центральноазиатской пятерки продолжат медленное, но верное погружение в трясину экономической деградации.

Ключевыми в плане региональной безопасности (и источниками потенциальной угрозы) станут Узбекистан и Таджикистан. Казахстан более устойчив благодаря нефти и прочим сырьевым запасам, в Туркмении - много газа. Обе страны малонаселены и при относительно нормальном правительстве вполне могут прокормить себя и снять внутреннюю социальную напряженность. Киргизию можно вообще не принимать в расчет в виду ее незначительности, это не более чем транзитное государство, через которое осуществляется миграция и наркотрафик. Много хуже и совершенно необратима ситуация с Узбекистаном-Таджикистаном. Там нет свободной земли и воды, но имеется масса населения, которое не может себя прокормить и в силу этого является питательной средой нестабильности.

Однако любой сценарий дает и надежду: жестокие междоусобные столкновения в Центральной Азии будут способствовать сокращению населения до уровня, соответствующего возможностям экосферы. Таким образом, социальная напряженность будет регулироваться естественным путем.

Я.А.: Надо ли России договариваться с талибами?

В.Х.: Вокруг "Талибана" за недолгое время его существования сложилось немало мифов. Один из главных и довольно опасных состоит в том, что с талибами надо мириться. Как аргумент выдвигают предположение, что нельзя не признать правительство, контролирующее большую часть страны.

Да, под контролем Раббани сейчас находится лишь 5% территории Афганистана. Но из этого тезиса вовсе не следует, что оставшиеся 95% контролирует "Талибан". В середине 80-х, когда в стране находился 100-тысячный советский контингент и 300-тысячная армия Наджибуллы, все это воинство контролировало не более 40% Афганистана. Талибы, по самым завышенным оценкам, располагают не более чем 100-тысячной армией и контролируют не больше, чем советские войска в свои лучшие годы. С остальными племенами достигнуты лишь временные соглашения о той или иной форме признания талибского режима.

Вторая байка о "Талибане" гласит, что это движение пуштунов, борющихся за объединение страны. Однако по последней переписи населения пуштуны составляют лишь 45% населения Афганистана, все же остальные представляют собой другие народности, исповедующие порой и принципиально иную религию. И даже среди самих пуштунов есть племена, не признавшие режим "Талибана".

Прочность "Талибана" относительна, преувеличивать его военную мощь не следует. Если бы оппозиция талибам смогла объединить свои силы, от них бы уже давно остались одни воспоминания. Однако в том-то и проблема, что Северный альянс Ахмад-Шаха Масуда никак не может объединиться с Рашидом Дустумом (чье влияние сохранится до тех пор, пока живы северные узбеки), поскольку один таджик, другой узбек.

Некоторые аналитики выступают за международное признание "Талибана". Но чем талибы доказали, что могут стать полноправными членами мирового сообщества? Тем, что повесили Наджибуллу, ворвавшись в миссию ООН? Расстреляли иранских дипломатов, обвинив их в шпионаже? Дали убежище террористам-угонщикам авиалайнера, отказавшись не только выдать их, но даже обсуждать возможность выдачи? А после заявили, что Бен Ладен - их гость, и выдача гостя стала бы нарушением пуштунских народных традиций.

Пора понять, что талибы живут по совершенно нормальным, цивилизованным нормам международного права исламского календаря, на котором сейчас середина XV века. Возможность их международного признания все-таки маловероятна. "Талибан" установил дипотношения только с Пакистаном, ОАЭ и республикой Северный Кипр.

Нужно ли России признавать "Талибан"? С экономической точки зрения и в целях развития торговли афганский режим абсолютно неинтересен. Полезных ископаемых и уникальных продуктов там нет. Разве что создать СП "Кабул-Москва-героин-транзит". Главная же причина, почему Россия не должна признавать талибов, заключается в том, что они не признают территориальной целостности России. "Талибан" установил отношения с чеченскими сепаратистами и объявил России джихад за "преследование" своих единоверцев.

С талибами необходимо вести переговоры, но это совершенно не значит, что неформальные отношения нужно переводить в ранг государственной политики.

Я.А.: Что нам нужно в Центральной Азии?

В.Х.: Необходимо отказаться от иллюзий по поводу того, что весь узел центральноазиатских проблем можно разрубить одновременно. Противоречий между государствами, втянутыми в конфликт, очень много. Российская дипломатия может решать их только один на один, причем исключительно путем переговоров после секретных соглашений.

Прежде всего, следует отказаться от любых интегристских иллюзий. Попытка построить Евразийское экономическое сообщество может принести успех, только если за декларацией о создании ЕвразЭС последуют реальные шаги. Есть три страны, в которых у нас реальные экономические интересы. Это Казахстан с его нефтью и редкоземельными металлами, Таджикистан с алюминиевыми рудами и Туркменистан с его газом. Узбекистан никому не нужен - нужна его относительная стабильность для обеспечения безопасности проходящих по его территории трубопроводов. И абсолютно не нужна ни в каком варианте нищая Киргизия.

Исходя из указанных экономических приоритетов, регион надо в индивидуальном порядке привязывать к интересам крупнейших российских монополий, получать концессии на разработку нужных нам полезных ископаемых, на железные дороги, нефть, газ. России надо твердо обозначить свои экономические приоритеты и любыми способами их отстаивать. Именно экономические интересы станут гарантией политической заинтересованности РФ в мире и стабильности в Центральной Азии. Даже если все перечисленное добро и не нужно, то следует перекрыть его попадание на мировые рынки в обход России.

Я.А.: Почему российское руководство не должно сидеть сложа руки?

А.Г.: Возьмем на себя смелость составить краткий и наиболее "негативный" прогноз развития ситуации вокруг Афганистана на ближайшие два года. Если в текущем году "Талибан" установит контроль над всей территорией Афганистана, разбив Масуда, часть его моджахедов вольется в ряды талибов, но основная масса бойцов Северного альянса продолжит партизанскую войну с режимом ИДТ. В силу этого талибы развернут репрессии против афганских таджиков-горцев - своих главных противников.

Эти действия вызовут массовый исход населения из Афганистана в сопредельные государства. Вооруженные отряды афганских полевых командиров перейдут в Таджикистан, Киргизию и Узбекистан, перенося туда свою инфраструктуру, и продолжат войну с талибами с их территорий. "Талибан" ответит артиллерийскими и авиаударами по базам Масуда и других своих противников за пределами Афганистана. Российские пограничники, а затем поддерживающие их войска Таджикистана и Узбекистана волей-неволей будут втянуты в эту борьбу.

Если мессианские устремления талибов по "исправлению человечества" и расширению собственной сферы влияния подтолкнут их к развязыванию войны против азиатских государств, то через год в их распоряжении будет примерно 45-55 тыс. исламских боевиков. Когда подготовка будет завершена, отдельные части начнут массированный переход границ Таджикистана - самого слабого звена в южной полосе обороны СНГ и, не распыляя сил, захватят наиболее важные промышленные и сельскохозяйственные районы востока страны. Это позволит выйти к границам Ферганской долины и создать угрозу удара по Ташкенту и Бишкеку. Фронт соприкосновения с исламистами увеличится в сравнении с сегодняшним почти в три раза. Война приобретет затяжной характер. Государства постсоветской Азии, одно за другим, будут втянуты в военные действия.

Десятки тысяч беженцев, обрушившихся на центральноазиатские государства, создадут России массу проблем. Их возможное число оценивается от ста до пятисот тысяч человек. Известно, что в результате прошлой афганской войны на территорию России попало до 60-70 тысяч беженцев. Беженцы станут тяжелым испытанием для национальных экономик новых независимых государств, которые и сейчас функционируют с большим трудом.

Экспансия на какое-то время сплотит таджиков и мобилизует их на отпор "пуштунской угрозе". Но затем центральная власть будет разрушена, и страна распадется на региональные "уделы", почти не связанные друг с другом. При "плохом" развитии событий населению практически всех республик постсоветской Азии придется брать в руки оружие и молить Москву о помощи в отражении угрозы политизированного исламского радикализма.

Руководителей "Талибана" не останавливают тяжелые потери в живой силе и технике. Сейчас "Талибан" окрылен успехами, достигнутыми за последние три года. Покончив с Масудом, он двинется на север. Это чревато катаклизмами, сравнимыми по масштабам и жертвам с "великим переселением народов".

В.Х.: В случае реализации печального сценария никто не сможет дать ответ, что же будет дальше. Чтобы не допустить негативного развития событий, России необходимо стараться сглаживать противоречия между государствами региона. При накоплении критической массы, накануне взрыва, наверное, надо будет все-таки менять местную элиту, во всяком случае самых одиозных ее представителей. Опыт устранения "неудобных" элит уже многократно апробирован, в том числе и в Афганистане.

"Осознанная необходимость" столь решительных действий диктуется уроками последних событий вокруг Киргизии и Узбекистана. Они показали ряд важных моментов: во-первых, неспособность государств Центральной Азии самостоятельно решать актуальные вопросы собственной безопасности; во-вторых, невозможность найти действенную модель региональной военной интеграции; в-третьих, нежелание "поступиться принципами" перед лицом общей беды, забыть свои многочисленные обиды и претензии друг к другу.

Ради сохранения личной власти центральноазиатские руководители готовы пойти на самые отчаянные шаги. Наибольшей опасностью в данной ситуации видится возможное обращение кого-нибудь из этих лидеров (наиболее вероятен такой поступок Ислама Каримова) к Китаю за заступничеством и помощью в борьбе с "талибской опасностью" в случае прямой угрозы рубежам государства. Китай наверняка откликнется на этот призыв. Ему не жалко пожертвовать одной-двумя дивизиями ради наведения в Центральной Азии своего, китайского, "порядка". Бороться потом с его влиянием в регионе будет очень и очень сложно. Но ради власти центральноазиатские лидеры готовы и на такие меры с непредсказуемыми последствиями.

России необходимо осознать масштаб происходящего и окончательно определиться со своими приоритетами в сфере внешней политики в Центральной Азии. Вопрос тут только в политической воле. Но просматривается ли она? Российское руководство сейчас слишком увлечено внутренними разборками, чтобы осознать национальные интересы и действовать в соответствии с ними. Прошлогодняя идея бомбежки талибов, исходившая из Совета безопасности, - попытка поиска простых ответов на сложные вопросы. Пагубность этого плана в том, что никакие бомбардировки и ракетные обстрелы позиций "Талибана" не нанесут ему значительного урона, но зато помогут представить себя на мировой арене в качестве преследуемых неверными борцов за исламскую идею. Талибы получат только дополнительное финансирование и лавры героев, как это произошло в свое время в аналогичных обстоятельствах с аятоллой Хомейни. В военном плане мы не должны ни бомбить талибов, ни посылать туда войска - достаточно сохранить как фактор присутствия таджикскую группировку российских войск.

Стратегия России в отношении государств Центральной Азии до сих пор не избрана. "Талибская опасность" не исчезнет сама по себе. Сможет ли Россия верно расставить акценты в отношениях со среднеазиатскими государствами, правильно выбрать партнеров, реально осознать масштабы угрозы на южных рубежах? Время пока работает на "Талибан".