Открывая дискуссию, Марк Урнов, президент фонда "Экспертиза", в общих чертах обрисовал сложившуюся ситуацию. На его взгляд, происходят "не просто террористические акции, это война на территории России". Причем широко обсуждающийся в мире вопрос о том, выживет ли демократия в условиях такой войны, относится лишь к устоявшимся демократиям. Отечественное экспертное сообщество больше волнует другое - сумеет ли демократия сформироваться в этой обстановке.

Обсуждение проблемы началось с попытки выработать формальное определение терроризма. Сергей Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, предостерег собравшихся от опасности смешения понятий террора и терроризма. Терроризм как форма борьбы чеченского сепаратизма появился не сразу. Сначала был террор, то есть насилие без политических требований. Терроризм же - это Буденовск, Кизляр, "Норд-Ост", где выдвигались определенные требования.

Сергей Маркедонов отметил важную закономерность: военная победа и военный контроль над территорией не сокращают террористические атаки, а увеличивают их масштабы, так как иного средства борьбы у противоположной стороны не остается. Например, в бесконтрольной Ичкерии 1997-99 годов терактов было немного. Поэтому, на взгляд эксперта, объявление в Чечне контртеррористической операции было ошибкой, следовало четко объявить войну сепаратизму.

Другую причину обострения в последние годы проблемы терроризма назвал Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок и анализа. На его взгляд, мощным фактором, сдерживавшим амбиции террористов, была кажущаяся всесильность Америки, прикрывавшей своих союзников по всему миру. Однако события 11 сентября показали, что Америка не может гарантировать безопасность даже нижнего Манхэттена.

Александр Коновалов предлагает сосредоточить борьбу с терроризмом на четырех ключевых направлениях. Во-первых, пространство. Террористы где-то живут. Как правило, они находят убежище в не контролируемых властями частях суверенных государств. Например, в Панкисском ущелье Грузии, в ряде районов Филиппин, Индонезии. С этим нужно что-то делать. Во-вторых, необходимо перекрыть финансовые потоки, "терроризм надо банкротить". В-третьих, шире использовать возможности агентурной сети, не полагаясь лишь на прослушивание, спутниковое наблюдение и т.д. Наконец, стоит задача более общего плана - оторвать исламистов от ислама. Идеологию нельзя уничтожить бомбой - только другой идеологией. Мир ислама, в отличие от западного, - это мир молодежи. В рамках существующей системы ей тяжело самореализовываться. Нельзя допустить массового прилива кадров в террористические сети. Радикальные исламисты представляют сегодня, на взгляд эксперта, такую же опасность для ислама, какую Гитлер представлял для немецкой культуры и нации.

Алексей Малашенко, член научного совета московского Центра Карнеги, с мнением коллеги не согласился. "В этом терроризме мы будем жить, нравится нам это или не нравится", - заявил он. Оторвать террористов от ислама - утопия, ислам - наиболее политизированная религия, а террор - продолжение политики. Мусульманский мир в каком-то смысле един, это "система сообщающихся сосудов".

"Терроризм, - продолжил эксперт, - форма выражения комплекса неполноценности на самых разных уровнях". Исламский мир проигрывает, он уже никогда не догонит Запад. Если Путин завтра поцелуется с Басаевым, террор не прекратится. Эта публика все больше ощущает себя частью мирового джихада.

С такой позицией поспорил Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики. Более выгодным для отечественного терроризма он посчитал обособленное от международных структур развитие. Особое внимание эксперт обратил на известный российский феномен - обвинение властей в организации происходящих терактов. На Западе это удел сумасшедших и желтой прессы. Отсюда ограничения, налагаемые нашими властями на деятельность прессы.

Еще одна проблема, акцентированная Глебом Павловским, - сращивание кавказского террора с обычной криминальной инфраструктурой. На примере трагедии "Норд-Оста" такая связь отчетливо видна. Сохранение терроризма как кавказского явления было бы достижением российских спецслужб. Наиболее эффективный способ борьбы в сложившейся ситуации Павловский видит в мобилизации среднего класса, который в России, как и везде в мире, мыслит национально.

Важной особенностью современного терроризма Андрей Пионтковский, президент Центра стратегических исследований, считает его метафизический характер. Террористы все чаще не выдвигают конкретные требования, а направляют удары против Запада вообще.

Чечня, на взгляд эксперта, являет собой пример палестинизации конфликта, где российские власти своей недальновидной политикой настроили большую часть населения против себя, чем создали "резервуар новых живых бомб". В связи с этим Андрей Пионтковский подверг критике выступление Владимира Путина после теракта в московском метро - ту его часть, где президент говорит о невозможности вести переговоры с террористами. Ведь требований-то они теперь и не выдвигают. "Полковнику давно никто не пишет", - иронизирует г-н Пионтковский.

Эксперт высказал предположение о возможном пути урегулирования конфликта в Чечне. Состоит оно в достижении соглашения с сепаратистами, которые должны стать союзниками российских властей в уничтожении инфраструктуры террора. Требований независимости политическое крыло сопротивления не выдвигает, следовательно, к компромиссу прийти можно.

Радикальное решение вопроса, избранное руководством страны, по мнению Андрея Пионтковского, ни к чему не приведет. Идти до конца? "До всех концов мы уже дошли... Мы уже начали борьбу за Чечню в составе России, мы превращаемся в Россию в составе Чечни", - заключил он.

На опасность ядерного терроризма внимание присутствующих обратил Александр Никитин, первый вице-президент Российской ассоциации политической науки. Сложность изготовления устройства с радиоактивной начинкой, по его данным, преувеличена. Главное препятствие для террористов - приобретение ядерного материала. Однако и оно, по всей видимости, относительно. Уничтожение таких материалов, хранящихся сейчас на территории РФ, можно было бы ускорить в пять раз. Нет политического решения, так как в отрасли занята масса людей, и оставить их в скором времени без работы никто не решается.

Затем дискуссия вновь переключилась на тему кавказского конфликта. "Зачем было платить такую цену за то, чтобы вместо Масхадова в Чечне был Кадыров? - с таким вопросом к присутствующим обратился Николай Петров, руководитель Центра политико-географических исследований. - Это крупный провал президента, о котором надо говорить перед выборами". Г-н Петров квалифицировал происходящее в России как "электоральный терроризм", особенно усилившийся после того, как в результате терактов 1999 года цена человеческой жизни окончательно упала.

За российские спецслужбы, о которых участники форума отзывались в целом негативно, вступился Вячеслав Никонов, президент фонда "Политика". "Других спецслужб у нас нет, и за те деньги, которые им платят, не будет", - заявил он. На его взгляд, кроме всего прочего, необходимо составление компьютерных баз данных на всех граждан России и ужесточение наказания за террористическую деятельность.

В ином тоне было выдержано выступление Ирины Хакамады, кандидата в президенты РФ, сопредседателя Федерального политического совета СПС. "В первую чеченскую кампанию ни о каком терроризме не шла речь, - напомнила она. - Мы сами загнали чеченский сепаратизм в международный терроризм, мы сами его привели на наши улицы". Причиной явилась уверенность в том, что репрессивный режим может покончить с террором.

Вслед за Андреем Пионтковским Ирина Хакамада призвала разделять терроризм и чеченских сепаратистов. Последние могли бы стать союзниками российских властей в борьбе с первым. На начальном этапе урегулирования можно ввести в Чечне прямое президентское правление, потом начать переговоры. Такой вариант предлагала чеченская диаспора. Руководство страны выбрало иную стратегию - локализовать все в самой республике, чтобы бандиты боролись с бандитами. Не получилось. Похожий взгляд на проблему выразили Лев Пономарев, член Российского общенационального комитета "За прекращение войны и установление мира в Чеченской республике", и Валентин Гефтер, генеральный директор Института прав человека.

Сергей Марков, директор Института политических исследований, присоединяясь в данном случае к мнению Алексея Малашенко, посчитал, что терроризм победить невозможно. "Терроризм - системное явление нашей цивилизации, болезнь, - не исключение, а норма", - отметил он.

Эксперт выделил шесть ключевых особенностей нашей цивилизации, делающих проблему терроризма трудноразрешимой. Во-первых, это сложные системы: Интернет и т.д. Сложные системы более уязвимы, а поскольку они будут лишь усложняться, то ожидать изменения ситуации к лучшему не стоит. Во-вторых, средства коммуникации. Полностью защитить их тоже невозможно. В-третьих, манипуляция сознанием, достигшая в информационном обществе своих вершин. Она тоже не исчезнет и сохранится в арсенале террористов.

С живыми бомбами также ничего не сделать. Более того, скоро станет возможно использование обычных людей, специальным образом "обработанных", для совершения терактов. Далее: не бедность, а несправедливость в распределении благ, нескрываемое неравенство возможностей толкает людей к попыткам радикального переустройства мира. Вряд ли ситуация в обозримом будущем изменится. Наконец, духовный кризис, охвативший общество, постмодернистская невнятица, отсутствие ориентиров негативно сказываются на положении дел, и минимизировать это влияние пока не представляется возможным.