Саакашвили грозит войной Аджарии. Период вхождения во власть, налаживания "мостов" с основными внешними фигурантами контекста грузинской политики, игры на их противоречивых интересах, похоже, закончился.

Дитя "революции роз", поддержанный как Россией, так и США, очевидно побужден извне играть только на одну сторону - американскую, игнорируя возможные российские возражения и недовольство. Ибо сложно предположить, что практически лишенный свободы политического маневра грузинский президент решился бы самостоятельно на подобную акцию.

В качестве ритуальной жертвы выбрана Аджария - пожалуй, единственный регион Грузии, избежавший в 90-е гг. кошмаров гражданской войны, карательных акций Гамсахурдиа или Шеварднадзе благодаря как стечению обстоятельств, так и фактору "сильной личности" регионального руководителя - потомка древнего княжеского рода Аслана Абашидзе.

Но, видимо, молодой парвеню Саакашвили действительно вынужден сегодня ломать инерционный сценарий развития ситуации, оплачивая свой "неожиданный и скоропалительный" приход власти в 2003 г. Как можно предположить, прагматичные американцы не хотят больше ставить на "виртуального" грузинского президента и требуют окупаемости своих "вложений". К этому их побуждают очевидный провал "демократического транзита" и "мирного урегулирования" в Ираке, слом коалиции "Блэр - Берлускони - Аснар" в Европе, а также "предвыборные затруднения" самого Дж.Буша-младшего.

Предполагаемое действо в отношении Аджарии имеет почти символический характер и решает несколько основных задач.

Во-первых, на примере Абашидзе всем региональным лидерам (и не только Грузии, но и Закавказья) демонстрируется, что будет с теми, кто слишком явно прислушивается к мнению Москвы и слишком часто ездит туда на консультации.

Во-вторых, инициируется попытка изменить баланс сил внутри Грузии (в качестве реванша за пророссийские Абхазию и Южную Осетию), выдавив одного из наиболее пророссийских внутригрузинских игроков (осетины и абхазы, де-факто давно обособившиеся от Тбилиси, - лишь вынужденные субъекты этого процесса).

В-третьих, для Саакашвили "пришло время" брать реальную власть, дабы стать действительно эффективным проводником экономических и политических интересов США в регионе, для чего необходимо расширить свой контроль над территорией и мобилизовать на свою сторону общественное мнение и жаждущих реванша грузинских силовиков (для чего будет неплоха "маленькая победоносная война").

Однако, вступив на тропу войны, которая уже привела к катастрофе Гамсахурдиа и (с большим временным шагом) Шеварднадзе, Саакашвили рискует провалиться глубже, нежели его предшественники. Причем независимо от исхода самой акции, ибо в сложившейся ситуации уже не важно, сможет ли он быстро сломить сопротивление Батуми, или - что вероятнее - втянется в затяжную партизанскую войну.

Ибо уставшему от потрясений грузинскому обществу, по всей вероятности, уже будет мало одной "маленькой победоносной войны". Требуется хотя бы минимальная общенациональная идея, хотя бы минимальный "образ будущего". Но таких идей нет. С падением в начале 1992 г. Гамсахурдиа, который шел на выборы 1990 г. как антисоветский демократ-диссидент, пала идеологема "национал-изоляционизма". С крушением Шеварднадзе ушла в небытие идея импортируемой извне демократии и приходящих вместе с нею благ. Для формирования "пророссийской ориентации" в ближайшее время, учитывая напряженные отношения двух стран в 90-е гг., в ближайшее время просто нет предпосылок.

Очевидно, что зашла в тупик и сама модель "колониальной демократии", причем не только для Грузии, но и для самих американцев. Антироссийская политика Тбилиси все дальше раскалывает страну на части, и никакими военными акциями ее не скрепить. Издержки жесткого проамериканского курса одинаково велики как для Тбилиси, так и для самого Вашингтона. И, каким бы "покладистым" ни было тбилисское руководство, американцы больше не могут с его помощью держать всю страну под контролем в условиях развала государства и глубокой деградации общества. Возможность же перехода Грузии под прямое американское управление, с учетом опыта иракской кампании, в сложившихся условиях не стоит даже обсуждать.

"Атлантистский" проект, таким образом, привел некогда дружественное закавказское государство к национальной катастрофе. Модель "гибкого баланса" американских и российских интересов в Закавказском регионе так же очевидно потерпела провал. В этой ситуации "грузинская проблема" поворачивается лицом к России. Способна ли наша страна в ее нынешнем состоянии предложить эффективный проект реконструкции и консолидации постсоветского пространства, а также успешную модель "обустройства Кавказа", остается большим вопросом.