После того как греки-киприоты сказали "нет" плану объединения острова на условиях ООН, мало кто может сомневаться в том, что ЕС и США потерпели тяжелое дипломатическое поражение. Об уникальной ситуации, возникшей после провала плана объединения Кипра, сообщили буквально все западные СМИ. После вхождения Кипрской республики в Европейское содружество часть территории ЕС (Северный Кипр) окажется под иностранной оккупацией, причем под оккупацией страны - не члена ЕС, но члена НАТО. Излишне говорить, что это обстоятельство объективно и помимо воли сторон создает линию напряжения между ЕС и Турцией - ближайшим союзником США. Кипрская проблема после десятков лет "сонного состояния" перестает быть проблемой отношений Греции и Турции и переводится в план проблем между ЕС и Турцией и даже ЕС и США.

Как известно, Кипр получил независимость из рук англичан при активном содействии ООН и сверхдержав. 16 августа 1960 года власть на острове была официально передана киприотам в рамках процесса деколонизации, но уже в 1963 году возникли крупные столкновения, приведшие к дезинтеграции Кипрской республики. В 1974 году на очередном витке обострения напряженности между двумя общинами Турция оккупировала северную часть Кипра, где образовалось никем, кроме Турции, не признанное государство - Турецкая республика Северный Кипр. При этом более сотни тысяч человек стали беженцами - на острове была проведена, по сути дела, этническая чистка. Новый план предусматривал создание федерации из двух равноправных субъектов, в одном из которых проживает 643 000 греков, а в другом - 180 000 турков, при ограниченных правах центрального правительства.

Результаты кипрского референдума - живой пример того, как самонадеянность приводит к роковым ошибкам. Авторы "плана Аннана", изложив на 9000 страницах свой замысел, забыли при этом подумать о "пустяке": а согласятся ли греки на асимметричный вариант решения проблемы беженцев? Согласно плану, турецкие поселенцы останутся на своих местах, зато "право на возвращение" для греков в северную часть будет ограничено. Неудивительно, что план "асимметричного урегулирования", очень напоминающий то, что в свое время предлагалось палестинцам, вызвал среди греческого населения столь негативную реакцию. Пропагандисты "плана Аннана" подверглись уличному остракизму, а православные священники даже предупредили тех, кто собирается голосовать за план объединения Кипра, что они "попадут в ад". В итоге греки план "прокатили" с абсолютным большинством в 76%. На турецкой части острова, кстати, тоже далеко не все оказались довольны. Так, президент непризнанной Турецкой республики Северный Кипр Денкташ, в отличие от своего премьера, известен как ярый противник "плана объединения". Тем не менее большинство турок поддержали план. Возможно, в значительной мере благодаря тому, что его не поддержали греки.

Инициаторы референдума поначалу всерьез надеялись, что удастся убедить греков "проштамповать" план, так сказать, не глядя. Многие киприоты до самого голосования так и не узнали, что же на самом деле было написано в многостраничном "плане Аннана". Главные его положения были опубликованы незадолго до референдума, а в полном виде этот план канцелярия ООН передала Кипру уже после того, как референдум закончился. По естественным причинам сторонники принятия плана сделали упор не на разъяснение его положений, а на то, насколько он необходим "всем киприотам" и как важен для "сохранения единства Кипра", "для всей Европы" и чуть ли не целого мира. Однако они явно недооценили греков-киприотов, которые показали, что их нельзя, как аборигенов, купить за блестящие безделушки. Если у кого-то были сомнения в политической изощренности наследников древних эллинов, то теперь они рассеялись. Рядовые греки продемонстрировали, что блюдут национальный интерес не меньше политиков, а к европейским и американским затруднениям относятся примерно так же, как эллины относились к проблемам соседей-варваров.

Интересно, что в Германии, особенно оскорбившейся итогами референдума, перед его проведением сравнивали вероятное "нет" объединению Кипра с тем, как если бы немцы проголосовали против объединения Германии. Такое сравнение, впрочем, не лишено лукавства: объединение греков и турок не равносильно объединению немцев с немцами. Дело обстоит, может быть, как раз наоборот: греки-киприоты, голосующие против объединения с турками, фактически голосуют за объединение с континентальной частью Греции. Пропагандисты греческого "нет" об этом заявляли открыто - 1 мая греческая часть Кипра войдет в Евросоюз, и таким образом в новой форме осуществится старая мечта греков-киприотов о воссоединении (энозисе) с Грецией. Для греков-киприотов, как видно, на данном этапе важнее не овладение захваченной Турцией территорией острова (вместе с растущим там турецким населением), а вопрос греческого объединения.

Что же касается России, заблокировавшей вмешательство СБ ООН в кипрский референдум, то для нее совсем нелишне иметь внутри Евросоюза блок дружественных государств, который мог бы служить проводником российских взглядов, особенно в свете необходимости блокировать влияние растущего проамериканского блока в Евросоюзе, включающего государства Восточной Европы и Прибалтики. Политика России привязывает греков, которые начинают чувствовать себя все более зависимыми от ее действий в этом вопросе. Это дает нашей стране дополнительные рычаги влияния на ситуацию в ЕС.

К примеру, в настоящее время в рамках ЕС в Люксембурге с участием кипрского президента обсуждается вопрос, как "не обидеть" киприотов-турок, проголосовавших за объединение. Предполагаются шаги, которые бы позволили туркам - жителям острова получить экономическую выгоду от вступления греческой части острова в ЕС. Однако решение этого вопроса без согласия греческой стороны невозможно, а у нее есть масса поводов ставить палки в колеса или, во всяком случае, направлять подобные усилия ЕС в выгодное для себя русло. Так, греки на данном этапе настаивают на продолжении участия ООН в урегулировании (санкции против турецкого Кипра введены по решению ООН). Если ООН продолжит заниматься кипрским вопросом и после вступления Кипра в ЕС, это создаст еще один прецедент: вопросом освобождения от турецкой оккупации части территории "объединенной Европы" будет заниматься ООН, как будто речь идет о каком-нибудь Восточном Тиморе или секторе Газа. В этом случае Россия получит реальный шанс поучаствовать напрямую в столь интимном внутриеэсовском вопросе.

Кроме того, греки в Люксембурге теперь предлагают ввести представителей турков-киприотов в Европейский парламент. Это откровенно "коварное" предложение: подложив ЕС "ежа" в виде турецких депутатов, греки явно рассчитывают на то, что заседания парламента ЕС окончательно превратятся в балаган, в вечный фестиваль греко-турецкой "дружбы". Как бы то ни было, Европе теперь преподан отнюдь не бесполезный урок того, насколько опасно присоединять к ЕС государства с неурегулированными пограничными и иными вопросами. Можно надеяться, что теперь, после кипрского скандала, подход Европы к вопросу о вхождении в ЕС новых стран станет более осторожным.

Неудача европейской политики в Кипре имеет особое значение для России и в плане получения сатисфакции по поводу ряда обстоятельств, о которых уже стали забывать. В свое время Англия любезно предложила своему союзнику - Турецкой Порте - вести администрацию и хозяйство Кипра, "дабы способствовать прогрессу и процветанию местного населения" и "укреплению всесторонней дружбы" с Турцией, но через какое-то время неожиданно передумала и сделала Кипр просто еще одной своей колонией. Началось с того, что 5 мая 1878 года лорд Бенконсфилд (Дизраэли) написал королеве Виктории записку, в которой предложил гарантировать Турции сохранность ее восточных провинций от русской угрозы в обмен на согласие в вопросе о возможности оккупации Кипра Англией (при формальном оставлении его за Турцией). Особая статья договора гласила: "Если Россия возвратит Турции Карс и ряд захваченных ею территорий в Турецкой Армении, это будет означать окончание договора Турции с Англией и английские войска будут эвакуированы". Собственно, этот пункт был одной из причин, по которой СССР возвратил Турции ряд территорий, ранее отобранных у нее Российской империей. Тем не менее Англия тогда отказалась освобождать Кипр, показав, как в действительности английское правительство относится к соблюдению подписанных договоров. Три огромных английских военных базы существуют на острове до сих пор. То, что теперь эта территория сама в значительной мере оказалась под российским экономическим и растущим политическим влиянием, показало энтузиастам "передового базирования", насколько условным оказывается господство, основанное на политике военных баз и выкручивания рук, если оно не учитывает более фундаментальные обстоятельства, формирующие политические союзы.