Отрицательный чужой: всякая цивилизационнная модель нуждается в целях самоидентификации в концепции-антагонисте, в "чужом", внешнем этой цивилизации, вырабатывает понятие варварства - чего-то противоположного ей. Поле для такой дихотомии в современной европейской цивилизации очень сужено. Культурный релятивизм и постмодернизм делают интеллектуально невозможным существование в культуре четких и незыблемых ориентиров. Современная западная культура - во многом жонглирование антиномиями, смешивание крайностей, и эти игры интеллектуалов, не отягощенных никакой практической социальной ответственностью, привели к существенной утрате жизненно важных дихотомий типа "цивилизация - варварство", "лик светлый - лик темный", "позитивное - негативное". Но совсем без дихотомий общество просто расползется, как кисель, и политики-практики это понимают (скорее всего, инстинктивно).

Как за якорь в море постмодернистского релятивизма, западное общество ухватилось за страшный урок Второй мировой войны. На практическом поле осталась лишь дихотомия "демократия/права человека - тоталитаризм/фашизм". Силовым усилием, в приказном порядке она была объявлена неотменяемой; современное общество определяет себя как "демократическое". Поскольку поле культурной незыблемости резко сужено, эти отрицательные полюса приобрели сверхценность. Покушение на них, все, что может задеть эти понятия, рассматривается как угроза ядру цивилизации. При этом содержание полюса "тоталитаризм/фашизм" оказалось сильно расширенным - за неимением другого "кармана" западный человек вынужден запихивать туда массу различных отрицательных и подозрительных тенденций, что придает еще один дополнительный, на этот раз "боковой", импульс шизофреническому постмодернистскому кручению общества. Однако в эпоху перемен (а именно в ней мы имеем удовольствие пребывать) такая сверхчувствительность становится вредна. Она тормозит изменение политической структуры, объявляя ослов священными коровами.

Мир сегодня находится в состоянии перехода от индустриального к постиндустриальному способу производства, однако принятая на Западе политическая парламентско-представительная система была разработана именно под индустриальную эпоху. И в наступающих новых условиях она становится все более неспособной угнаться за динамически развивающимся обществом и не может адекватно, без перекосов и извращений, гармонизировать интересы различных групп, обеспечить безболезненную ротацию элит и выработать адекватную долговременную стратегию.

Но из-за эффекта "сверхценности", о котором говорилось выше, основательная критика системы, попытка пересмотра ее основ становится крайне затруднительной - нелегок даже сам разговор об этом.

Отсюда очень важный практический вывод: выступая за изменение современной системы, надо быть крайне осторожным в формулировках, чтобы не спровоцировать неадекватно-агрессивную реакцию против себя, не быть сразу же вытесненным в маргиналии.
При всем при том культурные дихотомии суть мифоподобные конструкции. И всегда в практической политической реальности любой культуры их можно, а иногда нужно обойти - необходимо лишь подобрать адекватную, не разрушающую миф формулировку этого практического акта.

Скажем, мы постепенно входим в эпоху нео-неоколониализма, и прекрасный пример таких обходящих формулировок дает Америка, одевающая свой экспансионизм в словесные одежды "прав человека" и "гражданского общества". (Как сегодня в Средней Азии - укрепление трайбализма под заголовком помощи со стороны США тамошним режимам в строительстве гражданского общества. Туркменбаши как демократ!)

Однако тут проявляется серьезное внутреннее противоречие. Мифологема наступающей волны нео-неоколониализма несет в себе зерно шизофрении (саудовские шейхи - друзья демократии и прогресса, Арафат и Валид Джумблат - члены Социнтерна), классический колониализм был почти непротиворечив, идеологически доработан. Ведь он декларировал более достижимую цель - повышение жизненного уровня и цивилизованности (то есть понижение уровня насилия) у туземцев. Ее можно было легко "пощупать", реальные успехи вполне имели место. Неслучайно поэтому и то, что западное общество отказалось от старой колониальной системы, когда появилась новая идеологическая доминанта "демократия", и патерналистская идея колоний оказалась с ней в вопиющем противоречии. Надо полагать, вскоре эта "шизофреничность" будет как-то скорректирована и появится не менее четкий и красивый миф, чем "бремя белого человека".