Русский Журнал / Политика / Партактив
www.russ.ru/politics/partactiv/20001110_kuznec.html

Реформы и реформаторы - 1
О королях без "капусты"

Евгений Кузнецов

Дата публикации:  10 Ноября 2000

На одной из самых авторитетных в Рунете "домашних страниц" - сайте Григория Сапова выложена прелюбопытнейшая дискуссия двух известных авторов и экспертов - Симона Кордонского и Бориса Львина. Битва "титанов" посвящена вопросу возможности и осмысленности реформ в России - темы вечной, эпической и, временами, эпохальной. Автор рекомендует всем желающим ознакомиться с этим произведением эпистолярного жанра, а сам предлагает ниже некие "наведенные" размышления о том, что забыли - о собственно механике реформ.

Прежде всего, надо сказать о том, что проведение реформ - это ни в коем случае не научная и не теоретическая задача. Это задача управленческая, а потому подготовка и проведение реформ не лежит в плоскости научных споров. И поскольку уважаемые собеседники обошли весьма немаловажный вопрос механики процесса принятия управленческих решений (в том числе, в весьма специфичной российской власти), то стоит остановиться именно на этом.

Успешность реформ, как и всякой целенаправленной акции, есть следствие своей необходимости. В том случае, если реальные диспропорции и несоответствия оптимальности действительно могут быть а) верно определены и б) корректно исправлены, то реформы будут успешны. Собственно говоря, появляется искушение воскликнуть - вот же оно, как можно без наличия Верной Теории определить конфликт и устранить его (повторяя тем самым ошибки многих убежденных реформаторов)? Но, увы, реальная и трезвая оценка адекватности и полноты современного состояния знаний в области общественных, политических наук и экономики все же не позволяет передать эти вопросы в плоскость чисто научной дискуссии. Как же без "научного обоснования"? А часто ли читатель принимает решение с опорой на "научность", к примеру, при выборе профессии, места работы, спутника жизни - во всех, практически, ключевых вопросах жизни? Часто ли обращается к статистике или советам профильных научных светил? Согласитесь, нет. Почему? Потому, что инструментарий принятия решений подразумевает экспертное научное заключение как важный, но далеко не единственный компонент.

Вообще говоря, технологичность принятия решений как раз и измеряется степенью его экспертной проработки, измеряемой не толщиной соответствующего НИРа, а степенью адекватности и выполнимости (!) разработанных решений. В этом смысле, желательно, чтобы решения о ключевых вопросах жизни страны принимались при максимальной степени экспертной проработки, но для этого надо иметь эффективные теории, проверенные на широком комплексе условий и обстоятельств. Этого же, увы, нет. Об этом можно говорить долго и упорно, и тут я вновь отошлю читателя к спору Львина и Кордонского, в котором есть масса полезного и показательного. Но в данном материале хочется поговорить о другом.

Итак, в процессе принятия решений абсолютной достаточности знания и представлений о результатах совершаемых действий нет и быть не может. Следовательно, на первый план при проведении реформ (как и любых других организационных мероприятий) выходит:

- способность контролировать ход процесса и управлять им;

- способность мобилизовать требуемые ресурсы;

- готовность брать на себя ответственность за конечный результат.

Последний пункт особенно важен - поскольку именно многократный "стон реформаторов" с их многочисленным поиском виновников в неудачах и есть первый признак их профессиональной непригодности. Непригодности не как экспертов-советников из многочисленных "институтов проблем...", а как непосредственных управленцев, проводящих реформы.

Как наверняка заметил внимательный читатель, все три условия есть следствие применения принципа системности ко всяким конструктивным действиям. В том случае, если нет способности к контролю над процессом, он может затребовать слишком большое количество ресурсов или породить избыточное количество нежелательных последствий (да и попросту привести к противоположному результату). В том случае, если нет требуемых ресурсов, то процесс может иссякнуть задолго до закрепления позитивных тенденций либо же ослабнет способность к контролю. Если нет готовности брать на себя ответственность - то не заработает ключевая "обратная связь" в виде моральных и юридических ограничителей, которая отстранит от рычагов шарлатанов, дилетантов, авантюристов и тех, кто сознательно маскируется реформами для получения тех или иных выгод. Три этих условия необходимы и, возможно, достаточны.

Теперь рассмотрим ход российских реформ конца ХХ века.

Была ли "способность контролировать процесс"? В политическом и управленческом смысле - это способность принимать все необходимые и обоснованные программой решения без критических затрат ресурсов или потерь, обессмысливающих реформы. Мы же в конце 80-х фактически оказались в ситуации прогрессирующего паралича власти, которому первые лица государства активно способствовали! Они сами разрушали те механизмы, которые были способны контролировать экономические и общественные процессы. И хотя весьма аргументированы возражения, что эти механизмы уже сами себя исчерпали и были неэффективны, это не отменяет того, что в этом случае провести реформы невозможно. Классическая в России "революция сверху" (в определении Эйдельмана) невозможна без сильной и управляемой властной машины - поскольку иначе все социальные и экономические составляющие разлагающихся государства и общества начнут жить сами по себе вне единого управления. Что и случилось.

Была ли "способность мобилизовать требуемые ресурсы"? Под ключевыми для реформ ресурсами следует понимать финансовый (необходимый для модернизации экономики), человеческий (для обеспечения доверия и консолидации общества) и технологический (для реорганизации управления и взаимодействия субъектов политического и экономического пространств). Кроме того, "мобилизовать" не означает "получить" - это означает "довести до того получателя, которому необходима стимуляция и поддержка". Если вычесть диссипацию (потери) в виде коррупции, неэффективности применения, ошибочности в определении приоритетов, то надо признать, что в процессе прошедших реформ власть не сумела "мобилизовать" десятой доли требуемых ресурсов - более того, пустила "на обогрев среды" (как говорят технари), "в распыл", гигантское количество материальных средств и народного доверия. Это отражение чудовищно неэффективного механизма управления - раз, некомпетентности реформаторов √ два - и непонимания сути поставленной задачи - три.

Была ли "готовность брать на себя ответственность за конечный результат"? Увы, нет. Произошла подмена верой в светлое будущее и идеологическим прессом реальных инструментов управления. Вместо создания первичных мотиваций для каждого россиянина к исполнению целесообразных в рамках реформ действий, его прессовали мифическими "реваншами" и прочей "эпохальностью". В начале реформ была сделана сознательная ставка на меньшинство, которое вырвется вперед и получит преимущества и основания для защиты приобретенного, а остальные считались - и считаются!!! - отсталыми ретроградами и виновниками (!) неудач. Это именно они, те, кто не смог уехать с Севера и из сибирских городов-заводов, кто не решился продать все и махнуть в столицы на ловлю синих птиц, профессионалы стремительно обесцененной социальной сферы, цепляющиеся за ценность и нужность собственных знаний и опыта - именно они, работники ВПК, социалки, науки, именно они виновники неудачи реформ. Так получается. Потому что они отвечают за ее неуспех - своей нищетой и поражением в правах. Именно их, "совков", корят в недемократизме предпочтений и метаниях от харизматика к харизматику.

А как же те, кто брал на себя право решать, не имея никакой возможности защитить принимаемое решение, провести требуемый пакет законов, настоять на нужных шагах? А они, получается, жертвы. Это - пример колоссального обмана со стороны сознательных лжецов, тех, кто не понимает самой сути общественных обязательств, сути власти и управления. Власть - это право решать, даваемое в ответ на ответственность за ошибки. Только так.

Если немного отойти в сторону от оценки произошедшего - в конце концов, в обществе это уже давно предмет веры, а не обсуждения методов и целей, то стоит поговорить о возможности и целесообразности реформирования как такового в настоящем и будущем.

Во-первых, реформировать нечего. Реформировать можно только устойчивый конгломерат отношений, общество с выработанными ценностями и целями. В настоящее время (в отличие от конца 80-х - начала 90-х) этого нет и в помине. То есть речь следует вести не о реформировании, а о создании системы целей и приоритетов, механизмов и способов существования страны.

Во-вторых, исчерпаны почти все возможные ресурсы для проведения конструктивной политики (политики внедрения новых форм деятельности и оптимизации существующих). Внешняя помощь растрачена вместе с доверием к стране, внутренние резервы за гранью исчерпания - экспорт дает деньги, потребные государству на краткосрочные нужды, но даже не способен спасти самих производителей от прогрессирующего старения основных фондов, оборудования, которое приносит те самые деньги. Собственно, это путь "в никуда", и, наверно, потому о нем не принято говорить - проще окончательно перебраться в мир мифов. Образовательный и технологический потенциал подорван "утечкой мозгов", старением и исчезновением научных и производственных школ, нарастанием технологического и научного отставания.

Отличаются ли принципиально задачи реформирования и создания нового? Несомненно. Первая сталкивается, прежде всего, с косностью элит, стремящихся к сохранению положения. Соответственно, в этом случае приоритетом является сильная централизованная власть, способная эффективно блокировать всякое контрдействие. Вторая имеет своим врагом, прежде всего, недостаточную степень мотивации общества (жить плохо тоже можно привыкнуть, увы) и нехватку инструментов для действий - нечего и негде внедрять и применять. Соответственно, в первом случае, основным актором, естественно, является власть, выполняющая соцзаказ на изменение ситуации в обмен на подчинение, а во втором - само общество, которое каждым своим представителем обязано совершать общественно значимое деяние, предпринимать действия, внедрять идеи и брать на себя персональную ответственность. Поскольку в отсутствие эффективной власти при всякой попытке "надавить" соответствующий "рычаг" будет просто сломан и давить будет не на что. Вытащить себя за косу из болота нельзя.

Таким образом, власть не применяла управленческую технологию "реформ" тогда, когда у нее были к тому (пусть минимальные) предпосылки, а теперь стремится управлять тогда, когда надо стимулировать и способствовать. Это бесперспективная и очевидно провальная затея, и вопросом является только одно - в какого масштаба кризисе будут охлаждены амбиции рулевых.

Тем не менее, сказанное не означает необходимости власти самоустраниться. Ее задача - создать все необходимые предпосылки для инициативы и сознательной кооперации общества, способствовать развитию самоуправления и самоорганизации, устранять все попытки нарушать общие правила игры и приватизировать преимущества и ресурсы. С одной стороны, вроде бы, новое руководство об этом и говорит, но почему-то - под названием "реформы". Ну, допустим, оно по привычке путает термин и рекламный образ, который, кстати, совершенно не так и привлекателен, но, к сожалению, все не так просто. Дело в том, что власть, во-первых, принципиально не собирается вводить режим равных правил игры (что неминуемо потребует отзыва гиперполномочий и средств у тех, кто получил их из-за сознательно ошибочной политики прошедшего десятилетия), а во-вторых, она никоим образом не собирается способствовать созданию минимальных предпосылок для деятельности людей - материальных, технических, финансовых. На чем работать (ознакомьтесь с состоянием дел в сельской механизации)? Кому работать (ознакомьтесь с состоянием дел на рынке квалифицированной рабочей силы)? Власть по-прежнему не хочет брать на себя обязательств, но почему-то требует сознательности от граждан.

Сейчас модно рассматривать роль и место государства в ключе разного рода теорий и моделей, совершенно в отрыве от ряда объективных характеристик общественных отношений. Например - времени. Какого рода временным масштабом мыслит человек? Что для него будущее близкое, на которое надо работать сейчас, а что далекое - на что надо копить силы, ресурсы, квалификацию? Или такой параметр, как затраты. Сколько ресурсов может мобилизовать один человек, какой кредит ему дадут на его частную инициативу? Совершенно очевидно, что значимые для существования современных крупных социальных систем вопросы в масштабы личностного планирования не умещаются. А соответственно, делегирование полномочий в более технологические и наукоемкие социальные слои, к тем, кто умеет и готов принимать решения, - это закономерное следствие той самой самоорганизации, за которые ратуют сторонники свободного развития. Вопрос не в том, нужно ли государство, вопрос - что в чьей компетенции и кто за что отвечает.

Свежепринятая программа "реформ" содержит немало верных принципов. В рамках данного материала не стоит задача обсудить детально ее плюсы и минусы - вопрос был поставлен о "степени соответствия реформаторских действий основным принципам управленческих технологий". Отвлечемся от ошибочности термина "реформы" - что еще не так у Путина с его Грефом, Илларионовым и другими "баронами-реформаторами"?

Во-первых, поскольку реформировать нечего, то наращивать властные мускулы - задача неактуальная и вредная своей ресурсоемкостью и конфликтностью. Для устранения ограничений и барьеров нужно не столько унижение оппонентов - сколько политическая воля, которая в нашей "мутной воде" имеет достаточно способов быть реализованной. Совершенного законодательства и распределения властей нет даже в преуспевающих странах - и везде эти важнейшие компоненты - следствие долгой эволюции, а не внедрения программ, разработанных "мозговыми трестами".

Во-вторых, поскольку ресурсы практически исчерпаны, государство должно их найти и мобилизовать. Это, прежде всего, ресурсы внешнеполитические - симпатии мирового сообщества и готовность к сотрудничеству, очищение от язв и прочих столь милых нам "национальных пороков", активное отстаивание интересов и продвижение своих товаров на внешние рынки. Это неизбежно требует умной и последовательной внешней политики, а также усиления тех атрибутов государственности, без которых на ум не принято обращать внимания, - прежде всего, армии и технологических вызовов (в том числе, в виде столь нелюбимого многими реформаторами космоса). Это - показатель степени собственного самоуважения и готовности к борьбе - который и понуждает соседей сотрудничать, а не грабить или поселять в резервации.

В-третьих, поскольку обществу и власти, наконец, надо заключать иной договор, нежели "грабь награбленное" или "живи, как умеешь", то именно на власти, как более организованной и управляемой силе лежит обязанность взять, и открыто продекларировать жесткие обязательства. Ни коим образом - не в форме обещаний или благих пожеланий - слышали это все, и верить никто не будет. Поверят исключительно делам - и, хоть это и не модно, прежде всего, в форме персонификации ответственности за прошлые ошибки. Это очень "негуманно", очень "средневеково" - "копья", "варварство" и т.п., но пока каждый чиновник уверен, что его либо освободят с повышением, либо отпустят на "золотом парашюте" в какой-нибудь институт, богатую фирму или партию (на кормление), народ власти не поверит. "Каждый сам за себя" - так гласит текущий социальный контракт, и, увы, полшага не сделано к его замене на что-либо более приличное.

Итак, три компонента проведения управляемого оздоровления ситуации должны быть в наличии. Пусть читатель сам определит, что есть, что можно заменить более "мягким" или эффективным. Это все равно придется делать каждому - поскольку российская власть, как показал многолетний опыт, пока гром не грянет, об ответственности вспоминать не намерена.

А жаль.