Всякая цитация уже есть интерпретация. Я привел это высказывание одного закоренелого ревизиониста в целях самозащиты. Я действительно считаю, что никакого специального аналитического разбора и философско-политической интерпретации текст Петра Щедровицкого "Государство в эпоху гуманитарных технологий. Дилемма Президента", помещенный в РЖ, не требует. Настолько он физиогномически и умственно достоверен, характерен для автора. Достаточно лишь процитировать последний абзац меморандума, чтобы все или, по меньшей мере, главное стало ясно. Не откажу себе в этом удовольствии: "На наш (!) взгляд, стратегия формирования постнациональной государственности в России может быть осуществлена с опорой на ресурсы Русского Мира, профессиональные и транспрофессиональные школы и сети, традиции инновационного мышления и деятельности, сформированные в инженерных и социально-гуманитарных сферах, в общем и целом - конкурентоспособные, а иногда и передовые образовательные технологии. Однако, реализация этой стратегии, без сомнения, является проблемной. Только продуктивная связь воли и мышления, интеллектуальных и организационно-управленческих ресурсов, дерзновенная точность стратегического самоопределения нового поколения элит российского общества может быть предпосылкой решения данной исторической задачи". Какой божественный, торжественный (прописные буквы), интеллектуально-рапсодический стиль! Какие оксюморонные обороты: "традиции инновации", "дерзновенная точность"! Какие генитивные конструкции: "точность самоопределения поколения элит общества"! Какое уверенное владение местоимением "мы", почти как у Замятина! Вещь нерядовая. Нерядовая.

Я все думал, какие смутные ассоциации вызывает в сознании эта интернет-публикация. А потом понял: "Ведь русские мальчики как до сих пор орудуют? Иные то есть? Вот, например, здешний вонючий трактир, вот они и сходятся, засели в угол. Всю жизнь прежде не знали друг друга, а выйдут из трактира, сорок лет опять не будут знать друг друга, ну и что ж, о чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то? О мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме и об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату" (Федор Достоевский. "Братья Карамазовы". Книга пятая). Замените трактир как среду коммуникации на Интернет, социализм и анархизм замените на космополитизм, постнационализм и постиндустриализм, и вы получите меморандум Петра Щедровицкого с планом переделки народа российского и всего человечества по новому штату. Думаю, автор не будет обижаться на меня за то, что я поставил его в один ряд с "русскими мальчиками" Достоевского: это не возрастное определение, а характерологическое - Иван Карамазов тоже причислял себя к "русским мальчикам".

А статья Петра Щедровицкого в самом деле очень молодо написана: только в молодости доставляет истинное наслаждение самоцитирование, к которому довольно часто прибегает автор. Только в молодости достает смелости писать такие политические и исторические полотна свободной размашистой кистью Сезанна, какие накидывает Щедровицкий. Только в молодости можно безнаказанно изрекать во всеуслышание глупости о том, в чем не разбираешься [Щедровицкий: "Подчеркнем, что марксизм исходил из гипотезы постепенного отмирания государства по мере становления эпохи нового империализма". Положу голову на отсечение, но никто из вменяемых марксистов, занимавшихся исследованием империализма, ничего такого не писал. Видимо, у Щедровицкого имеется некий особый, ведомый только ему, портативный, переносной марксизм. - С.З.], или орудовать в истории, как в собственной квартире, без зазрения совести, как мебель, переставляя события, даты, эпохи [Щедровицкий: "Первые государственные формы возникают в восточных деспотиях", "в Междуречье и Египте". Автору, позволившему себе в статье раздел "Немного истории", неплохо бы было разузнать о том, что за тридцать тысяч лет до восточных деспотий государственные формы появились на американском континенте, в Южной Америке. Это показали археологические открытия последних десятилетий. - С.З.]. Только в молодости можно решиться толковать о "дилемме Президента", так сказать, a priori, с великолепным презрением относясь к эмпирике высказываний и действий Путина. Путин для Щедровицкого, по его выражению, "фигура". Фигура в той интеллектуальной комбинации, которую автор разыгрывает в своем меморандуме, играя, разумеется, за белых.

Один замечательный мыслитель ХХ века как-то сказал о своем современнике-критике примерно следующее: его сила состоит в том, что он многого не видит. В этом же потаенный источник авторской силы Петра Щедровицкого, отчего его меморандум читается с неподдельным интересом. Он многого не видит в современной России: ее реальности заслонены от его проницательного взора политическими мифологемами, вроде набившей оскомину оппозиции "тоталитарное - демократическое". Право же, ничего худого не случилось бы, если бы автор взял на себя труд поразмыслить о том, что тоталитарное государство не реформируется изнутри и не самораспускается мирным путем, как это произошло с Советским Союзом. А за ширмой "демократической России" все 90-е годы отстраивался и утверждался авторитарный режим, при котором президент сосредоточивал в своих руках больше власти и полномочий, чем любой из монархов Европы, покойных и ныне здравствующих. Точно так же международные, мировые реальности занавешены собственными несчастливыми геополитическими конструкциями Щедровицкого: "На наш взгляд, вызовы XXI века заставляют проектировать иной [нежели "национальное государство" - С.З.] тип государственности, который можно назвать космополитическим - постнациональным и постиндустриальным государством [курсив автора - С.З.]". Серьезные исследователи (Юрген Хабермас, Ноам Чомски и др.), напротив, говорят не о мировом тренде к космополитизму, а о противоречии и противоборстве в современном мироустройстве мирогражданственных (космополитических, по-гречески) принципов международных отношений, исходящих из примата прав человека ("гуманитарная операция" НАТО в Югославии, проводившаяся под этим знаменем), и воплощенных в Уставе ООН принципов отношений между государствами, основанных на примате государственного суверенитета. Противоречие не разрешено, противоборство продолжается, всемирно-исторический спор не закончен, он, по существу, только начался. Я уже не говорю о том, что Петр Щедровицкий не почтил своим вниманием никакие из внешнеполитических инициатив президента России, которого он вознамерился вооружить "дилеммой", и тем более - их отправные пункты, одним из которых является незыблемость государственного суверенитета и национальная безопасность России. Как любил повторять в сходных ситуациях Иоганн Готлиб Фихте, "тем хуже для фактов".

У горских народов был нерушимый обычай: джигит мог быть одет в рвань, в лохмотья, но оружие и конь у него должны быть самыми лучшими. Оружие исследователя - это его понятийный инструментарий, приемы и методы исследования, сознание преемственности своих аналитических или прогностических усилий с работой тех, кто вступил на это исследовательское поприще раньше. О каком блеске понятийного оружия Петра Щедровицкого можно говорить, если он вырывает введенное научной школой с собственным теоретическим лицом - то или иное - понятие из общего концептуального контекста и употребляет их совсем не надлежащим образом. К примеру, он ставит знак равенства между понятиями "идеократия" и "авторитет", что абсурдно. Понятие "идеократия" кристаллизовалось в рамках евразийства, а его классическое понимание можно было бы при желании найти у гениального Николая Трубецкого, в частности, в работе "Об идее-правительнице идеократического государства": "Идеократическое государство имеет свою систему убеждений, свою идею-правительницу (носителем которой является объединенный в одну-единственную государственно-идеологическую организацию правящий слой) и в силу этого непременно должно само активно организовывать все стороны жизни и руководить ими". Тут излишня не только интерпретация, но не нужен и комментарий. Само собой понятно, что при таком обращении с понятиями научный аппарат Петра Щедровицкого не может быть надежен; к примеру, без ссылки на источник он приписывает Эмилю Дюркгейму формулу: государство - это форма легитимного насилия. Ничего такого у Дюркгейма я не нашел, но вот Макс Вебер высказывался именно в этом духе, ссылаясь при этом, между прочим, на Льва Троцкого: "Государство, - утверждал великий немецкий ученый, - есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области - "область" включается в признак! - претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия [курсив Вебера - С.З.]". О том, как безнадежно запутался Петр Щедровицкий в соотношении понятий "знание" и "информация", я за неимением места не могу потолковать даже вкратце.

Один остроумный методолог разделил все науки на два разряда - естественные и неестественные. Мало того, что по определению меморандум Петра Щедровицкого является неестественным, он еще отдает предпочтение "логике долженствования" перед "логикой фактов". А говоря попросту - выливается в безобидное, потому что невредное, но бесполезное, потому что ориентируется "на то, чего не ведает никто", - выливается в безобидное и бесполезное прожектерство. Что это мне напоминает? Слава Богу, вспомнил: "Господа, если к правде святой // Мир дороги найти не умеет, // Честь безумцу [читай: умнику - С.З.], который навеет // Человечеству сон золотой". Лично я не только облился слезами над занимательными вымыслами автора, но и забылся сном. Безусловно, золотым.

• Петр Щедровицкий. Государство в эпоху гуманитарных технологий
• Федор Достоевский. "Братья Карамазовы"