Отклик на статью Шубина О национальной гордости великороссов

1

В обсуждение статьи г-на Шубина "О национальной гордости великороссов" (01.03.2001) я включаюсь на продвинутой стадии дискуссии, вызванной этой публикацией. И все же мне кажется, что эта дискуссия в конечном итоге окажется малорезультативной, если в ее числитель не поставить новый, хотя и связанный с исходным, предмет, а в знаменатель - измененный, смещенный взгляд на этот предмет, иной способ его аналитического описания и рассмотрения.

Объяснюсь. И в РЖ, и в НГ я не раз помещал свои развернутые критические разборы фабрикатов специфической теледокументалистики и телефактографии НТВ и других телевизионных каналов. Где, подобно г-ну Шубину, изобличал "антидемократические исторические мифы" и "мазохистические" комплексы, насаждаемые такими ТВ-властителями дум аудитории, как Евгений Киселев, Леонид Парфенов и другие. Указывал на нелепости, ошибки и искажения в их творениях и т.д. Все мои благие усилия, как и следовало ожидать, не возымели ровным счетом никакого воздействия ни на самих творцов, ни на их почитателей. Отсюда я сделал вывод, который мне и сегодня, в контексте помянутой дискуссии в РЖ, представляется неопровержимым: тот способ идеологической критики информационной политики и теледокументалистики НТВ, РТР и других СМИ, которым в свое время воспользовался и аз, грешный, и к коему прибег г-н Шубин, - этот способ идеологической критики совершенно неэффективен. Ибо он уже неадекватен, не отвечает российскому постмодерну.

В чем заключается эта неадекватность? В том, что сегодня не работают классическое понимание идеологии как "ложного сознания" и отправляющиеся от него методы идеологической критики. Известный словенский философ Славой Жижек в книге "Возвышенный объект идеологии" (М., 1999), опираясь на труды Петера Слотердайка (Peter Sloterdijk. Kritik der zynischen Vernuenft. - Frankfurt-am-M., 1983), показывает, что доминирующим в современной западной идеологии (а стало быть, и идущей по ее стопам либеральной идеологии в России) стал цинизм, цинический модус идеологического высказывания. Это делает классическую процедуру критики идеологии невозможной или, вернее, бесплодной. Цинический субъект вполне отдает себе отчет в дистанции между своей идеологической маской и социальной действительностью, но тем не менее не отказывается от маски. (Евгений Киселев великолепно сознает, что, защищая всеми правдами и неправдами Гусинского, он отстаивает не свободу слова, а присвоенную олигархом "привилегию" не платить по долгам или расплачиваться по ним за счет государственной казны, но он не отказывается от этой маски и не может этого сделать. Поэтому любая критика стекает с г-на Киселева, никак его не затрагивая, как с Гуся вода.) "Формула, предлагаемая Слотердайком, звучит так: "Они отлично сознают, что делают, но тем не менее продолжают делать это", - отмечает Жижек. - Цинический разум уже не наивен, он парадоксальным образом оказывается просвещенным ложным сознанием: прекрасно осознавая фальшь, полностью отдавая себе отчет в том, что за идеологическими универсалиями скрываются частные интересы, он вовсе не собирается отказываться от этих универсалий". Вот где Ахиллесова пята до неприличия циничных поборников либерализма на НТВ и в родственных им СМИ.

И я отнюдь не считаю, что вопрос исчерпывается простым напоминанием о той бурной, я бы сказал - невротической, реакции, какую вызвали на НТВ первые сообщения электронной и печатной прессы о самом неприятном. Об обнародовании Генеральной прокуратурой и некоторыми Интернет-сайтами хранимых, как зеница ока, секретных данных о тех огромных, по российским масштабам, беспроцентных ссудах и кредитах; полученных всеми ведущими журналистами и руководителями НТВ и, по условиям типовых кредитных договоров, не предполагавшихся к возвращению кредитополучателями при условии, что они продолжают работать на НТВ. Хотя именно интерес, проявленный Генпрокуратурой к этой удивительно щедрой для медиа-холдинга Гусинского, который не способен рассчитаться по долгам, филантропической бухгалтерии, посадившей журналистов НТВ на кредитную иглу, - именно этот интерес вызвал балаганную демонстрацию кредитополучателей и просьбу в прямом эфире Светланы Сорокиной, которую мне от души жалко в связи с неминуемым крахом ее журналистской репутации, к президенту Путину о встрече.

Однако, вопреки всему, я продолжаю настаивать на том, что данная сторона вопроса о критике российского идеологического и политического сознания - не главная. Главное же, на мой взгляд простеца, состоит в том, чтобы выяснить, каким образом "молодые" полукриминальные деньги в России, эвфемистически называемые "олигархическим капиталом", осуществляли и осуществляют приватизацию и реорганизацию политических институтов и идеологических надстроек в соответствии с правилами "нечестной игры", характерной для компрадорской буржуазии и капитанов "теневой экономики" в России. В этом - суть. Кто же станет всерьез сомневаться, например, что "молодые деньги", на которые существовали и существуют НТВ и его высокопрофессиональный коллектив, - это деньги, по сути дела, ворованные? НТВ никогда не была прибыльной компанией; кредиты она не возвращает по сию пору; "4-я кнопка" была украдена у российского налогоплательщика, даром получена от государства г-ном Малашенко ценой услуг, оказанных НТВ Борису Ельцину в последней президентской гонке, и ценой уничтожения "Народных университетов", чье эфирное время НТВ забивает теперь "мыльными операми". Аналогичную операцию г-н Гусинский и НТВ пытались осуществить в начале прошлого года уже с Юрием Лужковым, но немного просчитались. Не в деньгах, как известно, а в выборе беспроигрышного политического коня вороной масти.

"Молодые деньги" в России обладают еще одной, чрезвычайно важной, особенностью: это - этнически окрашенные, племенные, кровнородственные, клановые деньги. За раскручиванием в СМИ Америки и других ведущих стран Запада, скажу в пандан г-ну Шубину, дурно романтического мифа о всемогущей и всепроникающей "русской мафии", скрывается весьма прозаический государственный интерес Америки в смешивании с грязью России, в ее максимальной дискредитации на международной арене. Отсюда не следует, что я отрицаю наличие "русской мафии": отнюдь нет, просто наряду с таковой существуют и действуют "татарская мафия", "чеченская мафия", "грузинская мафия", "армянская мафия", "еврейская мафия" и многие другие, имеющие теснейшие связи с соответствующими диаспорами, рассеянными по всему миру. Отмытые и легализованные деньги этих криминальных корпораций, организованных на этнической основе, неиссякаемыми струйками, ручьями и реками вливаются в кассы различных националистических групп и объединений, фондов и сообществ, насаждающих национализм газет и журналов, движений и партий, стремящихся растащить, разорвать Российскую Федерацию на кровоточащие национальные куски. Разумеется, я пометил лишь одну, хотя и очень серьезную, сторону, большой и взрывчатой проблемы разгула национализма в России, который способен повести ее к распаду точно так же, как он спровоцировал развал СССР.

В статье "О национальной гордости великороссов" справедливо подчеркиваются две важных вещи: во-первых, что управляющий и координирующий действия российских либералов центр находится в США; во-вторых, что прокламирование глобализма и приверженности "сверхнациональным" ценностям российскими либералами оборачивается на деле третированием и искоренением вполне конкретных национально-культурных особенностей. Нельзя, однако, не видеть и того, что под знаменами планетарной защиты прав человека и национальных меньшинств Америка и ее союзники не останавливаются перед поддержкой самого оголтелого национализма, если это отвечает актуальным геополитическим интересам Запада. Югославия, Косово, Македония - слишком животрепещущий пример того, как настойчиво США и НАТО такую поддержку осуществляют, не считаясь ни с какими человеческими и материальными издержками, и к каким разрушительным последствиям такая недальновидная поддержка национализма приводит. Фактически та же националистическая карта разыгрывается сегодня и против России. Причем, как игроками вне России, так и азартными картежниками внутри нее.

2

Чтобы не быть голословным, остановлюсь только на двух новейших публикациях в московских газетах, последовавших друг за другом с интервалом в двое суток: 28 февраля в КП появилось интервью Збигнева Бжезинского "Через 30 лет вашей границы с Китаем может и не быть. Первый советолог Америки убежден, что путь не только к процветанию, но и к спасению России лежит на Запад"; а 2 марта НГ опубликовала статью человека, за которым гонится неофициальная слава главного архитектора государственной политики Республики Татарстан, под не менее витиеватым названием "Имперский инстинкт. Россия застряла на перекрестке истории. Она не может ни отказаться от великодержавных традиций, ни стать демократическим государством". Ее скриптор, создатель - государственный советник при президенте Республики Татарстан по политическим вопросам, директор института истории АН РТ Рафаиль Хакимов. Простое сопоставление этих текстов обнаруживает разительное сходство фундаментальных позиций обоих авторов при одном удивительном различии: создается впечатление, что при общей с г-ном Хакимовым оценке державной России как Карфагена, который должен быть разрушен, г-н Бжезинский с чуть большей, заметно большей теплотой относится к России. Или это эффект дистанции: большое видится на расстоянье?

Тем не менее эти авторы стоят друг друга в части хитроумных передержек и элегантных подмен, с помощью которых они хотят доказать абсолютную несостоятельность и бесперспективность курса Президента РФ Владимира Путина на подтверждение и полное восстановление международного статуса России как великой державы с мировыми интересами, которые отнюдь не всегда и не обязательно находятся в Лейбницевой "предустановленной гармонии" с интересами США и Запада в целом. Например, г-н Бжезинский с ловкостью опытного шулера подменяет предмет пресловутой "доктрины Брежнева", вырытой им из могилы, распространяя ее на постсоветское пространство: "В стратегическом плане - заявляет "бывший антисоветчик #1" (доверчивая аттестация КП), - США должны еще активнее содействовать стабильности на Украине, в Грузии, в Узбекистане и других новых независимых государствах, образовавшихся на месте СССР. Убежден, что это поможет и позитивным переменам в самой России. Стабильность вокруг России поможет ей совсем расстаться с отжившей и тягостной для вас сегодня доктриной Брежнева, по которой Москва считала ближнее зарубежье зоной своего ограниченного суверенитета". Г-н Хакимов вторит г-ну Бжезинскому, распространяя наложенное "бывшим советологом #1" табу на применение давно списанной в утиль "доктрины Брежнева" уже на самое Россию: "Если Киев - не Россия, то Казань тем более имеет право заявить то же самое". Иными словами, г-н Хакимов предлагает рассматривать Казань (Татарстан) как совершенный аналог Киева (Украины), признавая государственный суверенитет Москвы (России) над всей ее территорией только в том случае, если он - ограниченный. То есть если он не действует по меньшей мере в административных границах Татарстана, объявившего себя субъектом международного права. На это "право" и намекал г-н Хакимов в приведенном высказывании.

И г-на Бжезинского, и г-на Хакимова, хотя и по разным причинам, не устраивает сильная Россия, для которой великодержавие уже в силу ее геостратегического положения посредине Востока и Запада попросту не имеет альтернативы. Збигнев Бжезинский формулирует свое недовольство следующим образом: "Путин сказал недавно, что Россия не добивается статуса великой державы, она такой является. Между тем российская экономика составляет одну десятую американской, половину индийской. <...> Чем, как не происхождением президента, объяснить эту великодержавную риторику, которая разорительна, отравляет сознание и отвлекает от решения реальных проблем страны?" Г-н Хакимов целиком согласен с г-ном Бжезинским - и в том, что касается тощего экономического ресурса российского великодержавия ("У России не осталось внутренних ресурсов для сохранения имперских традиций"), и в том, что касается прошлого президента Путина ("Путин пришел к власти, опираясь на имперский инстинкт. Он его вербализировал в своеобразной лексике, воплотил в кадровой политике - в расстановке генералов на ключевые должности"), и в поношении так называемой "великодержавной риторики" ("Россия продолжает сопротивляться, строя свою жизнь и политику на мифах и воспоминаниях о сверхдержаве"). Но советник Рафаиль Хакимов идет гораздо дальше советника Збигнева Бжезинского. Если последний оставляет России какой-то шанс, последний выход ("Достойный выход - только на Западе"), то первый не обинуясь толкует об "агонии" России, зачеркивает ее "имперское наследие", связанное с Российской Империей и Советским Союзом, проектирует ее светлое будущее, кладя в основу проекта "светлое прошлое" в виде Большой Орды Чингисхана и его потомков, Золотой Орды Батыя и Казанского ханства.

Я не шучу: "Современная Россия, - пишет г-н Хакимов, - возникла после взятия Казанского ханства. До этого существовала Московия. Казань стала символом и пробным камнем способности политических сил Москвы к историческим инициативам. Они удались, и на месте Золотой Орды возникло православное государство, которое неуклонно расширяло свои границы, подчиняя одно татарское ханство за другим. <...> Это фундамент Российского государства". Чтобы разобрать груду исторических ошибок и фальсификаций, нагроможденную здесь г-ном Хакимовым, потребовалось бы слишком много места. Ограничусь тем, что заявлю со всей возможной резкостью: никакого отношения к реальной истории Российского государства эта идеологическая конструкция или деконструкция не имеет - на месте распавшейся Золотой Орды возникло не "православное государство", а помянутые г-ном Хакимовым "татарские ханства", включая Казанское, которое почти целое столетие до своего формального завоевания находилось в полной зависимости от Московии и его союзника, Крымского ханства, назначавших казанскими ханами своих выкормышей и ставленников. И т.д.

Патентованный демократ г-н Хакимов всячески шельмует столп и утверждение любой демократии - электоральное большинство, изъявляющее свою политическую волю на выборах. Почему советника г-на Шаймиева по политическим вопросам не устраивает электоральное большинство в Российской Федерации? Потому, что оно поддержало курс Владимира Путина. И потому, что у большинства неприемлемая для г-на Хакимова национальная консистенция: абсолютное большинство избирателей в России составляют русские и русскоязычные. Отсюда тезис г-на Хакимова, что "демократию надо понимать не как волю механического большинства, диктующего, навязывающего свои правила игры" (полужирный мой. - С.З.). Видимо, автору более импонирует "демократия", в которой свои правила игры диктует немеханическое, единокровное меньшинство. Если бы голубая мечта г-на Хакимова о подобной демократии сбылась, от России не осталось бы ничего. Но конфидента г-на Шаймиева это, очевидно, не пугает. Почему?

Потому что принятой им схемой геостратегической ориентации подобного рода боязнь не предусмотрена. Внутреннюю ситуацию в России автор стилизует под противостояние "механического большинства" русских вкупе с русскоязычными, с одной стороны, и пассионарного меньшинства татар, которых г-н Хакимов с похвальным чистосердечием изображает поборниками прав и свобод, блюстителями интересов всех "нерусских народов". Вот что буквально заявляет г-н Хакимов: "В составе России русские вновь оказались лицом к лицу с татарами. Все это повлекло за собой необратимые вопросы, и снова перед Москвой возник "казанский вопрос". Россию можно представить себе без Киева, но нельзя (!) представить без Казани. Имеется в виду не конкретный город, а некий символ (!), вбирающий в себя (!) интересы нерусских народов. За решением "казанского вопроса" стоит способность Москвы найти общий язык с нерусскими народами". Меня просто подкупила предупредительность, с какой г-н Хакимов растолковывает любопытствующим немного неожиданное содержание этого самого "казанского вопроса" или, точнее, "казанских вопросов".

Они выглядят следующим образом, в порядке их постановки. Первый вопрос: "Где генетические истоки России, определяющие естественные границы государства?". (Иными словами, г-н Хакимов вознамерился поместить Россию в подобающее ей, на взгляд советника г-на Шаймиева, Lebensraum, жизненное пространство.) Вопрос второй: "И не сократится ли Российское государство вновь, раз ее (России. - С.З.) исторические территории легко образуют новые государства, объявляющие себя самостоятельной нацией?". (Отмечу мимоходом, что пылкий идеологический темперамент г-на Хакимова сказывается на его способности ясно мыслить: остается загадкой, как может "новое государство" объявить себя "самостоятельной нацией", если его население многонационально, а так называемая "титульная нация" отнюдь не является количественно преобладающей.) Третий "казанский вопрос": "Нужно ли описание истории России начинать с Сибири или Кавказа, Тюркского, Хазарского каганата, Булгарского царства и жизни других древних народов, следовательно, признать их государствообразующими этносами, а саму Россию - полиэтническим государством?". (Директор Института истории АН РТ намечает захватывающую "исследовательскую" даль: история русских как побочный момент истории тюрков!)

Подведу безрадостные итоги. В статье советника при президенте Татарстана г-на Рафаиля Хакимова содержится in nuce, в свернутом виде, программа торпедирования государственного суверенитета России как федерации, для мнимоисторического обоснования которой используются те самые "мифы и воспоминания о сверхдержаве", в приверженности коим г-н Хакимов столь самоуверенно упрекает Россию. (Снова мяч переводится на половину поля г-на Шубина!) Эта программа, если верить г-ну Хакимову на слово, включает в себя следующие главные пункты. 1) Введение России в ее "естественные границы", может быть, и не вполне добровольное ("традиционная русская мысль не предполагает и не допускает сокращения территории, децентрализации власти и господства права, договорных отношений внутри государства, равенства различных конфессий и этносов"). (Надо полагать, нетрадиционная мысль г-на Хакимова все это предполагает и допускает. К сожалению, от директора института истории АН РТ укрылось принципиальное различие между религиями и конфессиями; или он смело считает ислам иудаистской конфессией либо сектой?) 2) Легитимация государственного обособления, отделения от России, которая должна смириться с "сокращением государства", так называемых "новых государств, объявляющих себя самостоятельными нациями", с Татарстаном и Казанью в качестве символов. 3) Полное переустройство "державной" России, обосновавшейся на "исторической территории" Золотой Орды, чьей наследницей (благораз)умно объявляет себя Казань устами политического советника г-на Шаймиева, - ее переустройство в интересах так называемых "государствообразующих этносов" (то есть татар, русских и прочих) и на началах "децентрализации власти", стало быть, уничтожения федеральных Центра и вертикали, "договорных отношений внутри государства" и "равенства конфессий и этносов". Короче говоря - превращения России в договорную конфедерацию (с названием "Татария - Московия", например) целиком суверенных этнократических государств с собственными государственными политикой, идеологией, языком, письменностью, религией.

Остается невыясненным только одно: приемлема ли такая великолепная перспектива, нарисованная многоопытным пером г-на государственного советника и патентованного историка, для большинства населения России, которое он с победительным золотоордынским высокомерием назвал "механическим"? И стоит ли воспользоваться путеуказаниями Збигнева Бжезинского и стучаться в плотно закрытые двери Запада, который устами президента Буша объявил Россию хотя и не врагом, но противником США? Право же, стоило бы развернуть дискуссию в РЖ лицом и к этим непраздным вопросам.