Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Социальная раздробленность / Политика / Исследования < Вы здесь
Война Посада за родное государство
"Погнали наши городских!". Часть 1.

Дата публикации:  28 Августа 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

ПОСАД м. устар.

1. Торгово-ремесленная часть города, расположенная за крепостной стеной (на Руси IX-XIII вв.). // Торгово-ремесленное поселение около укрепленных пунктов. 2. Пригород, предместье. // Поселок в таком месте.

Сквозь оптику "городских революций" весь политический процесс в России предстает как борьба предместий с центром. Все эти "соляные", "медные", "холерные" и прочие бунты, вызываемые разными внешними причинами, имеют одно общее свойство. Одну цель, которая может показаться удивительной для бунта бессмысленного и беспощадного, ибо эта цель - воссоздание государственности и иерархии. Посад всегда выступал в роли органического образования, в котором аккумулируется природная толща жизни. Другими словами, в роли мощного государственного слоя, выполняющего консервативные и охранительные функции. Так, череда "бунташных" веков отчетливо показывает циклическое движение посада к центру (в духе похода на Рим) для восстановления справедливости и порядка. Даже в Смутное время восстание Посада проходило под девизом добровольного вступления на службу государеву.

Государствообразующая роль Посада наиболее ярко проявилась как раз в период большой Смуты начала XVII века. Войско Первого и Второго ополчения составили, если говорить угрожающе, "черносотенцы" (или, более политкорректно, "люди с подола"), что на деле значит одно и то же: "мизинные и посадские люди". Тогда посадский человек Нижнего Новгорода Кузьма Минин (Сухорук) начал процесс изгнания чужестранцев, завершившийся восстановлением государственности. Говоря протокольным языком, эта инициатива местного самоуправления, поддержанная коллегами - посадскими людьми, и привела к власти новую правящую элиту. В результате российская государственность получила новый импульс, определивший путь ее развития на триста лет до очередного смутного времени. (И, по-видимому, не случайно "смутное" время начала прошлого столетия совпало с потерей права на самоуправление общины.)

Считается, что извечная оппозиция "город/деревня" применительно к сегодняшней России - это некая мифологема, только затрудняющая понимание. Такой подход находится в русле известной работы В. Глазычева "Слободизация страны Гардарики". Там было непреклонно заявлено, что в России "городское начало отсутствовало прежде и отсутствует напрочь теперь". Однако объявленный "яко небывшим" Посад живет, здравствует и даже расширяется. Более того, воля "несуществующего" Посада будет ключевой на предстоящих выборах, такова политическая география сегодняшней России. За этим недопониманием роли Посада стоит несоответствие большинства городских поселений в России "веберовскому" стандарту европейского города. Несоответствие, которое никак не отменяет самого существования Посада. По замечанию В. Каганского, "неясно, стала ли Россия городской, но пригородной стала".

Все эти события могут вызывать лишь вежливый исторический интерес, если бы не одно важное обстоятельство. Недавняя неоконсервативная волна, проходившая также под лозунгами "восстановления государственности и порядка", привела нынешнего Президента на его пост. В прошлой избирательной кампании огромную роль сыграла электоральная мобилизация Посада. Ведь ядром поддержки Путина стали нижние слои российского среднего класса, проживающие в основном в провинции. Исследования "путинского большинства" показали, что его основой все еще продолжают оставаться "сегменты общества вне столицы, которые могли бы стать средним классом". Однако их энергия и квалификация не нашла себе достойного применения в российской глубинке, тем самым сформировав неудовлетворенный запрос слобожан на "государеву правду", а также мощный протестный потенциал, традиционно направленный против местных феодалов и столичных олигархов.

Все это заставляет внимательно приглядеться к Посаду и населяющим его посадским людям. Именно так было принято называть городское торгово-ремесленное и промышленное население России X-XVIII веков, иногда именуемое как "люди горожане" и "гражаньские людие." По мере развития городов Руси в центры экономической жизни, рядом возникали новые поселения городского типа (посады, слободы, рядки), население которых зачислялось в "посадское" сословие. Посадские люди - это торговцы, ремесленники, промышленники, имевшие в городе свои тягловые (т.е. обложенные податью) дворы. С тех пор четко определились повинности Посада в пользу государства: промысловые налоги, торговые пошлины, а также участие в общегородских работах: возведение укреплений и в службах.

С 70-х гг. XVI века правительство выделяет из посадских людей малую группу купцов, объединяя их в привилегированные корпорации "гостей", то есть использует "внешнеэкономическую элиту" для выполнения финансово-торговых поручений. Однако большая часть людей Посада - купцов, средних и мелких торговцев, товаропроизводителей, ремесленников и людей, кормившихся работой и подаяниями (даже нищенством!), оказалась не в числе "назначенных" сырьевых олигархов и осталась в "черных" тягловых общинах. Низший разряд посадских людей так и назывался "черной сотней", и черносотенцы имели право торговать лишь мелочным товаром.

С того времени социальные проблемы Посада оставались в существенном неизменными. Как пишет современный социолог, и поныне посадские жители все еще не могут реализовать себя как "средний класс", поскольку они "по причине крайней монополизации социально-экономического пространства представителями олигархических группировок (крупного капитала) и местной бюрократией были лишены реальных шансов на вертикальную социальную мобильность, то есть повышение своего общественного статуса, материального уровня и развитие собственного бизнеса".

Историческим примером восстановления "каналов вертикальной мобильности" могут служить события, произошедшие в Москве в 1648 г. и ставшие известными под названием "соляного бунта". Городские низы потребовали снизить налоги, навести порядок в приказах. Запрос Посада на "правду" состоял также в том, чтобы пресечь злоупотребления приказных служителей и ликвидировать местные офшоры, так называемые "белые слободы". В белых слободах жили принадлежавшие местным феодалам ремесленники и крестьяне. Эти люди не платили государственных налогов и победно конкурировали на городском рынке с жителями черных слобод, которые тянули все государево тягло. Зажиточные горожане поддержали чернь, и в такой обстановке власти предпочли пойти на уступки: толпе, как водится, выдали на растерзание затребованных бояр -"изменников".

Однако проблемы засорения Посада чужаками и нарушения "справедливых правил игры" для малого и среднего бизнеса постоянно воспроизводились. Так, в дошедшем до нас указе Петра I говорилось о той же самой проблеме. "Известно Ему, Великому Государю, учинилось, что им, гостям и гостиныя сотни, и всем посадским и купецким, и промышленным людям, во многих их приказных волокитах и от приказных и розных чинов от людей в торгах их и во всяких промыслах чинятся им большие убытки и разоренье, а иные от того торгов и промыслов своих отбыли и оскудели".

Возможно, потому имеющему историческую память Посаду неприемлем сегодняшний уход власти от решения реальных социальных проблем. Переход в виртуальное пространство "национального успеха" остро воспринимается слободскими как неловкий обман. Причем так видят ситуацию сразу две группы, составляющие большинство Посада: средний и малый бизнес, страдающий от отсутствия прозрачной рыночной среды, и "каторжники государства" - бюджетники, как наиболее социально ущемленный слой, обреченный на пожизненную нищету.

Идея "удвоения ВВП" (фактически построения "второй России" за десять лет!) воспринимается посадскими как стремление "нажиться еще раз на нашем горбу", то есть воспроизвести после изнурительной всеобщей мобилизации несправедливые социальные отношения "капитализма для своих". Негативная консолидация этих групп со всей очевидностью направлена против государственной бюрократии, обращаясь поверх боярских голов за правдой к "доброму царю", а также против новоявленной корпорации "гостей" - олигархов, "распродающих по дешевке краденое у казны".

Заметим, что деполитизация в виде технологии "выживания" имеет в пригороде ограниченный ресурс. Именно Посад оказался независим от "дефолта", да и потребности его все еще невелики. Исследования по черноземным областям (Воронежская, Тамбовская область) показали, что народ из депрессивных районов сбежался (прямо вместе с разобранными домами!) в пригороды областных центров или в районные города. Там легче подработать или вынести с другом мешок муки с предприятия, принадлежащего московскому офшору. (Так что Аграрной партии, претендующей по определению контролировать "людишек" в сельской местности, досталось лишь одно определение.)

Да и сами горожане все чаще продают полученные от советских предприятий квартиры и переходят жить в "частный сектор". Так легче выжить, там проще подстроить комнату сыну или избежать казенного холода зимой, посылая их ЖКХ на все три веселых буквы. Прошедшая перепись показала, как выросло население посада на Юге России, в Черноземье, особенно в Белгородской области.

Для посадских людей, давно привыкших выживать самостоятельно, все же необходимо сильное государство как защитник от рэкета, преступности и коррупции, как гарант равных "правил игры". Российские "правые" и "центристы", по очереди предлагающие себя в роли "ответственных переговорщиков" с государством, не оказались обладателями реального политического ресурса. Тем самым, они не в состоянии выразить интересы населения Посада, часть которого на протестной волне голосует за "левых". Кроме того, на политической сцене до последнего времени отсутствовал сильный левоцентристский блок, всерьез готовый сражаться за социальные права граждан и претендующий на значительное представление голосов в Думе.

Психоэмоциональное состояние обитателей Посада таково, что индивидуальная жизненная ситуация ежедневного выживания сочетается с общим ощущением стыда за нынешнее состояние страны. Чувство страха перед вспышками террора и разгулом преступности, а также понимание ссобственной неспособности оказать влияние на происходящее дают всплеск авторитарных настроений. Выражением этих процессов является сохранение и рост недоверия большинства россиян ко всем институтам современного российского общества, за исключением консервативных. Это наиболее простые в социальном плане силовые институты и моральные авторитеты, такие, как православная церковь.

В нынешних условиях всеобщего недоверия инфляция слов и понятий огромна. Оттого попытка мобилизации масс оказывается успешной только когда она исходит изнутри Посада и подкреплена настоящей творческой мощью коллективного воображения. По выражению Карла Шмитта, она должна исходить "из глубины подлинных, жизненных инстинктов". Из двух вечных лозунгов русского общественного процесса (у одних - "хотим жить, как в цивилизованном мире", у других - просто "хотим жить") сегодня осталась надежда только на второй. Именно этот импульс "хотим жить!" приводит сегодня в состояние действия известный всем электорат, именуемый по привычке "путинским большинством", - жителей поселений и мелких городков - обитателей Посада. Именно эти "посадские люди" составляют основу надвигающейся "лево-консервативной" мобилизации.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Социальная раздробленность' (архив темы):
Яна Амелина, Призрак бродит по России /23.04/
- призрак государственно-патриотической идеологии. Пока что этот призрак не оброс достойной плотью.
Дмитрий Шушарин, Партия стратегического поражения /14.04/
Ворчалка об инфантилизме во внутренней и (отчасти) внешней политике России.
Борис Межуев, Подозрительная фигура /11.04/
Политика национальных интересов начинается с национализации интеллектуальных ресурсов. По материалам семинара "РЖ-сценарии".
Вадим Цымбурский, Откуда подует ветер? /10.04/
Проблема не в том, что правящий слой "эксплуатирует" большую часть населения, а как раз наоборот √ в том, что большая часть населения, а равно и значительная часть территории, совершенно не интересны ему в качестве объекта эксплуатации. По материалам семинара "РЖ-сценарии".
Александр Неклесса, Анатомия аномии /09.04/
Социология российского кризиса в четырех словах. По материалам семинара "РЖ-сценарии".
Юрий Солозобов
Юрий
СОЛОЗОБОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы:





Рассылка раздела 'Исследования' на Subscribe.ru