Сформировавшаяся таким образом "лево-консервативная" волна нарастает на фоне того, что более половины опрошенных заявляют об отсутствии симпатий к действующим политическим силам. Автономный житель Посада не склонен связывать свое будущее с какими-либо политическими партиями. (Вспомним слободскую формулу поведения, выведенную Андреем Платоновым - "Сижу я у себя на пеньке и ничего не член!") Только в момент сильных кризисов в обществе (война, глобальные теракты) такая готовность появляется у глубоко фрустрированных людей. Человек в чрезвычайной ситуации становится на другую социальную ступень. Он тем самым повышает свою незаслуженно назначенную обществом невысокую цену, поскольку приобщение к массовому движению снимает фрустрационную напряженность в индивидуальной психике.

Поначалу жители Посада увидели в организуемой на местах "партии власти" ожидаемую важную функцию - социального лифта, т.е. утраченную ныне возможность повысить свой социальный статус. По мнению опрошенных респондентов, сейчас таким социальным лифтом является только исполнительная власть и организованная преступность. Реализовать социальную мобильность через механизм "партии власти" оказалось невозможно, на поверку вышла только имитация "социальной ответственности" местной бюрократией. Эти лидеры могут говорить с "электоратом предместий" опереточным языком тетки Чарлея: "Я тебя поцелую... Потом!" Но это кино наш Посад уже видел не раз. Стало ясно, что текущая "партия власти" - это вам никакой не социальный лифт, а лестница в никуда. Потому что нет уже времени на карьеру начальника посредством партии - успеть бы принять всех начальников в партию!

Ранее в обществе были прочно укреплены идеи социального равенства. И если "равные возможности" роста для всех членов общества рассматривались как базисная ценность, то засорение каналов внутренней мобильности может оказаться достаточной причиной для социального взрыва. Историк Соловьев как-то проницательно заметил, что обманом не бывают довольны, его не забывают, как самую жестокую обиду. И обманутым здесь оказалось именно "большинство", или, по выражению Соловьева, масса людей умеренных, "самая могущественная часть народонаселения, которая дает прочный успех всякому делу".

Хотя посадский житель не тождественен отечественному среднему классу, их во многом объединяет сходство жизненных практик. Русский аналог "бюргерства" всегда находился в среднем грамотном слое. Там, в мелком и среднем духовенстве, мелкой и средней протобюрократии, у посадских и слободских людей XVII века, по наблюдению Василия Ключевского, самосознание русских стало приобретать черты столь необходимой самодостаточности. Именно в сознании этих социальных слоев произошло отождествление православия и русскости, и оборотной стороной этого процесса было то, что Ключевский назвал латинобоязнью.

Сложившее сегодня соотношение носителей этих двух лозунгов: "Жить - хорошо!" vs. "А жить на Западе еще лучше!" - иллюстрирует известный опрос ВЦИОМ. Он дает не только повод порассуждать о том, что Россия принадлежит к особой "евроазиатской" цивилизации. Тут важна фактическая сторона, лишь 13% искренне считают Россию частью западной цивилизации. В том, что ей не подходит западный путь развития, убеждены 71% респондентов: слишком большими потерями обернулся для них путь на Запад. Сегодня можно даже говорить о формировании "комплекса национального поражения": всего 35% считают, что Россия взаимодействует с США на равных, а 51% думает, что Россия "плетется в хвосте" у США.

Этот внешний комплекс "наследия поражения" неизбежно подталкивает Посад к внутреннему реваншу. В нем нарастают негативные установки в отношении "врага внутреннего" - этнических "чужаков", раздражающих Посад. Так, по опросу РОМИР треть москвичей считают, что события, подобные происшедшему в Царицыне, неизбежны, "пока кавказцы хозяйничают в российских городах", а каждый шестой уверен, что это "единственный способ борьбы с засильем "чужаков". Но не следует видеть в Посаде только косную толпу погромщиков, как писал в свое время Розанов, "погром - это конвульсия в ответ на муку".

Исследования событий в Угличе и Красноармейске опровергли ряд расхожих стереотипов о характере сознания общества Посада. В том числе о необратимом кризисе культурного ядра русских в условиях рынка, влекущем за собой моральную деградацию и утрату национальной самобытности. Но и привычное пропагандистское клише "фашиствующих лавочников" здесь мало что объясняет. Посадские люди (сами так и не ставшие "лавочниками", а скорее нанятые чужаками "посидеть в лавке"), прежде всего, защищают хрупкие экономические ниши, обеспечивающие выживание семьи.

Уже приходилось писать, что протест масс может принять лишь форму спонтанного бунта (переживания по Луману), а не мобилизационного действия. Ведь целью протеста является восстановление сакрального "порядка", исход из перевернутого мира в царство справедливости. Поскольку протест носит не национальный, а скорее социальный характер, он выглядит направленным против этнической "мафии", контролирующей каналы вертикальной мобильности и экономику Посада. Тем самым запрос Посада на "правду" представляет собой скорее запрос на этическую, а не национальную революцию.

Следует отметить, что, несмотря на радикальные демографические изменения в крупных городах, за прошедшее десятилетие Посад остался в своей массе русским. Именно таким до недавнего времени и было по национальному составу пресловутое "путинское большинство". Важно, что Президент в ходе избирательной кампании воспринимался этим "большинством" как национальный лидер, впервые за много лет публично обратившийся к русским в своем предвыборном открытом письме. И это обращение сразу нашло свою поддержку, став важной составляющей консенсуса по умолчанию.

Сегодня проблема национальных отношений в Посаде не выходит в область политического. Хотя опросы общественного мнения показывают ощутимый рост умеренного национализма, "русская улица" является главной только для политических маргиналов. Действующие политические партии все еще пугливо выносят этот вопрос за пределы тем обсуждения, ограничиваясь риторической формулой "защиты интересов русскоязычных в СНГ". Поэтому в целях сохранения стабильности "русский вопрос" должен быть сформулирован и спокойно включен в повестку дня. Ему надлежит занимать в информационном поле достойное место, по крайней мере, рядом с восстановлением столовой в Ачхой-Мартане.

Практика замалчивания национального вопроса может привести, по мнению Павловского, к тому, что "непроявленный патриотизм и национализм - без легальной и политически проработанной системы общественных проявлений - маргинализуется и оборачивается неуправляемой улицей". В широком смысле это означает отсутствие в обществе механизма обсуждения табуированных тем. Удобство заранее сформированной повестки дня имеет свою оборотную сторону в виде куриной слепоты общества к неудобным вопросам и наличие давно не метеных углов, куда не проникает даже шустрый экспертный веник.

Однако улица не знает запретных тем, как, например, "недопустимость пересмотра итогов приватизации". Вместе с лозунгом "Грабь награбленное!" передел собственности пока только стучится кроссовками в стенку палатки Царицынского рынка. Заметим, всем этим бунтовщикам было 15-16 лет; это бедные дети Посада, родившиеся в годы реформ. Они знают, что их кинули с рождения: у них нет ничего, даже ваучера на память. Если мы хотим подлинной стабильности в обществе, надо сделать так, чтобы к 20 годам эти дети Посада купили себе подержанный автомобиль и были бы перемолоты семейными ценностями.

Ведь большинство жителей Посада, наряду со значимостью частной жизни и возможностью индивидуальной самореализации, исповедуют ценности патерналистского характера. Сейчас две трети из них исповедуют только семейные ценности, они еще не готовы "заложить жен и детей своих, а Россию спасти". Но не следует недооценивать мобилизационные способности Посада, и у гражданина Минина тоже поначалу были проблемы с фандрайзингом. Купцы, сулившие дать денег на спасение Руси, стали отнекиваться отсутствием приказчиков, задержкой товаров или худой торговлишкой. Тогда Минин волевым образом "купеческих жен и детей взял в холопы", а потом уже обращался к семейным ценностям купцов.

Проще всего и события в Царицине, и даже атаку на Всемирный торговый центр описать всеобъясняющей формулой "Погнали наши городских!". Для одних это война предместья, посада, слободы против центра, а террористы - это любера, гопники в общемировом масштабе. С другой стороны, нынешняя война, если говорить прямо, - это последняя война города против деревни. В надвигающейся демографической катастрофе только Посад способен еще "плодиться и размножаться". Поэтому очередная победа российского государства над породившим его Посадом станет полной и окончательной.

Государство должно стать родным для Посада. Иначе на брошенный городскими интеллектуалами иронический пароль: "Деревня победит город?" мы получим неожиданно точный отзыв партизана: "Винтовка рождает власть!"