Когда государь отбывает на отдых в "глухую провинцию у моря", а потом отправляется на Дальний Восток, жизнь в столице не затихает. Не говоря уже о провинциях мятежных.

Однако по порядку. Абсолютное сходство двух конфликтов недели наводит на размышления и приводит к выводам. Грустным или не грустным - не знаю. Просто: что есть, то есть.

Я о конфликтах, которые можно было бы назвать межличностными, если б они не были межстатусными. Таков конфликт меж Квашниным и Сергеевым, разрешенный президентом на отдыхе над Бочаровым ручьем, и конфликт меж Кадыровым и Гантамировым, в который вмешался кавказский наместник Казанцев. В историях этих куда больше показательного для нынешнего положения дел в стране, чем в какой-нибудь суперинтриге.

Все дело в том, что государства как института публично-правового пока не наблюдается. Ну, ладно, если ссорятся государевы людишки в мятежной провинции. Они под государеву длань попросились совсем недавно - до этого все больше мыкались по тюрьмам да по джихадам. Но генерал с маршалом - хороши! Не поделили бояре государеву любовь.

Мысль же о принадлежности к единому государству, в котором любые личные конфликты не выносятся на публичное обсуждение, особенно людьми военными, не приходит в голову ни муфтиям, ни генералам. Их должности - это их частная собственность, которая с государственными постами и делами соотносится весьма относительно. Вот они и отвлекают президента на отдыхе.

В Чечне-то, конечно, делят не ракеты, поэтому можно и побряцать оружием в открытую. Но в общем-то - тоже самое. И абсолютно тоже самое у олигархов разного уровня - от московских до региональных, которые тоже начинаются с московских. Ведь первый региональный олигарх - мэр Москвы.

Однако не о нем сейчас речь, и не о Николае Федорове, который скоро засветится от праведности, проклиная централизаторов. И даже не о Борисе Березовском, сказавшем очередное слово о погибели земли русской. Речь идет о принципах. И олигархия, и губернаторское всевластие, и генеральские обиды, и перепады настроений чеченских авторитетов - все это действия в рамках частноправового порядка.

Принято негодовать по поводу приватизации государства. Да ничего подобного! В России приватизировать было нечего - большевики государства как органа публично-правового не создали. Из отдельных кусков, из лоскутков, из того, что под рукой, государство складывалось, впитывая в себя частноправовые анклавы. И вот сейчас предпринята попытка во все это, наконец, внести ясность, выдвинув на первый план наместников, которые на этой неделе начали появляться на людях, и правительство, с трудом пробивающее налоговую реформу.

Есть еще и всякие там олигархи, у которых описывают ложки с вилками. Не понятно теперь, что будет, ежели Гусинский разобьет собственную чашку или тарелку, - по судам затаскают. Очевидно, что дело не в имуществе, тем более что все равно до основного капитала не докопаются. Дело в том, чтобы показать существование единого для всех публично-правового порядка. Так, во всяком случае, хочется думать, поскольку в голову лезут и другие мысли.

Причем не мне лезут, а совершенно разным людям, которые независимо друг от друга в частных беседах задавали собеседникам один и тот же, в общем-то риторический вопрос: а тронут ли Абрамовича с Мамутом?

И ведь вопрос не праздный. Очевидно, что антиолигархические действия пока имеют исключительно (или преимущественно) демонстративный характер. У правоохранительных органов кишка тонка и руки коротки - с мощнейшей адвокатурой никакая прокуратура не справится. Это ничего, ибо, как известно, лучше выпустить десять виноватых, чем осудить одного виновного, так что пускай себе гуляют. Но дело в принципе. Будет обещанная президентом равноудаленность или нет?

Если нет, то не будет и никакой политики государства. Будет политика государством, частная деятельность частных лиц, использующих государство в качестве своего орудия.

На мой взгляд, дело тут, конечно, не в Абрамовиче и в Мамуте, а в способности государства артикулировать свои базовые ценности. Пока все делается без царя в голове. Так, борьбе с олигархами придается совершенно популистский характер, в то время как речь идет о борьбе за свободу рынка, о защите интересов бизнеса и бизнесменов.

Все, кто защищает свои частные интересы, выдают свою деятельность за защиту интересов общественных. Губернаторы и Березовский ратуют за государство. Но и олигархи защищают бизнес. И им никто не возражает.

В общественном мнении интересы нескольких лиц, которых принято называть олигархами, отождествляются с интересами всего российского бизнеса. Это весьма неточно. Олигарх и бизнесмен - это совершенно разные экономические, политические и социальные роли, разные модели поведения, разные интересы.

Дело вовсе не в размерах капитала. Олигарх и крупный бизнесмен - это не одно и то же. Причастность к олигархии определяется не размерами личного состояния и оборотного капитала, а зависимостью бизнеса от государственного бюджета, как федерального, так и регионального, близостью к власти, причем - близостью не личной, а деловой. Олигархия - это социальная группа, крайне заинтересованная в неэффективности государства, непрозрачности бюджета, запутанности налоговой системы.

Принятие нового Налогового кодекса, да и вообще любое нововведение, направленное на упрощение, прояснение, рационализацию экономической жизни страны, - удар по олигархии. В конечном счете, интересы олигархов сводятся к застою во всех делах, включая экономику страны и развитие свободного рынка.

Последнее - это самое существенное различие между интересами олигархов и интересами бизнесменов. Олигархия очень хотела бы раз и навсегда замкнуться в себе, распределив финансовые поступления из бюджета и оградив свою собственность от неизбежного в условиях свободного рынка передела. Именно поэтому олигархи громче всех говорят об угрозе "пересмотра итогов приватизации".

"Пересмотр итогов приватизации" - это пустой популистский лозунг. И еще это пустой журналистский штамп. В свободной рыночной экономике этот "пересмотр" происходит ежедневно. Основное достижение (помимо того, что она вообще была) приватизации как раз и состоит в том, что она не создала статичную, мертвую, на веки вечные устойчивую систему. Приватизация создала постоянно перераспределяемую частную собственность. Приватизация - это процесс, а не одноразовое действие.

Принципиальные изменения произойдут лишь в том случае, если государство как защитник публично-правового порядка войдет в принципиальный союз с бизнесом как защитником свободного рынка. Пока же государственные служащие, действующие в частноправовом пространстве (по понятиям и обычаям), входят в ситуативные сделки с представителями олигархии.

Посмотрим, что изменится на следующей неделе.

• Стилисты и склока. Тень первая.