Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: the West & the Rest / Политика / the West & the Rest < Вы здесь
Ксенофобия. Приступ 1. Железная занавеска
Дата публикации:  21 Февраля 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

В свет - и не какой-нибудь свет, а парижский - выходит "русский" номер журнала Критик1, с неким гомэрическим подзаголовком: "Одиссея России". Критик - журнал с репутацией и выдержкой. Выдержка - пятидесятипятилетняя (то есть журнал основан в 1946-м). Репутация - в некотором роде, высшей пробы: журнал основан Жоржем Батаем.

В такой скользкой материи, как "русистика", эти качества - выдержка и репутация - пришлись, в общем, в пору. Осторожный, иначе не скажешь, подбор тем и публикаций если не разряжает нервозный воздух русско-французской дружбы, то, по меньшей мере, не треплет нервы подобному мне русскому "франкофону". Там нет маркиза де Кюстина, нет Глюксмана, нет правозащитных судорог русофобии... Мы ценим это.

Собственно, установка на корректность, научную и дипломатическую, заявлена явным образом: "Россия нуждается во взгляде холодном и выверенном, будет ли он исходить от ее внутренних действующих лиц, или от внешних наблюдателей"2, - так сказано в "Представлении" номера. Ценой этой корректности является отказ от сущностной постановки вопросов: "Никто не может претендовать сегодня на то, чтобы объять целостность "России", но именно частичные перспективы... суть наиболее достоверные"3. То есть тезис таков: дискурсы третирования России и дискурсы ее превознесения основаны - и те, и другие - на "эссенциалистской фикции". То есть на метафизике "сущностной России", которую критический разум Критик считает своим долгом преодолеть.

Достаточно одного взгляда на оглавление, чтобы понять: да, Критик "многое" предпочел "единому".

Или иначе: Критик ушел от политики, растворив ее бытийную тотальность в сингулярности культурных феноменов. Государство российское заняло свое скромное место в ряду с "новым русским фантазмом" Александры Марининой.

Путин, Лотман, Ленин - какие угодно еще жемчужины русскости рассыпались по полотну оглавления, не составляя никакого ожерелья и никакого рисунка. Не сказать, чтобы это была какофония. Просто экономист поет свою арию, социолог - свою, а танатолог исполняет, не больше не меньше, русские "колыбельные смерти". К счастью для наших ушей, все это происходит по очереди.

Это, конечно, иллюзия, что "частичные перспективы" - надежны и конкретны. Действительность целостна - и значит, абстрактна не "Россия" как таковая, а, напротив, всякий изолированный от нее фрагмент - результат абстракции. Я думаю, гегельянец Батай, сторонившийся дисциплинарных специализаций, знал это как никто. Хотя, с другой стороны, "тотальность" - одно дело, "журнальность" - совсем другое...

* * *

При всей своей холодной выверенности - или выверенной холодности, - взгляд Критик, разумеется, не может игнорировать тот политический запрос, который существует. Этот запрос бессознательно-объективен. Сколько ты ни говори про русский роман или русскую постсемиологию, а у "мирового сообщества" все одно душа болит о "демократии".

Об этом предмете принято справляться у местных антропологов и специалистов по "демоскопии" - роль, которую в журнале с честью исполнил Юрий Левада4. Он отчитался по теме: "Президентство Путина перед лицом общественного мнения".

Этот отчет в некоторых отношениях любопытен, хотя поначалу я, признаюсь, хотел его пропустить ввиду фиктивности предмета. Вспомнился один толковый француз (а именно, Пьер Бурдье), который сказал: "Общественного мнения не существует", - и другой толковый француз, горячо поддержавший его в этом плане: "То, что существует в реальности, - это не "общественное мнение", это даже не "мнение, измеренное посредством опросов", а, в конечном счете, - новое социальное пространство, где господствует некий класс социальных агентов - продавцов опросов, политологов, советников по коммуникациям и политическому маркетингу, журналистов etc..." (Patrick Champagne. Faire l'opinion: un nouveau jeu politique).

В этом "новом пространстве" Юрий Левада господствует на правах старейшины и, как это принято, посредством вопрошания. Задавшись целью выяснить, как население оценивает политику президента, социолог поставил перед людьми ряд вопросов, которые, если суммировать и округлить, резюмируются примерно так: принес ли президент Путин счастье всей стране и вам лично? Расклад цифр такой, что невооруженным взглядом видно: нет, не принес... Но с другой стороны, и несчастья большого не принес - это тоже по цифрам получается. Это итоговый вывод, и на научном языке он звучит так: "Первоначальное популистское ожидание, основанное на образе энергичного руководителя, способного радикально решить стоящие перед страной трудности, было разочаровано. Но и беспокойства относительно возвращения к режиму диктатуры, к закрытию страны, к жестокому ограничению свобод равным образом были сняты как необоснованные"5. Словом, "с одной стороны - так, с другой - эдак": все сделано по канонам здравомыслия и академизма.

Однако же, при всей своей - отвечающей духу журнала - академической взвешенности, сентенции Левады не избегают подчас и некоторой, присущей стуку судейского молоточка, весомости. Да, и "авторитарные структуры", и "полицейские инстанции" - все это Юрий Александрович не обходит молчанием и, не сказать чтобы "бьет тревогу", но тревожные звоночки "мировому сообществу" посылает...

Вот действительно любопытный фрагмент, в котором мотив сдержанной тревоги достигает смыслового крещендо: "На бумаге все атрибуты плюралистической системы сохранены, в реальности они потеряли свой смысл. Мы присутствуем при замене этой системы другой, в прошлом хорошо нам известной системой партии-государства. Если в советский период единственная партия провозглашала себя государством, сегодня - государство провозглашает себя единственной партией, имеющей право на существование, подчиняя и маргинализируя все другие политические силы"6. Этот пассаж заслуживает, пожалуй, особого внимания, которое мы постараемся оказать ему в скором времени... Сходу же лишь предложу вам приметить вот что: Юрий Александрович что-то темнит с порядком слов. "Партия-государство", "государство-партия" - это как раз тот случай, когда перестановка мест слагаемых сумму меняет. Да еще как. И если сформулировать приговор корректно: в варианте "государство-партия", - то я, признаюсь, охотно причислил бы себя к когорте корпоративно осужденных.

Ну сослали тебя в Сибирь... Так ведь Сибирь - это здорово!

Самым страшным во все времена был грех кощунства. И если в реальности "государство-партия" практически налицо, то в речах, жертвенных ритуалах и помыслах мы покамест перед богами демократии почти чисты. Вот, говорит Юрий Александрович, хотели замахнуться даже на святое, но нет, тому не бывать... Цитирую: "Сегодня некоторые советники администрации разрабатывают даже проект торжественного и полного отказа от наследия перестройки; однако маловероятно, что руководители примут такое решение"7. Я полагаю, у благонамеренного читателя Критик должно было дух свести: как, от наследия perestroïki?!

Не знаю, мне кажется, это терминологический коллапс... "Наследие" - феномен накопления, а не мотовства.

О наследии перестройки повествует, кстати, и другая политическая статья этого русского выпуска, называемая "Политические дискурсы и "белые пятна истории"8. Французы любят перестройку и даже нас за нее - чуть-чуть. Автор не без сентиментальности пишет о времени, когда мы, страница за страницей, читали правду о своей истории, горькую правду. Мы и по сей день живы ее родниковой живительной силой... Но беда в том, что великий почин гласности так и не был доведен до своей полноты: дискурс разоблачения не был интериоризирован. Общество "так и не осознало свою ответственность" за ужасы коммунизма, не "покаялось"...

Словом, и покаяться толком не успели, а вот уже снова заглядываемся на порочное прошлое. Неудобно получается. Хочется повесить от стыда железный занавес или, там, занавеску и тогда уж грешить - напропалую.

Но это эмоции. Если же выжимать из статьи сухой остаток, то можно сказать коротко и по-ясперсовски: "перестройка - "осевое время" российских политических идеологий".

И это было бы поистине смешно, когда бы не было правдой...

Примечания:


Вернуться1
Critique. Janvier-Février 2001, Tome LVII - #644-645.


Вернуться2
Wladimir Berelowitch. Présentation.//Critique. Janvier-Février 2001, Tome LVII - #644-645.


Вернуться3
Ibidem.


Вернуться4
Youri Levada. La présidence Poutine devant l'opinion publique // Critique. Janvier-Février 2001, Tome LVII - #644-645.


Вернуться5
Ibidem.


Вернуться6
Ibidem.


Вернуться7
Ibidem.


Вернуться8
Jutta Scherrer. Discours politiques et "blancs de l'histoire" // Critique. Janvier-Février 2001, Tome LVII - #644-645.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'the West & the Rest' (архив темы):
"The West and the Rest": введение в рубрику /21.02/
Культурный диалог может вестись посредством переписки, балета, крылатых ракет, и только на одно его участники могут рассчитывать смело: в чем-то существеннейшем они будут непоняты.
Михаил Ремизов
Михаил
РЕМИЗОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы:





Рассылка раздела 'the West & the Rest' на Subscribe.ru