Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: the West & the Rest / Политика / the West & the Rest < Вы здесь
Ксенофобия. Приступ 3. Филантропы
Джордж Сорос: финансист, филантроп, философ... Трижды фи

Дата публикации:  7 Июня 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

На пресс-конференции в Москве выступал сразу в трех ипостасях. Как финансист посетовал на неудачную инвестицию. Со Связьинвестом, говорит, не завязалось: "Россия - место для крутых парней, а я сам недостаточно крутой". Как филантроп обнажил оскорбленные чувства: я в вас столько души, а вы такие гадости - и помахал гадостью над столом (надо думать, это и был пресловутый циркуляр РАН). Как философ решился на обобщение, обескуражив слушателей беспощадной точностью анализа: "Налицо две тенденции, одна из которых заключается в продолжении экономических реформ, а другая - в политическом отступлении". Одна в движении вперед, другая в движении назад. Одна позитивная, другая негативная.

Движение вперед, отступление назад... Повсюду эта вульгарная топонимия, от которой за версту несет гнилостной метафизикой прогресса и мусорным ветром "столбовых дорог". Тут до "историцизма" рукой подать, кстати. Попперу должно быть стыдно.

Зато в ином отношении Сорос для нас методологически поучителен. Берк с горячностью объяснял своим либерально мыслящим соотечественникам, что нельзя из политэкономии делать модель общества, так как все, что они себе напридумывали про рынок, основано на фикции рационального экономически мотивированного субъекта. Но в действительности никаких хомо экономикус не существует, а везде действуют люди - конкретные, нередуцируемые, исполненные иррациональностей. Соотечественники не очень-то верили Берку, потому что были англичанами и утилитаристами. У нас же, по счастью, нет оснований отвергать эти истины, тем более что перед глазами говорящие за себя примеры. Чем Сорос не опровержение фикции экономического субъекта? Всем известно, что с некоторых пор он известный критик "рыночного фундаментализма" и сам не прочь акцентировать внеэкономические мотивации экономических поступков (надо думать, что и в Связьинвест-то он вложился больше по любви, чем по расчету). Но если говорить о свежем пакете московских заявлений, то в нем бросилось в глаза соседство двух тезисов, принадлежащих, вероятно, двум разным Соросам. Один из тезисов, коим мы обязаны, вероятно, Соросу-финансисту, трактует происходящую консолидацию государства как необходимость, ибо "слабое государство - угроза либерализации". В другом, право же, слышится Сорос-философ с его внутренним априори: усиление роли государства (в экономике, да и вообще) может замедлить приток в Россию инвестора и ускорить отток из России его, Джорджа Сороса. Не правда ли, все это наводит на мысль, что "инвестиционная привлекательность", взятая обособленно, - еще одна фикция экономического фундаментализма. Инвестиционная привлекательность - частный случай привлекательности вообще. Дело, в некотором роде, вкуса.

Но разве у Джорджа Сороса не образцовый вкус?

Впрочем, если отвлечься от этой претензии, можно лишь приветствовать готовность Сороса различать свои констатации от своих симпатий. Ценностные суждения от фактических. Что сулит нам подчас известную откровенность. В какой-то книге у него есть глава, названная "Кто потерял Россию?", в связи с чем у "Россiи" с Соросом состоялся такой диалог:

- Почему вы считаете, что Россия потеряна? - спросила "Россiя".

- При Путине она как раз, возможно, встанет на ноги. Но для Запада она потеряна как союзник и приверженец принципов открытого общества. Но мы сами в этом виноваты - потому что Запад не всегда придерживается принципов открытого общества. (Россiя, N096, 2001,06.06)

Не правда ли, сама возможность мыслить наше-на-ногах-стояние изолированно от западного патронажа (идеологического и всяческого) выглядит просто методологическим прорывом, особенно в устах западного патрона. А благородная готовность взять на себя вину выглядит... Нет, она уж точно выглядит фальшиво.

Мне всегда было интересно: действительно ли эти финансисты-филантропы такие идеалисты, какими хотят казаться? Чисто психологический интерес: что они думают про себя - Сорос, говоря, что государства должны руководствоваться не интересами, а принципами открытого общества (то есть гармонизированной моделью общих интересов); Березовский, декламируя новейшие символы веры. Самое простое, конечно, сказать: нагло врут, хитрюги, перед камерами. Но ведь и без камер - то же самое. Помните разговор Березовского с Путиным во сне Третьякова? Все с глазу на глаз (присутствие медиума не в счет), а такой бред, как будто на пресс-конференции в Гааге: "Вы все о сиюминутных моментах, а я о фундаментальных. (...) Не будет у нас демократии - не будет и сильной России. Вообще не будет. Советский Союз был в сто раз сильнее, а и тот рухнул без демократии. (...) Не хотите вы понять, что свободу нужно людям и регионам давать, а не отбирать у них то, что есть". Каков дискурс! Это Березовский говорит. Но ведь и Путин не рассмеялся ему в лицо, а тоже стал какие-то универсалии городить. Да в общем не какие-то, а - увы - те же самые, только по-другому. Печально. Неужели элиты так глупы, как им это положено по разнарядке спектакля?

И не трудитесь напоминать: мол, это ж все сон, художественный прием, вымышленные персонажи... По-моему, Березовский из сна Третьякова ничуть не менее реален, чем любой другой Березовский (кстати, который из них его уволил: тот, который говорил: "свободу нужно людям давать, а не отбирать у них то, что есть", или какой-то еще?).

Если же вернуться к нашему Соросу, то дело с его идеализмом, пожалуй, обстоит не менее изысканно. Свежую книгу "Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм", представленную автором в Москве, признаюсь, не читал. Но вполне полагаюсь на мнение "Общей газеты", - а разве может быть иначе! - которая в заголовке называет эту книгу "Учебником выживания и достоинства", ибо "ее пронизывает идея о том, что нужно исходить из соображений общего блага, даже если другие этим принципом не руководствуются". (Общая газета, N023, 2001,06.07)

Когда Фридрих II написал брызжущий слюной трактат "Анти-Макиавелли", комментаторы - те из них, что находились на безопасном удалении - хором выпалили, что трудно и вообразить более макиавеллический жест...

Да, признаюсь, моему испорченному "герменевтикой подозрения" глазу везде мерещатся двойные днища цинической изощренности. Даже здесь, в этих райских кущах нового кантианства. В самом деле, ведь это только вульгарные площадные циники говорят, к примеру: "ограбление банка - это хорошо, потому что это куча бабок". Этим циникам не хватает лишь толики умственной ловкости, чтобы сказать, вслед за героем Брехта: "Ограбление банка ничто по сравнению с учреждением нового банка". Разве Сорос похож на площадного циника?

"Следование общим интересам" - на порядок более крупная игра, чем консервативная приверженность частным. В последнем случае ты просто играешь по данным правилам, в первом случае ты заставляешь других играть по своим, оставляя за собой - в каждый момент - право вносить изменения. Знакомая игра?

"Общие интересы" - разве нет? - никогда не бывают наличной данностью. Они, в своем роде, трансцендентны ситуации, в которой находятся деятели. Для того, чтобы ввести "общие интересы" в круг этой ситуации, могут быть, конечно, разные стратегии... Например, достижение консенсуса интересов в ходе аргументированного диалога, на который, увы, потребно так много стоического занудства коммуникативной этики, что вряд ли кто из смертных здесь может идти в расчет - помимо самого доктора Хабермаса. Но есть и другие варианты. Скажем, я вполне уверен, что грандиозный соросовский предтеча по пропаганде "открытого общества" Бергсон увидел бы выход в том, что "общие интересы" непосредственно открываются взору вдохновенных одиночек. Не правда ли, это кажется близким к нашему случаю...

Хабермас и Бергсон - не лучшая компания, на мой вкус. Языку благонамеренности и языку экзальтации я снова предпочту язык Шмитта, чтобы спросить, как это у него водится: кто принимает решение (о содержании "общего интереса")? кто обладает монополией на это решение? какими средствами эта монополия поддерживается?

Нет нужды пояснять, что ответ на эти три вопроса будет, не больше не меньше, как политической социологией новейшей фазы международных отношений.

P.S. И все же, в одном пункте я бы счел нашего филантропа идеалистом. Издательские программы, развитие Интернета - к чему все это? В этом так много наивности Просвещения. Предпосылка, что некое количество открытой информации создаст открытое общество, может оказаться ложной (как много смеялись после Первой мировой над верой, что "прогресс знания" создаст "прогресс нравов"...). Открытое общество - качественное явление. Это же наивно - думать, что русских можно просто закидать самыми разнообразными книжками и что пыльное бремя гуманитарной учености навсегда загромоздит нам выход на свежий, опасный воздух нашей истории. В этом смысле инвестиции Сороса в наши души могут оказаться так же шатки, как в Связьинвест. Мы просто станем - белокурой бестией, читавшей Поппера.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'the West & the Rest' (архив темы):
Огонь по Америке? Америку - бей? /07.06/
Руглый стол. Все дружно ругали США, но хвалили республиканцев. Суровый мужской разговор об Америке, американизации, глобализме и перспективах Третьей Мировой войны ведут Александр Ослон, Александр Ципко, Виталий Третьяков, Михаил Леонтьев и Александр Дугин.
Марио Варгас Льоса, Культура свободы /04.05/
Мэтр испаноязычной словесности о пользе глобализации и пагубе "культурной идентичности".
Джордж Вейгель, Папство и власть /24.04/
Говорить о моральной стороне политики без риска быть уличенным в демагогии - привилегия деятелей церкви. Нынешнее влияние Иоанна Павла II с наглядностью демонстрирует, сколь политически действенна может быть "аполитичность".
Олег Зиньковский, О национальной гордости немцев /19.04/
Часть 2. Характерный раскол на "либералов" и "консерваторов" сопровождался в послевоенной Германии отчаянным поиском новой идентичности. Заблокированное и табуированное национальное "сверх-я" было изъято из идеологической надстройки общества, оставив зияющую пустоту.
Олег Зиньковский, О национальной гордости немцев /18.04/
Часть 1. Истеблишмент ожесточенно разделился на фракции "гордящихся" и "не гордящихся". Но если острота вопроса служит знаком болезненности, то его выход из зоны табу - симптомом выздоровления.
Михаил Ремизов
Михаил
РЕМИЗОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы:





Рассылка раздела 'the West & the Rest' на Subscribe.ru