|
||
/ |
Антология-недоразумение Антология самиздата: Неподцензурная литература в СССР. 1950-е-1980-е. / Под общей редакцией В.В.Игрунова. Составитель М.Ш.Барбакадзе. - М.: Международный институт гуманитарно-политических исследований, 2005. - В 3-х томах, илл. Тираж - 4900 экз. Дата публикации: 8 Августа 2005 На каждого великого деятеля истории и культуры достаточно дурака или... ангажированного "специалиста" (или: невежи со средствами), чтобы превратить образ гения в нечто хрестоматийно-невыносимое и нелепое. Таким образом, к юбилейному 1937 году пушкинисты в штатском сотворили из Александра Сергеевича беспартийного коммуниста. Советская гуманитарная наука рассматривала всю мировую культуру до Семнадцатого года как предтечу социалистического реализма и марксизма. Под таким соусом удавалось оставить в советских литературных святцах сочинения антикоммуниста Достоевского и прочих светочей человечества. Расплатой же за подобное противоестественное скрещивание духовных ценностей и идеологической мертвечины стало неизбежное угасание интереса читательской публики к слову, мысли, к горнему воздуху высшей культуры. Однако "веселое имя Пушкин" смогло защитить себя не только от безобразия чиновников, но и от хаоса нового варварства. Подлинное и вечное, аккумулированное в славных именах и явлениях Золотого и Серебряного веков русской культуры, в эпоху советского тоталитаризма смогло выжить и пробиться к читателю. В значительной мере - благодаря такому замечательному явлению общественной жизни, как Самиздат. Увы, теперь, спустя 15 лет после зарождения "новой России", волшебное задорное имя Самиздат омрачено постоянными попытками недобросовестных халтурщиков из старых правозащитников и новоявленных общественников превратить его в скучное прикрытие для своих унылых идеологических конструкций. Что ж, не в первый раз дорогие имена и образы становятся предметом спекуляций вечного Агасфера истории - несостоявшихся комсомольских массовиков-затейников. Советскому обществу повезло с Самиздатом как парадоксальным проявлением в отдельных людях (и в специфических условиях тоталитаризма) неуничтожимой тяги к свободе. Российскому обществу не повезло с приватизаторами литературных проявлений былой свободы, сиречь Передо мной неподъемный трехтомник " Чтобы только ознакомится с "Содержанием" - перечнем отобранных произведений и авторским составом - нужно потратить немалое время. Одни и те же авторы встречаются в разных разделах на протяжении даже одного тома ( Решаю наугад посмотреть, когда, по версии составителя, появился в вольном поле Самиздата наш поныне здравствующий нобелевский лауреат по литературе, какое его произведение первым попало к независимому читателю. В книге второй первого тома нахожу "Правую кисть". Почему именно этот текст? В поисках комментария смотрю в конец публикации (с. 197) и с недоумением обнаруживаю единственную ссылку, да и то текстологическую, причем самого сомнительного свойства: "Источник: Сборник "Возвращение". Выпуск первый. М.: Советский писатель, 1991". Обращаюсь к краткой биографической справке о писателе (с. 190) в надежде, что в ней встречу необходимое пояснение: почему же "Правая кисть" первой попала в Самиздат. "С 1966 г. его [Солженицына] полностью перестают печатать". Все. Ни слова об "испуге Твардовского", ни о том, что рассказ этот использовался автором "Ивана Денисовича" - "в сплотке с рядом других" - в качестве тарана для преодоления главлитовской цензуры. Весьма уместной была бы здесь цитата и о "самиздатских батальонах, шагающих по Москве". Но причем здесь сборник "Возрождение"? Разве источником данной публикации из творческого наследия всемирно прославленного автора может служить сборник, произвольно составленный из текстов бывших лагерников? Разве нет надобности в ссылке на выверенное собрание сочинений Солженицына? Разве издателям " В этой же, второй, книге первого тома помещено единственное из стихотворений С этими "источниками" в "Антологии самиздата" вообще полный хаос. Куцые обрывки из двух великих романов А.И.Солженицына взяты из виртуальной Принцип чересполосицы и хаоса главенствует на протяжении всех томов сборника. Многие тексты Барбакадзе позаимствовал из аналогичных книжек, посвященных неподцензурной культуре советского времени. Часто он ссылается на вполне приличную (особенно учитывая год издания) книгу "Средь других имен" (М.: Московский рабочий, 1990). Но и тут умудряется ухудшить уже проделанную другим работу. В перестроечном издании составитель выделил раздел, посвященный "народным" песням на лагерную тему, но при этом стихи, принадлежащие конкретным авторам, вполне корректно помещает под их фамилиями. В "Антологии" имеется аналогичный подраздел, но перевранное имя автора песни "Воркута-Ленинград" (Георгий Штурмак вместо правильного По-видимому, краткие биографические аннотации должны были играть в трехтомнике роль и комментариев, но, мало того, что эти справки неполны и неточны там, где это необходимо, они совсем не проясняют истории публикуемого текста и уж совсем не дают представления о литературном, биографическом и историческом контексте, в котором данные произведения появились на свет и воздействовали на современников. Вот неброский, но яркий пример (из бесчисленного множества) - Может быть, составитель и авторы вводных статей проясняют в них принципы своего издательского проекта? Но обращение к этим текстам может вдохновить разве что будущего составителя какого-нибудь "Антологии благоглупостей". "Член-корреспондент" Барбакадзе очерчивает такие параметры источников самиздата: когда-то изданные, но затем запрещенные тексты; Что касается "двинутых в Самиздат", то туда как двинули бы, так, между прочим, оттуда и вылетели бы. А в отношении субкультуры графоманов, произраставшей на одной кухне, то зачем об этом и заикаться? Во всяком случае, ни разу отношение публикуемых в "Антологии" текстов к одному из указанных "источников" составителем не прояснено. К чему тогда такие "Апрельские тезисы"? Кстати об авторе последних: он также включен в " Что такое пространство самиздата? Какие произведения и документы были его действительной и неотъемлемой частью, а какие задним числом проставлены нынешними горе-издателями из-за разного рода привходящих факторов? Были ли такие авторы, как соловчане Михаил Фроловский или Юрий Чирков, авторами Самиздата или просто политзэками, писавшими стихи? Во всяком случае, в "Антологию самиздата" они попали из все того же сборника "Средь других имен", посвященного творчеству бывших узников советских лагерей, а не авторам "второй культуры" (что далеко не одно и то же) Вообще, оправданно ли мешать в одну самиздатскую кучу Ленина, Оруэлла, Сахарова, Чаадаева и, например, А.Ф.Захарову (сотрудницу Министерства охраны общественного порядка), излившую в письме в "Известия" свою обиду на Солженицына Намеком на критерий причастности к Самиздату служит велеречивая формулировка А.Даниэля:
Но несколько ниже он же пишет о том, как в одном из самых показательных образчиков свободной литературы, самиздатском бюллетене "Хроника текущих событий", в разделе "Новости Самиздата" аннотировались тексты, отобранные "почти случайным образом", "просто потому, что автор является заметным участником правозащитного движения". То есть мы имеем дело с отбором чисто идеологического и узко кружкового характера. Эту тему, кстати, отчасти затрагивает помещенный в третий том "Антологии" текст Леонида Бородина "Судьбы самиздатские". В семидесятые годы Бородин пишет о кризисе Самиздата, поразившем пространство "второй культуры" именно из-за возрастания в нем манипулятивных технологий, когда за "самиздат" выдавалось то, что им по определению не являлось. Почему в сборнике, посвященном Самиздату, в статье, в заголовок которой вынесено обещание раскрыть смысл этого феномена нашей общественной жизни, поднятая Бородиным тема обойдена, - непонятно. "Антология самиздата" продолжает традицию уничижения Самиздата как великого явления русской культуры. Уничижения в силу некомпетентности издателей или в результате снедающих их "идей" - не столь важно. Традиция эта включает в себя, в частности, полное пренебрежение как нормами авторского права, так и человеческими приличиями. Почти все нынешние издатели Самиздата вольно и неграмотно обращаются с публикуемым материалом, не способны дать мало-мальски корректные его описания, конструируют свой "самиздат", а не тот, который имел место быть в истории. Порой под видом самиздатских текстов выпускают в читательскую среду прямые мистификации, как случилось с безобразным томом " Осень, кажется, 1996-го. Звонит Никита Ордынский, один из составителей "Самиздата века", ответственный за его изобразительный ряд. Просит: "Хочу поместить хотя бы одну фотографию епископа Варнавы". (Сохранению наследия епископа Варнавы (Беляева) я посвятил годы своей жизни, являлся доверенным лицом еще живой тогда наследницы его архива.) В разговоре выясняется, что, кроме фотографии и краткой подписи к ней, в томе ничего, связанного с епископом, не может быть помещено. Поэтому и отказываю. Выясняется, что публиковать фото владыки он будет все равно: возьмет его портрет из пиратских публикаций. Но Ордынский все же просит дать что-нибудь еще: хотя бы фотографию рукописей епископа, которая как раз появилась в новой моей книге (издательство "Паломник", 1996). Отказываю. Но вот выходит "Самиздат века", и там обнаруживаю и этот снимок из моей книжки, сделанный дизайнером Б.Трофимовым. Своя неприличная история имеется и у " Но ведь и молодежь теперь не проведешь на мякине. Знает, почему халтурят и ерунду гонят именно за гранты. А иные ее представители могут догадаться об этой взаимосвязи хотя бы из недавнего "Рецепта" Дмитрия Стахова ( Самиздат был явлением нравственно распрямляющим, живым. " Нужно суметь превратить золото в грязь, полноту энергий и смысла - в игру тщеславия и беспардонного неуважения к читателю. В эпоху тоталитарную, эпоху самиздата такое не проходило. Сфальшивил всегда бегущий впереди "прогресса" Е.Евтушенко - ответом становился интеллектуально беспощадный анализ конформизма в афористически кратком тексте А.Белинкова ("Камо грядеши, Евгений Евтушенко?"). Конечно, жизнь устроена восхитительно и не обязательно справедливо. Но при этом жизнь, перегруженную нелепыми явлениями, безобразиями и куражом, ожидает судьба "Титаника" или древней Византии. Примечания:
|
|
|
||