Лора Пенни утверждает, что "мы живем в эру беспрецедентно масштабного производства херни". Но что такое херня? Чем она отличается от пурги, чепухи, вздора, околесицы и тому подобного? Ученый, отвечающий на вопрос, что такое херня, делает дерзкую заявку на то, чтобы определить дух нынешней эпохи.

Рассматривая херню скорее как процесс, нежели как конечный продукт, Франкфурт сравнивает ее с ложью в пользу последней. В качестве иллюстрации того, что есть херня, Франкфурт приводит анекдот о Людвиге Витгенштейне.

Однажды великий философ позвонил своей приятельнице Фане Паскаль, которой только что вырезали гланды.

- Как дела? - спросил Витгенштейн.

- Как у собаки, которую сбила машина, - ответила Паскаль.

- Но ты же не знаешь, каково собаке, которую сбила машина, - раздраженно парировал Витгенштейн.

На самом деле, утверждает Франкфурт, Витгенштейн полагает, что Паскаль несет херню (правда, признавая, что более разумный человек снисходительно заключил бы, что приятельница Витгенштейна просто прибегает к аллюзии или на худой конец к гиперболе). Вспышка раздражения Витгенштейна выглядит настолько абсурдной, что, вполне вероятно, подлинная херня здесь - сам этот анекдот. Но Франкфурт просит нас допустить - для целей данной дискуссии, - что анекдот правдив и возражение Витгенштейна рационально и искренне.

Итак, по мнению Витгенштейна, Фаня Паскаль несет херню. Почему? Потому что слова Паскаль не имеют никакого отношения к истине. Они неуместны для описания действительности. Она и не думает, что знает - разве лишь очень приблизительно, - как себя чувствует сбитая собака. Ее описание собственных ощущений есть, следовательно, нечто, что она попросту выдумала.

Лжет ли Паскаль? Нет. Она не пытается обмануть Витгенштейна ни насчет своих истинных чувств, ни насчет чувств сбитой собаки. Ее ошибка, заключает Франкфурт, не в том, что она сделала неправильные выводы о чувствах сбитой собаки, а в том, что она вообще не делала никаких выводов (по крайней мере в этом случае). "Вот этот недостаток интереса к истине, это равнодушие к тому, как обстоят дела на самом деле, я и называю сутью херни".

Определение Франкфурта провокационно, поскольку допускает незначительную вероятность, что херня может быть по сути истинна и все-таки оставаться херней. Прошлым летом Financial Times привела доказательства того, что постыдные "16 слов" в оправдание войны, сказанные Джорджем Бушем в 2003 году в докладе Конгрессу о положении страны ("Британскому правительству стало известно, что Саддам Хуссейн недавно пытался закупить в Африке значительное количество урана"), могли, в конце-то концов, оказаться правдой. Раньше все единодушно отрицали утверждение администрации Буша, что Ирак стремился купить в Нигере желтый кек (косвенно заложенное в конструкции "нам стало известно" вместо "мы пришли к выводу"), считая его полной херней - даже ложью. Означают ли данные, обнародованные Financial Times, что эти 16 слов, возможно, не были херней? Нет. Они означают, что эти 16 слов могли быть правдой, но это не узаконивает мнимого расследования Белого дома, на которое намекается в речи. Когда эти слова были вписаны в речь, президент и его команда не имели доказательств, необходимых для их подтверждения. Они несли херню. Следовательно, эти 16 слов остаются херней и так ею и останутся, даже если утверждение в итоге подтвердится.

Франкфурт отмечает, что херня - неизбежный побочный продукт общественной жизни, "где люди часто вынуждены, в силу собственных наклонностей или требований окружающих, много говорить о вещах, в которых они ничего не смыслят".

Почему же херня должна так превалировать именно в наши дни? Очевидный ответ - революция коммуникаций. Кабельная революция и интернет создали бесконечный спрос на информацию, и правды попросту не хватает на всех. Поэтому взамен мы получаем херню. На самом деле есть тревожные признаки того, что потребитель начал предпочитать херню. Выбирая гостей эфира для кабельных новостей, авторы передачи почти всегда сделают выбор в пользу болтливого неуча перед экспертом, неспособным говорить четкими фразами. В своей недооцененной книге "Публичные интеллектуалы: анализ упадка" Ричард Рознер обнаружил негативное соотношение между упоминаниями в СМИ и цитатами в научных кругах для 100 публичных интеллектуалов, наиболее упоминаемых в СМИ, причем эти 100 человек составили 67,5 процентов от всех упоминаний в СМИ!

Очевидно, что администрация Буша менее искренна, чем ее предшественники. Однако в свете идей Франкфурта то, что говорит Буш, вовсе не вранье. Это - херня. Как бы вы это ни называли, равнодушие Буша к истине действительно во многом более пугающе, чем "вранье" по Франкфурту. Ричард Никсон знал, что бомбит Камбоджу. Имеет ли Джордж Буш хоть малейшее понятие о том, что в арифметике его плана социального обеспечения концы с концами не сходятся? Откуда он может это знать, если ему все равно?

Slate, 2 марта 2005 года

Оригинал статьи

• Роджер Кимбалл. Академический бестселлер с непечатным названием
• Скотт Маклими. Критика чистого маразма